Каждую свободную минуту я слушала и искала новые песни, но по радио и телевидению в те годы звучала только официальная эстрада.
Однажды в компании я спросила: «А что русские поют для себя, в тесном дружеском кругу?» — «Блатные песни», — ответил кто-то из присутствующих и тут же, взяв гитару, напел мне «Таганку». У меня буквально перевернулось все. Я поняла, что это нечто особенное, исконное, не похожее на то, что я знала раньше.
В следующие приезды в Москву я пыталась разыскать пленки с такими записями, но мне не повезло. Однажды знакомый студент посоветовал съездить за ними в Париж или Нью-Йорк. «Там много старых эмигрантов, — сказал он. — Там эти песни не запрещены и их свободно поют артисты в ресторанах».
Поразмыслив, я решила отправиться не во Францию, а в Америку, потому что если по-английски я хоть немного, но говорю, то с французским — беда.
В начале 80-х я приехала в Нью-Йорк и отправилась в русский район на Брайтон-Бич. Неделю я провела в «маленькой Одессе» и скупила, наверное, все, что было в магазинах: книги, кассеты, пластинки… Именно тогда я открыла для себя Аркадия Северного, Петра Лещенко, Александра Вертинского и, конечно, Вадима Козина.
Песни в исполнении Вадима Алексеевича буквально очаровали меня. Возвратившись в Токио, я, не переставая, слушала его бархатный голос.
Позднее в токийском районе Голден Гейт я открыла маленький бар, где стала исполнять русские песни. Первыми слушателями были мои друзья и родственники, но постепенно место стало приобретать популярность и, бывало, в тесное помещение зала набивалось больше пятидесяти человек. Приходили и приходят послушать меня и настоящие японцы (часто бывшие военнопленные времен Второй мировой), и потомки эмигрантов, и сотрудники посольства, и моряки с русских кораблей…
Несколько лет спустя от одного из посетителей я узнала, что Вадим Козин живет в Магадане. Я тут же собралась в дорогу, но, к сожалению, побывать у него в гостях мне довелось уже после смерти «магаданского затворника». Я опоздала буквально на несколько недель. Но его родственница и хранительница музея-квартиры Дина очень хорошо меня приняла. Мы подружились, и я стала бывать у нее в гостях каждый год. Однажды Дина посетовала, что в музее нет бюста Вадима Алексеевича. Тогда я решила, что, когда вернусь в Токио, сделаю все, чтобы собрать средства для этого проекта. Подключила всех друзей, специально выпустила свой первый диск. Пластинку я записывала с японскими музыкантами, но нашла таких, кто чувствует русскую песню очень здорово. Потом стала продавать диск и не сразу, но собрала нужную сумму на памятник Козину. Мне очень приятно, что сейчас он украшает музей-квартиру великого артиста.
Русские песни я пою и записываю для души, моим основным занятием остается участие в театральных постановках. На подмостках различных токийских театров я переиграла, наверное, всю русскую классику. Японцы очень любят и Чехова, и Горького, и Гоголя… Одной из последних премьер, где я играла, была постановка знаменитой пьесы «На дне» Максима Горького.
Получить приглашение выступить в Москве, в Кремле, было очень приятно и неожиданно. Конечно, я очень волнуюсь, но еду в Россию с радостью, как домой.
После теплого приема в Кремле «Шансон-ТВ» совместно с тогдашним главным режиссером «Театра на Юго-Западе» Валерием Беляковичем был организован сольный концерт артистки на театральных подмостках. Предполагалось, Миюки будет выступать под аккомпанемент гитары и своего, привезенного из Токио, контрабасиста. Но автору этих строк пришла в голову мысль покреативнее.
В то время я тесно общался с ребятами из ансамбля еврейской музыки «Клезмастерс». Талантливые музыканты с консерваторским образованием, они четко схватывали на лету любую, даже незнакомую мелодию, в чем я уже имел шанс убедиться.
Идея симбиоза японки, поющий наш шансон, с оркестром, характеризующим свой стиль как «блюдо кабацкого меню, приготовленное из сваренных вкрутую русской бесшабашности, цыганского окаянства, еврейского азарта и балканского задора», показалась мне крайне соблазнительным экспериментом.
Звезды сошлись удачно: трех дней репетиций хватило, чтобы показать ошалевшей от гибрида публике этот «фьюжн». Приняли сей перформанс, надо сказать, благосклонно. Сегодня концерт можно увидеть в полной версии на канале «Шансон-ТВ».
Английский сэр с русской балалайкой
На берегах туманного Альбиона живет человек, зовут его Биббс Эккель (р.1946 г.), он сын англичанина и польки. Не знаю уж, как и когда, но он настолько проникся творчеством Петра Лещенко, что создал клуб по изучению наследия артиста, специально выучил русский и исполняет его песни, причем здорово и практически без акцента. А еще Эккель руководит ансамблем балалаечников и вообще считается большим спецом по русской культуре. Он чем-то напоминает мне загадочного человека Колю Васина из Питера (раньше его часто показывали по ТВ), у которого, в свою очередь, «рвануло крышу» на песнях Beatles, и из собственной малогабаритки он соорудил настоящий музей, при посещении которого западные битломаны ясно понимают, что их коллекции — это детские альбомчики на фоне запасников «Эрмитажа». Культурный обмен, так сказать.
Самый русский англичанин Биббс Эккель.
По списку Forbes
Поступивший в продажу 25 июля 2011 года журнал Forbes взорвал российскую элиту индустрии развлечений.
Еще бы, впервые за время публикации рейтинга знаменитостей в нем сменился лидер.
Теннисистка Мария Шарапова, занимавшая первую строчку в списке российских звезд на протяжении шести лет, оказалась второй. Лидером стал шансонье Стас Михайлов, кстати, впервые попавший в рейтинг. Кроме Михайлова в число новичков вошла певица Елена Ваенга. Сохранили позиции Григорий Лепс и Сергей Шнуров.
Позицию в рейтинге специалисты журнала рассчитывали с учетом трех факторов: дохода за год, количества упоминаний в СМИ и запросов в поисковой системе «Яндекс».
* * *
Последние годы за неофициальное звание «Короля шансона» бьются (правда, в основном, руками, а вернее «ручками» журналистов) два земляка и бывшие коллеги по ресторанной сцене из города-курорта Сочи: Григорий Лепс и Стас Михайлов.
Недавно к властвующему в умах поклонников жанра дуумвирату присоединилась «петербургская принцесса» Елена Ваенга.
Судя по рейтингам авторитетного издания, проигравших в битве нет.
Стас Михайлов. Фотосессия во время интервью журналу «ШансоньеР». Петербург, начало 2000-х годов. Он еще не знает, что до всероссийских аншлагов ему осталось подождать буквально пару лет. Фото Е. Гиршева.
Как человеку, давно занимающемуся исследованием жанра, мне очень сложно однозначно ответить на вопрос, почему эти артисты безоговорочно причислены прессой в разряд шансонье. В начале рассказа мы попытались дать определение явления, но сколько ни верчу я этот «трехгранник» Лепс — Ваенга — Михайлов, не в силах собрать пазл так, чтобы четко разглядеть в этой головоломке шансон. Слышу эстрадную песню, рока-попс, рока-фолк, но едва-едва шансон…
Когда-то Григорий Лепс и Стас Михайлов пели в ресторанах. Сохранились даже записи раннего Лепса, выпущенные лет десять назад пиратами под названием «Возвращение к истокам». Действительно, довольно странно слышать сегодня, как мощным 4-октавным вокалом Григорий пел когда-то «Тюрьма не спит, тюрьма давно проснулась…» или «Сегодня я и Хаим отдыхаем…» Но официально они не издавались, да и мало ли что и кто пел когда-то? Иосиф Бродский любил петь в компаниях «Мурку», и что?
Возможно, нежных «акул пера» убеждает в принадлежности Григория Лепса к жанру его брутальная внешность, ревущий вокал и дерзость суждений? А может, переосмысленный им Высоцкий?
Григорий Лепс. Петербург, начало 2000-х. Фото Е. Гиршева.
В момент написания этой главы (ноябрь 2011-го) Москва пестрит афишами грядущего совместного концерта Александра Розенбаума и Григория Лепса. Надеюсь, это мероприятие поможет мне понять, что же так крепко связывает Григория с жанром.
С Михайловым ситуация еще более запутана. Человек никогда не пел ничего даже отдаленно жанр напоминающее — ну разве что пара вещей на стихи Есенина прозвучали в первых альбомах. Единственное, что хоть как-то позволяет его отнести к шансону, — так это особая манера (ресторанная, как пишут критики) и редко-редко проскальзывающие в текстах даже не жаргонизмы, а образцы бытовой, простонародной речи.
На мой вопрос, как сам артист Михайлов определяет собственный стиль, я получил ответ:
