– Живы еще. – безжалостно ответил Кодак. – Михрнерсэ выжидает, государь…
Васак умолк. После долгого молчания он глухо приказал:
– Рассказывай…
Кодак поведал о событиях в Персии, о положении Михрнерсэ, о его угрозах и требованиях. Васак слышал все как сквозь тяжелый сон. Рассказ Кодака преисполнил ето горечью. Он чувствовал прикосновение чего-то холодного к своему сердцу при каждом враждебном взгляде Кодака и, вспыхнув от гнева, оборвал старика.
– Говори только то, что было на самом деле! Что ты гримасничаешь, как обезьяна?
– То, что было на самом деле, конечно, более неприглядно, чем то, что поведал тебе, государь! – со все нарастающей ненавистью отозвался Кода?.. – Михрнерсэ хочет спасти свою шкуру. Если ты поможешь ему в этом, спасен и ты. Не поможешь…
– Ну…
– Не поможешь, и я тоже буду набит травой… как ты! Васак скривил губы с пренебрежением и ненавистью:
– Значит, и твоя шкура чего-то стоит?
– К счастью, так, государь! Если я спасу ее из когтей Михрнерсэ, считай, что спасена и твоя!
– Как ты смеешь, животное?! – в бешенстве крикнул Васак и топнул ногой вызывая дворецкого:- Бросить его в темницу!
Дворецкий мплча схватил за плечо старика, который с такой покорностью взглянул на Васака, словно и не ожидал от него ничего иного. Он только глухо и болезненно простонал. – Старик был явно сломлен опасным поручением и трудностями долгого и тяжкого пути. Растерявший хозяев старый себялюбец с душой раба платился за все свои промахи… И кто мог спасти его, когда он сам ступил на путь измены? Все прежние уловки и изворотливость изменили ему.
Кодака увели Васак отдался тревожному раздумью. Что сделать, чтобы опередить Себухта? Как спасти Деншапуха из заключения? Кто знает, чем закончится бой Вардана с Себухтом? Вполне обоснованным было требование Михрнерсэ – действовать, пока не поздно. Следовало очистить себя, оправдаться перед Азкертом, дать ощутимые доказательства своей верности. Тянуть было невозможно, события не ждали… С каждым часом положение ухудшалось. Но и предаваться отчаянию было неразумно. Нужно было искать выхода, спасти свое дело, себя, своих детей…
Васак срочно вызвал к себе Гадишо. Тот вошел с воспаленными глазами сонный и мрачный и молча сел. Васак рассказал ему о приезде Кодака – Не казнил еще, видно! – пробормотал Гадишо и добавил раздумчиво: – Не время еще…
Васак хмуро смотрел на этого безжалостного человека. Помолчав, он сообщил Гадишо о требованиях Михрнерсэ.
– Жалеешь ты кровь проливать!.. – укоризненно заявил Гадишо – Вот в чем твоя ошибка!
– Кровь была пролита в Ангхе…
– Поздно И мало. И не по своей воле пролил.
– Уж не стать ли мне царем над безлюдными развалинами? Опустошить всю страну Армянскую? – вспыхнув, бросил Васак.
– Да, всю страну Армянскую! Тебе удивительно это? Затеял игру с миродержцем, так не бойся крови! Васак с горечью улыбнулся.
– Играть с кровью?
– Нет у тебя иного спасения помимо крови! Только кровью должен ты доказать свою невиновность. Поверят только крови! Иначе ты проиграл в этой игре взаимных уловок…
Васак горестно задумался:
– Значит, я предатель?! Я предаю отчизну?!..
Приказав крепостному воеводе Аветику усилить бдительность, Атом спустился с башни и направился к удельному дворцу. Войдя в зал, он увидел нахараров, с серьезным видом что-то обсуждающих.
– Не надеюсь я ни на что хорошее, если Спарапет победит! – говорил Нерсэ Урца. – Если же он будет разбит, может тоже произойти кое-что… И весьма неприятное…
– Дело не в этом… Он может быть разбит или не разбит – это неважно! – возразил Тироц Багратуни. – Самое ужасное в том, что опаздывает наш азарапет!
– И что мы принуждены ждать! – докончил Артен Габегени с широким ленивым зевком.
– Но где же обещанная помощь? – с раздражением спросил Тироц Багратуни. – Она также опаздывает, эта помощь! А Себухт уже у наших дверей…
Как бы между прочим Атом обратился к Тироцу:
– А помощь греков так уж необходима? Греки могут ведь и отказать. Но зато с нами иверы и агваны!
Все с удивлением и насмешливыми улыбками повернулись к Атому.
– Что? Без греков? Да кто же выйдет против персов один на один, без помощи греков? – продолжая зевать, ответил Артен Габегени.
Атома неприятно поразило присутствие Гюта Вахевуни: полуприкрыв глаза, тот сидел в углу, молча внимая беседе. Ясно было: нахарары стали падать духом. Атом счел за более разумное воздержаться от участия в беседе.
– А греки не захотят вмешаться! – вновь заговорил Нерсэ Урца. – Посмотрим, что сделает тогда Спарапет!
– Что бы он ни сделал, не по силам ему победить персидскую державу!
Атом мысленно проклял обязанности, которыми сковал его Вардан. Будь он свободен, он бы знал, как заткнуть рот тем, кто сеял неверие и уныние.
– Но если это так, – вяло продолжал Артен Габагени, – зачем же мы тогда гноим в темнице персидских сановников? – Он вдруг порывистым движением обернулся к остальным нахарарам и раздраженно выкрикнул: – Чтоб еще больше разъярить Азкерта?!
– Как видно! – пробормотал кто-то из сидевших в углу.
Атом с горечью прислушивался к разговору нахараров, с трудом удерживаясь от вмешательства.
Подступала темнота. Нахарары сидели нахохлившись. Артен Габегени сказал, что хорошо было бы собраться на охоту.
– Только это и остается! -отозвался Тироц Багратуни. – А то здесь скука невыносимая..
– Никакой охоты! – решительно заявил Нерсэ Урца. – Пойдем к марзпану и попросим отпустить нас по домам. Нечего тут сидеть!
– Правильно, пора по домам! – откликнулись отовсюду голоса.
Атома изумляло не только то, чтс нахарары, уже не стесняясь, так откровенно высказывались в его присутствии, но главным образом то, что их, видимо, совершенно не занимал вопрос о том, что же будет со страной, если они уйдут в сторону и оставят и родину и свое собственное будущее на произвол судьбы?!
Продолжая хранить молчание, Атом уголком глаза рассматривал Гюта, догадываясь, что тот недаром находится среди нахараров и не первый день отравляет души ядом сомнения. Знаменательным показалось Атому и самое молчание Гюта. Нужно было бы узнать, какой подготовляет он удар. Но как это узнать?
Атом отправился в лагерь и приказал держать отряды наготове, избегая, однако, всякого лишнего шума Затем он составил срочное письмо Нершапуху:
«Князю Арцруни – привет. Ставлю тебя в известность, что дела здесь очень запутаны Спарапет еще не встретился с Себухтом; азарапет еще не достиг Византии; марзпан тайно сносится с заключенными персидскими сановниками; собравшиеся же здесь нахарары решили не приступать к действиям, пока не подоспеет помощь из Византии. Видя их колебания, изменники воспряли духом. Марзпан многих уже перетянул на свою сторону. Мне с трудом удается сдерживать открытое восстание предателей. Идет борьба не на жизнь, а на смерть. Если персидского нашествия нет – возвращайся, так как я не в состоянии продержаться без кровопролития. Требую, чтоб с персидскими сановниками было покончено.
Атом, нахарар Гнуни».
В ожидании возвращения Нершапуха Атом не знал ни сна, ни отдыха; все свои силы и все свое время он посвящал организации и обучению общегосударственного войска. Для этого нужно было взять у нахараров их отряды и слить воедино. Помимо того, что было очень трудно добиться выделения этих отрядов из нахарарских полков, разлад среди самих нахараров и все возраставшая опасность выступления предателей мешали предприятиям Атома. Его приводила в ярость та медлительность, с которой нахарары откликались на его призыв поддерживать с ним постоянную связь и явиться в Арташат со своими полками.
От Артака Мокац поступали безрадостные вести: в областях вокруг Бзнунийского моря царила смута, нахарар Рштуни крепко засел в своей вотчине, поддерживал связи с сепухами Хорхоруника – противниками сопротивления – и, по-видимому, готовился к каким-то враждебным действиям.
В ответном письме Атом советовал Артаку собрать и держать наготове военные силы Тарона, Арцруника и Могка, чтоб сковать силы противника в Рштунике и Хорхорунике.
В большой спешке прибыл в Арташат Нершапух. Он мог оставаться лишь очень короткое время и сильно был раздражен на Атома за вызов. Едва успев соскочить с коня и войти во дворец, он вызвал Атома и начал без всяких предисловий.
– Поведай мне, князь, ты жаждешь отличиться подвигами на скачках или на охоте?
– Ни то и ни другое, князь. Чем заслужил я твои упреки? – холодно ответил Атом.
– Значит, ты так жаждешь кровопролития, что тебе не по душе мир и спокойствие?
– Я не остановлюсь и перед кровопролитием, если оно будет необходимо. Но что взволновало тебя так, князь? – В голосе Аюма прозвучала суровость. – «Мир и спокойствие», говоришь ты?..
Нершапуха точно кипятком обдало:
