И. Л. Горемыкин, со своей стороны, сказал: «Я не препятствую Вашему отдельному выступлению… В моей совести Государь Император - помазанник Божий, носитель верховной власти. Он олицетворяет Собою Россию. Ему 47 лет. Он царствует и распоряжается судьбами русского народа не со вчерашнего дня. Когда воля такого человека определилась и путь действий принят, верноподданные должны подчиняться, каковы бы ни были последствия. А там дальше - Божия воля. Так я думаю и в этом сознании умру».
22 августа состоялось торжественное открытие особых совещаний - новых совещательных учреждений, с участием выборных от обеих палат и от общественных организаций, под председательством соответственных министров, которые должны были обсуждать вопросы, связанные с ведением войны.
Совещание открыл сам государь. Он выразил уверенность в том, что все участники совещаний будут дружно работать на победу России.
«Оставим на время заботы о всем прочем, хотя бы и важном, государственном, но не насущном для настоящей минуты, - говорил государь. - Ничто не должно отвлекать мысли, волю и силы от единой теперь цели - прогнать врага из наших пределов «.
В тот же день, 22 августа, государь выехал в Ставку, которая незадолго перед тем была перенесена из Барановичей в Могилев-Губернский, чтобы принять на себя командование всеми вооруженными силами России.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Положение на фронте в августе 1915г. Циммервальдская конференция. Образование прогрессивного блока. Атака против власти и закрытие думской сессии; московские съезды.
Улучшение на фронте. Положение тыла: рост цен. Отставка министров, стоявших за уступки. Монархический съезд. Австро-германский поход на Сербию. Рост циммервальдских настроений.
Вопрос о судьбе Думы. Отставка Горемыкина. Штюрмер и политика благожелательства. Государь в Таврическом дворце (9.II.1916). Общественные организации. Отставка А. Н. Хвостова и распутинская легенда; ее истинное значение. Арест Сухомлинова.
Согласование деятельности союзников. Угроза Италии. Русская победа на юго-западном фронте («брусиловское» наступление). Русская парламентская делегация за границей; еврейский вопрос и союзники. Отставка Сазонова. Инцидент с Булацелем. Толки о диктатуре.
Выступление Румынии. Возрастающие тяготы войны - продовольственный вопрос; забастовка деревни и товарный голод. Назначение Протопопова и кампания против него.
Достижения за 15 месяцев: на театре военных действий; в области военных снабжений; Мурманская ж. д. Постройка флота. Усиление циммервальдизма; поход «блока» против власти; совещание перед открытием думской сессии.
«Мы узнали, что доблестная наша армия, истекая кровью и потеряв уже свыше 4 000 000 убитыми, ранеными и пленными, не только отступает, но, быть может, будет еще отступать… Со стесненным сердцем узнали мы, Государь, о том, что свыше 1 200 000 русских воинов находится в плену у врага…» - говорилось в записке, составленной в августе 1915 г. военно-морской комиссией Г. думы.
Данные эти не были преувеличены. В действительности общие потери русской армии к моменту принятия командования государем превышали четыре миллиона воинов; число пленных на самом деле достигало 1 600 000 человек. За четыре месяца отступления, с мая по август, армия теряла убитыми и ранеными около 300 000, а пленными до 200 000 человек в месяц. Несмотря на то что под оружие было призвано с начала войны уже свыше 10 миллионов воинов, действующая армия была менее многочисленной, чем в начале войны; около полутора миллионов, призванных в августе, еще только начинали обучение, и, кроме западного фронта, существовал еще и кавказский.
Но и на эту армию имелось менее миллиона винтовок. Кроме убыли чисто количественной, давало себя знать истребление офицерского состава и огромная убыль в перволинейных кадрах, так беспощадно растраченных в первые полгода, при наступлении, спасшем Францию от германского натиска.
Русский фронт отодвинулся глубоко в пределы России; бои шли на линии Западной Двины, от окрестностей Риги до Двинска; германские армии на северо-западном фронте уже оставляли позади себя преграду Беловежской пущи и стояли в районе Пинских болот. К югу от них австро-германские войска, пройдя царство Польское, проникли глубоко в пределы Волыни и оттеснили русскую армию в Галиции почти до государственной границы.
Следя по карте за движением противника, русские граждане уже высчитывали расстояние от фронта до столиц; уже назначена была комиссия по эвакуации Киева, и в Совете министров обсуждался вопрос, следует ли увозить с собою мощи и другие святыни из Киево-Печерской лавры. «Псков, древний Псков укрепляется на скорую руку, кое-как, впопыхах, при общем беспорядке и сумятице», - говорилось в упомянутой записке думской военно-морской комиссии.
Трудное наследие доставалось государю, когда он прибыл в Ставку 23 августа. «Сего числа, - гласил его приказ, - я принял на себя предводительство всеми сухопутными и морскими силами, находящимися на театре военных действий. С твердой верой в помощь Божью и с непоколебимой уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской».
Своим ближайшим помощником - начальником штаба - государь избрал ген. М. В. Алексеева; фронт был разделен на три части (вместо двух). Северным фронтом (на Двине) командовал ген. Рузский; западным (от Двинска до Пинских болот) - ген. Эверт; на юго-западном фронте остался ген. Н. И. Иванов. Великий князь Николай Николаевич, назначенный наместником на Кавказ, отбыл в Крым на отдых после изнурительной, более чем годовой, непрерывной работы в Ставке.
Государь хотел все усилия сосредоточить на ведении войны. Но как раз в те дни, когда он принимал на себя командование, произошли политические события, существенно отразившиеся на всем дальнейшем ходе русской жизни.
23 августа (5 сентября) в швейцарской деревне Циммервальд собралась конференция представителей левых социалистических партий. Это была первая попытка восстановить разрушенный войной Интернационал. За год войны настроения в социалистической среде переменились очень сильно; стихийное патриотическое течение, увлекшее вождей вслед за массами, распылилось. Вожди, уже связавшие себя определенными заявлениями, не могли отступить; но в рядовой социалистической среде протесты против войны раздавались все громче, и новые лидеры выдвигались на смену старым.
Этот процесс коснулся, разумеется, и русских социалистов. Те из них, которые, как Ленин, были с самого начала против войны, вдруг стали приобретать огромное влияние в своей среде.
По инициативе итальянских и швейцарских социалистов в Циммервальде собралось 33 делегата из десяти государств - Германии, Италии, России,229 Франции, Голландии и т. д. Конференция заседала четыре дня. Она вынесла резолюцию, в которой выражалось осуждение «империалистической войне»; высказывалось порицание всем социалистам, которые под предлогом «защиты отечества» идут на сотрудничество с буржуазией, входят в правительства, голосуют за бюджет и т. д. Целью пролетариата объявлялась борьба за немедленный мир. Около трети делегатов, с Лениным во главе, считала и эту резолюцию недостаточной. Ленин говорил, что необходимо «империалистическую войну превратить в гражданскую» и, воспользовавшись тем, что под оружием десятки миллионов «пролетариев», отважиться на захват власти в целях социального переворота. Однако для начала группа Ленина удовлетворилась циммервальдской резолюцией.
Последствия Циммервальдской конференции были весьма велики. Быдо сказано от имени международного социалистического центра, хотя и «самочинного», то слово, которого во всех странах ждали социалистические крути и вообще все элементы, уставшие от войны. Циммервальдская резолюция, запрещенная во всех воюющих странах, стала быстро известна повсюду, включая Россию; и она дала сильный толчок революционному движению в рабочей и полуинтеллигентской среде. Отдельные прежние лидеры с.-д., как Плеханов или б. член 2-й Думы Алексинский, резко ополчились против «Циммервальда»; но партийные массы сразу схватились за резолюцию о мире и только делились на сторонников «большинства» и «левой».
25 августа была подписана программа т. н. прогрессивного блока. С начала летней сессии Г. думы представители к.-д. и прогрессисты вошли в постоянные сношения с думскими умеренными фракциями: левыми октябристами, земцами-октябристами и группой центра. Была сделана попытка привлечь и националистов; большинство фракции высказалось против сближения с левыми, но левое крыло, образовав особую фракцию под названием прогрессивных националистов во главе с В. В. Шульгиным и А. И. Савенко, продолжало переговоры о создании лево-центрового большинства.
