Ну если только с ней… Ну, и не сон это был вовсе…
При этих воспоминаниях душа сладко заныла.
Да и не только душа…
Но, видимо, только у неё…
— Ты прошла туда и обратно уже пять раз. Что случилось, Эва? — сонно спросил он. Но не повернулся, а так и лежал к ней спиной.
— Ты так и будешь считать мои вздохи и шаги? Это что твоя новая фишка?
— Примерно так и есть… — и опять-таки он и не думал разворачиваться.
— Я плохо себя чувствую! — сразу заявила она.
— И поэтому ты бегаешь по квартире туда-сюда?
Ну, и нахальство! Так и лежит спиной!
Она подошла ближе к окну и глянула вниз, снова чуть не охнув от накативших восторженных ощущений.
— Я не бегаю. Я изучаю, — серьёзно ответила она и развернулась к нему.
— Что?
— Квартиру.
Ох, неужели? Он наконец-то соизволил пошевелиться!
— Иди сюда, — Ян развернулся. Полусел или полулёг и вытянул ноги.
Она подошла. Вся так и светилась недовольством.
— Присядь, — и не двинулась. Упрямо стояла, сверлив его взглядом. — Ну, присядь-присядь, — он похлопал по дивану рядом с собой.
Она горестно вздохнула. Села рядышком на самый край и поправила шортики.
— Ну, расскажи, моя радость, что тебя так беспокоит? — спросил он, но не особо заинтересованным тоном.
— Я плохо себя чувствую, — и это было правдой. Токсикоз ещё не перестал мучить её. Но она и не умирала как раньше.
— В каком смысле? — он придвинул квадратный пуф и водрузил на него ноги.
— В таком. У меня живот болит. И снова аллергия, а её сто лет уже не было, потому что я во всем себя ограничиваю.
— И ты расстроилась?
— Да.
— Где аллергия?
Она повернулась к нему другой стороной и ткнула пальчиком в щеку.
— Вот.
— Иди-ка сюда. Дай посмотрю.
— Не на что там смотреть. Аллергия как аллергия, — недовольно ответила она. Он попытался притянуть её, но она воспротивилась.
— Да, стой ты, — резко сказал он. — Иди сюда, — притянул ближе к себе за руку. На этот раз она не сопротивлялась. Подсела ближе и склонилась, повернувшись боком. Он убрал волосы от шеи и легонько тронул пальцами кожу. Оттянул горловину футболки пониже и тронул ключицу. Она поёжилась, хотела отстраниться, но он не позволил.
— М-да. И не шее тоже, — хмуро констатировал он.
— Как? — воскликнула она. — Ничего же не было!
Она вскочила и пошла в ванную. Вылетела оттуда злая, возбуждённая и очень расстроенная.
— И как я теперь ходить буду? У меня ведь не было ничего! Это твоя Грэйс меня чем-то накормила, — она снова чуть не плакала.
— Что делать будем? — устало спросил он.
— А что делать? Мне даже лекарства пить нельзя. Вот когда это пройдёт теперь? — обиженно голосила она. Жалуясь, будто он один был виноват в этой аллергической реакции.
— Ну, так что будем делать? — ещё раз спросил он.
— Уволь её, — сказала она первое, что пришло на ум. — А то в следующий раз она перепутает не соль с сахаром, а цианистый калий с мукой! — выпалила Эва в чувствах.
Он взял телефон и набрал номер.
— Ян… подожди… я же просто… — заговорила она в замешательстве.
— Грэйс, ты больше у меня не работаешь, — спокойно сказал, положил трубку и прикрыл глаза.
— …я же просто… Ян… я… — она села на диван и уставилась на него немного ошарашенно и непонимающе.
— Ты же не звонил ей, да? Ты же пошутил? — с надеждой спрашивала, но было совсем не похоже, что он шутил.
— Нет. Ты же слышала. Я позвонил ей и сказал, что она у меня больше не работает.
— Это ужасно, — растерянно она смотрела на него. Но его совсем не волновало, что она думает.
— Что ужасно, Эва?
— Ну ты же говорил, что у неё дети… А теперь она без работы…
— Эва, её бездарям по 25 лет. С голоду не умрут, — он взъерошил волосы и потёр лицо.
— Позвони и скажи, что ты пошутил, — потребовала она совершенно серьёзно.
— Ты о чём? Я всё сказал и никаких шуток. И решения своего не поменяю.
— Какой ты… Но это же жестоко… — она была сражена его поступком и даже не скрывала это.
— Эва успокойся, — равнодушно сказал он. — Ты хотела, чтобы я от неё избавился, и я её уволил.
— Но я… просто ляпнула… — смущённо проговорила она
— Не ляпай в следующий раз, — сухо посоветовал он.
— Позвони…
— Эва, всё! — раздражённо оборвал он её. — У тебя всё тело в сыпи и болит живот. И ты права в следующий раз она перепутает муку с цианидом. А я не ёжик — умру сразу.
— А причём здесь ёжики? — озадаченно спросила она.
— На ежей цианистый калий не действует, — последовали его объяснения.
— Я и подумать не могла… — всё так же растерянно повторяла она.
— Что цианид не действует на ежей?
— Нет… Ян! Ну, причём здесь ежи?! — возмутилась Эва. — Что ты вот так сразу и сделаешь!
— Всё для тебя, моя радость… Только скажи… Кого ещё уволить, чтобы тебе было хорошо?
— Монстр, — сказала она и внимательно посмотрела на него. — Что с тобой?
— Что со мной?
— Ну, ты как-то выглядишь… не очень здоровым я бы сказала… — деликатно определила она его бледный вид.
И даже загар не смягчал впечатления, скорее усиливал, и цвет лица был не бледным, а скорее серым. Очень болезненным.
— Я плохо себя чувствую. Точно, это Грэйс нас чем-то накормила. У меня тоже живот болит.
— Да? — она посмотрела на него с нескрываемым сочувствием. — А я думаю, почему ты спишь целый день.
— Да, именно поэтому. И я ничего не ел сегодня. И раз уж на то пошло… — с полуулыбкой продолжил он, — …теперь у нас нет домработницы. И сегодня я точно никого искать не буду, так что ужин, дорогая, придётся готовить тебе самой, — доволен, что и не передать словами.
— Чёрт… Чёрт-чёрт-чёрт!
— Ага, он самый… С хвостом и с рожками.
Она поднялась с дивана и пошла на кухню, но приостановившись, произнесла не оборачиваясь:
— Ну… мало ли от чего у меня эта сыпь… Ян…
— И я почему-то ну очень хочу пирог с клубникой. Умираю без сладкого… — улыбнулся, услышав, как она фыркнула. Так и видел выражение её личика — надменно вздёрнутый носик и поджатые губы.
Глава 42
Эва задумчиво пошарила по шкафчикам. Мебель на кухне тоже была светлая. Не белая, а приятного молочного оттенка.
