убрать эту корзинку подальше от своего дома.
– Ты можешь представить? – прошептала она своему еще не родившемуся ребенку. – Возможно, у нас будет мир!
* * *
Через десять дней Кристи ворвался в дом Нуалы и заключил ее в объятия.
– Дело сделано, Нуала! – воскликнул он, когда наконец отпустил ее. – Мы заключили мирный договор с Британией! Все закончилось, на самом деле закончилось. Ну, что ты думаешь об этом?
– Но… просто вот так, и все? А что будет с лордом Бандоном?
– Наша сторона согласилась вернуть его домой в добром здравии завтра утром.
– Теперь у него нет дома.
– Да, замок сгорел дотла, так что, наверное, он сейчас чувствует такую же боль, как тысячи ирландцев, когда они жгли наши дома и превращали в руины наши фермы. – Кристи посмотрел на нее. – Ты же не жалеешь его, правда?
– Разумеется, нет… Я просто не могу в это поверить.
– Выйди на улицу и посмотри, что происходит. – Кристи предложил ей руку, и они вдвоем вышли через парадную дверь. Нуала увидела, как жители деревни робко открывали двери своих домов и стояли на улице, ошеломленные новостью, распространившейся со скоростью лесного по жара.
Многие обнимались и целовались, но другие нервно посматривали по сторонам, как будто происходящее было злой шуткой, разыгранной британцами, и «черно-коричневые» или солдаты Эссекского полка в любой момент могли вернуться на своих смертоносных грузовиках.
– Это правда, Нуала? – спросила одна из соседок.
– Совершенная правда, миссис Маккинтол. Все закончилось.
Джон Уолш в своем пабе объявил, что сегодня пиво будет бесплатным для всех, и перед маленьким заведением собралась толпа страждущих, праздновавших победу с кружками портера в руках.
– Мы победили, да? – спросила она замызганного и бледного Фергуса, который появился из ниоткуда и присоединился к общему торжеству.
– Так и есть. Шон Хэйлс сказал, что перемирие будет продолжаться полгода и за это время люди вроде Майкла Коллинза и Эмона де Валера в Дублине будут договариваться с британцами о новом государственном устройстве.
– Я просто не могу поверить в это! У нас будет республика? Я имею в виду, они действительно отдают нам нашу страну?
– Да, Нуала. Ирландия свободна! Мы свободны.
Позже в тот день Фергус на муле с тележкой отвез ее и Кристи в Тимолиг, чтобы забрать Ханну для празднования воссоединения семьи и общей победы. Даже Райан согласился прийти. Там было выпито много виски, лились слезы, звучал смех и поднимались тосты в честь тех, кто внес большой вклад в борьбу за свободу, но так и не дожил до нее.
Хотя Нуала присоединилась к празднеству, она казалась рассеянной и отрешенной.
– Кристи, ты не возражаешь, если я сейчас вернусь домой на муле с тележкой? – обратилась она к своему кузену, который явно перебрал виски.
– Ну, к’нечно. Я щас не могу загнать корову в амбар, не г’воря о пони с тележкой, – хохотнул он. – Но я вернусь в Клогах вместе с тобой. Завтра утром Джону понадобится помощь с уборкой в пабе.
На обратном пути в Клогах дорога выглядела необычно пустынной, и они не встретили ни одной повозки или автомобиля. Нуала распрягла мула и отпустила его пастись на поле рядом с пабом. Кристи потрясал кулаками и раскачивался, распевая старую ирландскую балладу.
– Тебе пора спать, Кристи. – Нуала улыбнулась. – Увидимся завтра.
– Спокойно ночи, Нуала. Уверен, что муженек скоро вернется к тебе. – Он тяжело оперся на палку и побрел к пабу, все еще наполненному посетителями.
– Можно только молиться об этом, – пробормотала Нуала, когда входила в дом.
* * *
В течение следующих суток казалось, что вся Ирландия издала дружный выдох, но Нуала все еще задерживала дыхание. Она почти не смыкала глаз, прислушиваясь в ожидании звука открываемой задней двери. Но все было тихо.
Поздно вечером она была вне себя от беспокойства, наблюдая за тем, как исхудавшие и потрепанные волонтеры возвращаются в деревню и обнимают своих любимых.
– Где ты, Финн? – шептала она. – Пожалуйста, вернись ко мне поскорее, а не то я сойду с ума.
К ночи Нуала слишком устала, чтобы переодеться, и заснула одетой на неразобранной кровати. Она не слышала скрипа задней двери или звука шагов на лестнице.
Лишь когда он что-то прошептал ей на ухо, заключил ее в объятия и привлек к себе, она поняла, что ее молитвы были услышаны.
– Ты дома, Финн. Бог любит тебя, и ты вернулся домой.
– Да, милая. И клянусь, что больше не оставлю тебя.
42
Следующие несколько месяцев в Ирландии царила праздничная атмосфера. Британские войска ушли, и жизнь приобрела некое подобие нормальности. Финн вернулся к обучению детей в клогахской школе. Лето перешло в сырую и ветреную осень.
В ноябре, во время воскресного ланча на ферме Фарм-Кросс, все говорили в основном о мирных переговорах, происходивших в Лондоне между Майклом Коллинзом и британским премьер-министром Дэвидом Ллойд-Джорджем при поддержке его команды закаленных политиков. Коллинз прибыл в Англию как защитник интересов Ирландии и пообещал вернуться с договором, который даст стране республиканское прав ление.
– Я удивлен, что Эмон де Валера не поехал на переговоры с британцами, – сказал Финн, прожевав кусок говядины, тушенной в стауте, которую приготовила Эйлин. – В конце концов, он наш президент и более опытен в политических делах, чем Майкл.
– Майкл Коллинз принесет нам мир, к которому мы все так стремились, – сухо заметил Райан, и Нуала ощутила напряженность, все еще существовавшую между воином и пацифистом.
– Полагаю, де Валера использует Майкла Коллинза как козла отпущения, – сказал Дэниэл. – Он всегда хорошо умел изображать свою отстраненность, когда дела не клеились, а потом присваивать славу, когда дела налаживались. Посмотрите, как он оставил Майкла сражаться с британцами, а сам отплыл в Америку для сбора средств. Я ни на дюйм не доверяю ему и рад, что Майкл горой стоит за Ирландию.
Нуала заметила, что Финн собирается заговорить, и под столом положила руку ему на колено, чтобы остановить. Война закончилась, и ей хотелось, чтобы за столом был мир, как и во всей Ирландии.
* * *
К началу декабря беременность стала тяготить Нуалу, и ей хотелось поскорее родить ребенка. Она была рада, что сестра лишь на месяц отстает от нее, поскольку они делились друг с другом своими болями и недомоганиями.
– Осталось всего лишь несколько недель. – Нуала скрипнула зубами, когда опустилась на стул. Она находилась на кухне в Кросс-Фарм вместе с Ханной и своей матерью, вязавшей шапочки и ботики для двух малышей. Порыв холодного ветра ворвался внутрь, когда Фергус распахнул дверь кухни и вошел, размахивая газетой. Дэниэл
