добра к ней, но зверства, совершаемые от имени ее семьи и британцев в целом, вовремя остановили Нуалу.
Леди Фицджеральд посмотрела на пирог. Потом ее взгляд вернулся к Нуале.
– Сегодня утром меня посетила моя старинная подруга. Она сказала, что ирландцы держат ее мужа в заложниках в отместку за казни заключенных из ИРА в тюрьмах Корка и Дублина. По ее словам, ИРА выдвинула ультиматум, где сказано, что в случае дальнейших расстрелов их добровольцев они убьют ее мужа. – Последовала небольшая пауза, прежде чем леди Фицджеральд добавила: – Думаю, мы обе знаем, о ком идет речь.
Нуала промолчала, плотно сжав губы.
– Вы испекли превоходный пирог, Нуала. Ждете гостей или это для кого-то… еще?
– Это для моей соседки, которая прикована к постели.
– В таком случае ей очень повезло, и надеюсь, что пирог ей понравится. Нуала, я пришла к вам по просьбе жены, которой сейчас очень тяжело и которая, как и вы, надеется на безопасное возвращение своего мужа. Если кто-то из ваших знакомых удерживает лорда Бандона, не могли бы вы передать ее просьбу о снисхождении?
Нуала сидела с непроницаемым выражением лица. Она ничего не сказала.
Леди Фицджеральд указала на корзинку:
– Там лежат продукты из моей кладовой, чтобы заложник мог питаться тем, к чему он привык. Еще там есть записка от его жены.
Леди Фицджеральд снова посмотрела на Нуалу, которой было все труднее бороться с собой.
– Вероятно, у вас есть знакомые, которые могут доставить ему эту корзинку? Там нет ничего, что могло бы кого-то уличить: только любовь, поддержка и утешение от его жены. Могу я оставить ее здесь?
На этот раз Нуала слегка кивнула.
– Спасибо. Еще хочу сказать, что мы с мужем покидаем Аргидин Хаус. Мы собираем вещи и закрываем дом, как у нас говорится, потом возвращаемся в Англию. После того, что случилось с мужем моей подруги два дня назад, и после сожжения дома Трэверса в Тимолиге совершенно ясно, что мы больше не можем оставаться здесь.
Леди Фицджеральд встала и направилась к выходу, потом оглянулась:
– Прощайте, Нуала. Пусть ваша сторона добьется успеха и ваш муж вернется живым и здоровым. В конце концов, это ваша земля.
Леди Фицджеральд с грустной улыбкой вышла из дома. После ее ухода Нуала нашла в себе силы подойти к корзинке. Ее пальцы двигались так осторожно и медленно, как будто под тканью могла оказаться граната.
– А что? Вполне возможно и такое, – вздохнула она.
Внутри были жестянки из магазина «Фортнэм и Мэйсон». Бисквиты, чай «Эрл Грей» и коробочка с крошечными пестрыми яичками, которые, судя по надписи сверху, были снесены перепелками. На дне корзинки лежал конверт, адресованный «Джеймсу Фрэнсису». Нуала собралась открыть его, но увидела Кристи, подходившего к ее дому со стороны паба. Она быстро сложила все обратно, накрыла корзинку тканью и побежала во двор, чтобы спрятать ее в сарае.
– Этот пирог выглядит по-королевски, Нуала, – сказал Кристи, когда она вернулась на кухню. – Его светлость сможет нормально питаться еще денек-другой.
– Уверена, что он привык к лучшему, чем картошка с ветчиной, но это все, что у меня есть.
– Хорошо, тогда я пойду. – Кристи забрал пирог.
– Он до сих пор соседствует с Чарли Харли?
– Ребята перемещают его с места на место.
– Ты видел его? – надавила она.
– Нет.
– Ты знаешь, кто его охраняет?
– Ребята меняются по очереди.
– Финн среди них? – прямо спросила она.
Кристи посмотрел на нее, и, хотя он не ответил, она поняла, что ее муж принимает участие в этом.
– Если увидишь его, передай, что жена любит его и ждет домой.
– Хорошо, Нуала. Будь осторожна и прикидывайся невинной, если заглянет британский патруль.
– Как будто я могу повести себя иначе. – Она пожала плечами. – Я все равно ничего не знаю.
– Я вернусь в паб через полчаса, так что ты знаешь, где меня найти в случае неприятностей. До скорого, Нуала.
– До скорого, Кристи.
Он подмигнул ей, и она увидела, как он хромает обратно к пабу, и порадовалась тому, что их разделяет расстояние брошенного камня. Она не знала, что делала бы без него.
Нуала налила себе стакан воды и пошла посидеть в тенистую полосу сада на заднем дворе. Ей было ясно, что, несмотря на просьбы леди Фицджеральд, она не может передать корзинку.
– Прости меня, Филипп, но никто не должен знать о том, что я имею какое-то отношение к твоей матушке, – прошептала она, подняв взгляд к небу.
Приняв решение, она встала и пошла в сарай, чтобы забрать корзинку.
Час спустя она переместила содержимое всех жестянок и коробок в пакеты из плотной коричневой бумаги. Собрав упаковочные бумажки, она опустилась на колени возле камина и поочередно сожгла их. В последнюю очередь она положила в огонь конверт с письмом и посмотрела, как он горит. Содержание предназначалось только для глаз «Джеймса Фрэнсиса», и она не стала читать письмо.
Когда Нуала сожгла все улики, она выпрямилась, отрезала два щедрых ломтя хлеба и сделала себе к чаю деликатесные сэндвичи с лососем.
На следующий день она дала Кристи такие же сэндвичи для лорда Бандона.
* * *
Прошла еще одна неделя, и Кристи по-прежнему приходил за едой. Каждый день Нуала понемногу расходовала продукты, полученные от леди Фицджеральд, чтобы немного облегчить совесть.
– Сколько вы еще собираетесь держать его? – спросила Нуала, когда они с Кристи сидели за чашкой чая.
– Сколько понадобится. Шон Хэйлс, который отвечал за сожжение зам ка Бернард, дал понять генералу Стрикленду в Корке, что он у нас в руках. Ему передали, что если он не прекратит тюремные казни наших товарищей, то лорда Бандона застрелят, как собаку. С тех пор не было ни одной казни – ни в Дублине, ни в Корке. – Кристи улыбнулся. – Мы наконец ухватили британцев за яйца.
– Значит, вы не собираетесь убивать его?
– Нет, если британцы больше не будут казнить наших парней… но, думаю, они перестанут это делать. Шон говорит, что у лорда Бандона есть друзья и связи в британском правительстве. Они не хотят, чтобы один из них был убит ирландцами. А мы молимся за то, чтобы они предложили перемирие.
– Если только они не найдут его прежде, Кристи.
– О, теперь они не смогут этого сделать, как бы ни старались. – Он усмехнулся. – Его перевозят с одного места на другое, а мы круглосуточно занимаемся охраной и рекогносцировкой. Вот так. – Кристи встал и потянулся. – До встречи, Нуала.
Кристи ушел с корзинкой, которую принесла леди Фицджеральд; еда была накрыта льняной тканью. Нуала была рада
