Либо священная земля Глопглип находится на другом конце континента, либо привидки не особо спешат. Жуков хугу мы дожидаемся уже давненько.
Капризки меж тем времени даром не теряли: офавив едким натром верхний плодородный слой почвы и осушив до последней капли фунтовые воды, они превратили нашу зеленую цветущую долину в белую щелочную пустыню — идеальную для себя среду обитания. Теперь куда ни кинешь взгляд, всюду увидишь лишь море колышущихся на ветру розовых цветов, гладкие, сияющие, точно древний фарфор, стволы да прорастающие из земли побеги капризок. Красотища, от которой на куски разрывается сердце.
23, шестого месяца, 2217 года
Паломники наконец вернулись из священной земли Глопглип с дюжиной больших плетеных бутылей. В бутылях находились самые безобразные из когда-либо созданных Господом тварей — насекомые длиной со средний палец, с желтыми ядовитыми скорпионьими хвостами, с острыми блестящими ярко-красными жалами и зелеными глазищами навыкате, светящимися в сумерках. Кроме того, что жуки хугу безобразны, они еще и невероятно прожорливы. Смысл их существования — пожирание, а пожирают они, на наше счастье, капризок.
Жуки сразу же дружно взялись за дело. Расправляться с капризкой они начали с листьев, затем принялись за ветки, потом сожрали ствол до основания и, не останавливаясь, вгрызлись в корни. Поглотив растение до последней молекулы, отложили глубоко под землей яйца, а через считаные дни на свет выползло новое поколение хугу, чтобы тут же наброситься на капризок.
За первую неделю жуки сожрали всех капризок в восточной части долины от пограничной линии до центра города и ежечасно разрастающейся армией двинулись к западу, а третье поколение жуков достигло границ полей.
Глядишь на них, и по спине бегут холодные мурашки. Радует лишь мысль, что жуки хугу обречены. Подъев последнюю кап-ризку, они неминуемо вымрут с голоду. Большинство городских районов уже полностью очищено от проклятых растений, но стоит пробиться молодому побегу, как жуки возвращаются и приканчивают его.
Без капризок долина выглядит опустошенной. К счастью, недавно прошедший дождь смыл корку гидроокиси натрия, и сразу же из-под земли потянулись зеленые ростки обычных земных растений.
Мы сутками отсиживаемся по домам, ожидая окончания расправы с капризками. Оно и понятно! Кому охота оказаться снаружи, когда там свирепствуют армии ненасытных жуков хугу? Мы благодарны жукам за то, что они нещадно изничтожают капризок, но их вид нам не по душе. Если честно, мы даже слегка их побаиваемся и оттого терпеливо ждем, когда, съев последнюю капризку, жуки хугу либо вымрут, либо отправятся на поиски новых пастбищ. Скорее бы!
Из-за проклятых капризок потерян весь урожай этого сезона, запасы нашей пиши тают на глазах. Уверен, мы быстро восполним потерянное, если вернемся к привычным работам на полях. Вопрос в том, прикончат ли хугу капризок прежде, чем нас прикончит голод.
18, восьмого месяца, 2217 года
Вчера прошел самый обильный дождь со времени нашего прибытия на эту планету. Стоит великолепная погода; беда в том, что поля пусты.
Ни единой капризки не осталось, но жуки хугу по-прежнему здесь. И они чертовски голодны.
— Не ты ли уверял, что жуки хугу не едят ничего, кроме капризок? — подозрительно щурясь, спросил у меня Бад Гласник.
— Так, вроде бы, говорили привидки,— ответил я.
— Но случилось иначе,— хмуро пробурчал Билл Ганнетт.
— Да,— подтвердил я.— Случилось иначе.
Случилось так, что, покончив со своей основной задачей, хугу принялись за остальное. Прежде чем мы догадались наглухо запечатать амбары, ненасытные жуки сожрали большую часть наших запасов посевного зерна, затем съели трех котов и почти всех собак в городе. Они даже напали на Майка Зукова и отхватили у него такой приличный кусок левой ноги, что бедняга загремел на стол хирурга.
Выяснилось, что жуков отпугивают огнеметы. Но, к сожалению, ненадолго. Мы испробовали все имеющиеся у нас яды, однако жукам требуется доза, которая отравит на года все земли. Поэтому мы сидим, запершись в собственных домах, а вокруг, щелкая жалами, шныряют проклятые жуки, карабкаются по стенам и выискивают малейшие щелки, стремясь добраться до нас.
Напрашивается законный вопрос: едят ли жуки хугу привидок? Если не едят, то почему?
Похоже, привидки заранее знали, что собой представляют жуки хугу, но все же принесли их из священной земли Глопглип и выпустили на свои земли.
Завтра с утра мы с Уиллом Нордлундом и Бриайсом Фолком, закутавшись поплотнее в толстые одежды, отправимся на тракторе в земли туземцев. Если отыщем привидок, непременно дознаемся , как избавиться от жуков хугу после того, как те покончили с капризками.
29, восьмого месяца, 2217 года
— Да-да, конечно,— заявили нам привидки в один голос.— У жуков хугу есть заклятый враг. Птицы джуджуб с удовольствием едят жуков хугу.
Птицы на туземном языке, конечно же, назывались не джуджуб, а несколько иначе, но весьма похоже на «джуджуб».
Я спросил:
— А где нам достать хотя бы пару птиц джуджуб?
— Эти птицы обитают только на священной земле Глопглип,— ответили привидки.
Уилл Нордлунд достал из кармана карту и попросил:
— Покажите, где расположена священная земля Глопглип
— Нет! Нет! — поспешно завопили привидки.— Глопглип — священная земля. Непосвященным туда пути нет.
— Но нам позарез нужны птицы джуджуб,— взмолились мы.
Посовещавшись, привидки заявили, что показать дорогу к священной земле Глопглип они нам не могут, но с радостью отправятся туда сами и принесут нам птиц джуджуб.
— Как скоро? — спросили мы.
— Выйдем мы сразу, как только настанет время паломничества,— ответствовали привидки.
— А это когда?
— Как только год пойдет на излом,— сказали привидки.
— Через пять месяцев?!
— Именно,— подтвердили они наши самые худшие опасения.
— Но мы не протянем так долго. Войдите в наше бедственное положение! Почему бы не отправиться в палом ничество прямо сейчас?
— Нет! Нет! — был единодушный ответ.— Святотатства мы не допустим!
7, одиннадцатого месяца, 2217 года
Привидки все-таки сжалились над нами и месяц назад отправились в священную землю Глопглип. Есть надежда, что к весне они вернутся с птицами джуджуб.
Если мы к тому времени не помрем с голоду, что весьма вероятно, то птицы джуджуб сожрут проклятых жуков хугу, как прежде жуки сожрали капризок. Тогда мы засеем поля и примемся, как и прежде, в упоении закладывать будущие графства и герцогства. Пока же мы не смеем высунуть носа из домов. Целыми днями только и слышны жужжание проклятых жуков и скрежет их жал. Жуки отчаянно голодны и, судя по всему, покидать здешние места не намерены. Едва в наших полях и садах, очищенных от капризок, пробивается зеленый росток, как на него тут же набрасываются полчища жуков.
Вчера вечером, за игрой в покер, мне в голову пришла мысль: если и капризки, и жуки хугу, и птицы джуджуб связаны единой экологической цепочкой, а хугу и джуджуб нездешние — получается, и капризки тоже родом не отсюда. Но где же тогда Хелин раздобыла первую капризку, с которой начались наши беды?
Я спросил ее об этом и заметил в ее глазах панический ужас.
— Мне... Мне ее подарили привидки,— трепеща всем телом, прошептала она.— Не говори никому! Привидки принесли мне крошечный ростоки, как обычно беззубо улыбаясь, сказали, что это особый подарок лучшему в долине садовнику. Растение мне до того понравилось, что я, не подозревая подвоха, тут же посадила его на почетном месте перед домом. Пожалуйста, не говори никому! Умоляю!
Теперь понятно, как из Глопглипа в нашу долину попала проклятая капризка. Занятную ловушку подготовил нам этот мир. Теперь без привидок мы здесь не выживем, а они, как стало ясно, относятся к нам вовсе не по-дружески. Они очень вежливы и будут с радостью приносить нам все новые и новые средства от бедствий, причиненных их предыдущими дарами. За птицами джуджуб, вероятно, последуют крысы флипфлап, которые питаются яйцами птиц, ставших вдруг смертельно опасными, а за крысами... Кто знает?
Я пишу эти строки, а по оконному стеклу, гнусно скрипя лапками, ползут и ползут жуки хугу.
Как ни стараюсь, выхода из создавшегося положения не нахожу. Уберемся ли мы восвояси или останемся, уповая на милость привидок, ясно одно: графствам и герцогствам в ближайшие столетия на этой планете не бывать.
Охотники в лесу
© Перевод О. Зверевой
За двадцать минут пути на глаза не попалось ничего более примечательного, чем стрекоза размером с ястреба. Она промелькнула перед окном времямобиля и умчалась прочь. И Мэллори решил, что пришло время для второго варианта: покинуть безопасную уютную кабину и рискнуть пройтись пешком в пелене испарений — этаким беззащитным пигмеем из будущего среди динозавров в полном запахов лесу позднемелового периода. Именно так он и задумывал — постоянно стремиться к опасностям, пережить все возбуждение охоты, когда не знаешь наверняка, охотник ты или жертва.
