Когда Джо отважился сделать вдох, тварь наконец вырвалась.
Дымясь, заковыляла вперед. Подняла серые глаза. Ветерок подхватил длинные, пшеничного цвета волосы и сдул их с плеч, пока она, какой-то недолгий момент, с отчетливо кошачьей грацией двигалась вперед. Затем она упала ничком.
Что-то более глубокое, нежели страх, заставило Комету Джо потянуться и ухватить простертые к нему руки. Только когда Комета Джо опустился на колени и фигура стала задыхаться у него на руках, он понял, что это его двойник.
Изумление взорвалось у него в голове, и одной из вырвавшихся при этом на свободу вещей стал язык:
— Ты кто?
— Ты должен доставить… — начала фигура, затем закашлялась, и на мгновение черты ее лица потеряли ясность:
— …доставить, — повторила она.
— Чо? Чо? — Джо был озадачен и напуган.
— …доставить на Имперскую звезду сообщение, — фигура изъяснялась на ясном, четком интерлинге внепланетников. — Ты должен доставить на Имперскую звезду сообщение!
— А чо сказать?
— Просто доберись туда и скажи… — Фигура снова закашлялась. — Просто доберись туда, сколько бы времени на это ни ушло.
— Да чо сказать, када даберусь? — уперся Джо. Тут он подумал обо всем том, что уже следовало спросить: — А ты откеда? И куда? Чо такое?
Пораженная внезапной судорогой, фигура выгнула спину и соскользнула с рук Кометы Джо. Парнишка потянулся раскрыть твари рот, чтобы она не проглотила язык, но прежде чем он ее коснулся, она… растаяла.
Она пузырилась и испускала пар, пенилась и дымилась.
Более крупный феномен теперь утих, стал всего лишь лужицей, растекающейся по сорнякам. Дьяволов котенок подошел к краю, понюхал, затем лапой что-то оттуда выловил. Лужица ненадолго застыла, после чего начала быстро испаряться. Переместив находку в рот, котенок, стремительно моргая, подошел и выложил ее Джо на колени, а затем уселся помыть пушистую розовую грудку.
Джо опустил глаза. Многоцветная, многогранная, мультиплексная, находка была мной. Я — Самоцвет.
II
Ох, и долго же мы путешествовали — Норн, Ки, Марбика и я сам, — прежде чем все так внезапно и катастрофично закончилось. Я их, конечно, предупредил, когда наш первоначальный корабль вышел из строя, и мы взяли органиформный крейсер от созвездия Золотой Рыбы. Пока мы оставались в сравнительно пыльном регионе Магеллановых облаков, все шло прекрасно, однако стоило нам достичь более пустого пространства Родной Спирали, как капсулообразующему механизму стало не на чем катализироваться.
Мы намеревались облететь созвездие Кита и направиться к Имперской звезде с грузом новостей хороших и скверных, с хроникой успехов и поражений. Но мы потеряли оболочку, и органиформа, будто дикая амеба, плюхнулась на спутник Рис. Такая нагрузка стала фатальной. Ки погиб сразу по приземлении. Марбика распался на тысячи дебильных компонентов, которые боролись и гибли в питательном студне, где все мы были подвешены.
Мы с Норном провели быстрое совещание. А кроме того, поставили весьма ненадежный перцептор сканировать по стомильному радиусу от места катастрофы. Органиформа уже начала уничтожать самое себя; ее примитивный разум обвинил в аварии нас, и теперь он хотел убивать. Сканирование перцептора выявило присутствие небольшой колонии землян, которые занимались выработкой миназина, что произрастал в подземных пещерах.
Примерно в двадцати милях к югу располагалась небольшая транспортная станция, откуда миназин переправляли к галактическому центру, чтобы нужным образом распределить среди звезд. Но сам спутник был невероятно отсталым.
— Пожалуй, это самое примитивное из всех разумных сообществ, с какими мне приходилось сталкиваться, — констатировал Норн. — Во всей округе я могу зафиксировать не более десяти разумов, которые когда-либо бывали в другой звездной системе, и все они работают на транспортной станции.
— Где у них, между прочим, надежные неорганические корабли, которые нипочем не спятят и не станут тебе враждебны, — заметил я. — А из-за этой штуковины мы оба обречены на гибель, и теперь нам уже никогда не добраться до Имперской звезды. Нам бы на нормальном корабле оказаться. А эта штуковина чуть что — и абзац! Температура протоплазмы уже становилась малоприятной.
— Тут где-то поблизости ребенок, — сказал Норн. — И… черт возьми, а это еще что за зверь?
— Земляне зовут его дьяволовым котенком, — отозвался я, извлекая информацию.
— Разум у него определенно не симплексный!
— Но и не вполне мультиплексный, — сказал я. — Впрочем, это уже что-то. Быть может, он сумеет доставить сообщение?
— Но его интеллект субдебилен, — возразил Норн. — У землян по крайней мере есть приличная масса серого вещества. Вот если бы нам удалось заставить их сотрудничать… Этот ребенок довольно смышленый — но такой симплексный! Котенок как минимум комплексный, и этого хватит, чтобы доставить сообщение. Что ж, попытаемся. Постарайся их сюда завлечь. Если ты кристаллизуешься, ты ведь сможешь на какое-то время отложить смерть?
— Да, — с неловкостью подтвердил я. — Но я не уверен, хочу я этого или нет. Не думаю, что смогу вынести существование столь пассивное и быть всего-навсего точкой зрения.
— Даже пассивный, — резонно заметил Норн, — ты сможешь быть очень полезен — особенно для этого симплексного парнишки. Его ждут большие неприятности, если он согласится.
— Идет, — согласился я. — Я кристаллизуюсь, хотя мне это и не нравится. А ты давай наружу и попробуй там что-нибудь сделать.
— Проклятье, — выругался Норн. — Умирать мне совсем не по вкусу. Не хочу умирать. Хочу жить, хочу отправиться к Имперской звезде и все там рассказать.
— Поторопись, — сказал я. — Ты только время теряешь.
— Ладно, ладно. Как по-твоему, какую форму мне лучше всего принять?
— Помни, ты имеешь дело с симплексным разумом. Ты можешь принять только одну форму, которой он уделит достаточно внимания и которую завтра утром не припишет к скверному сновидению.
— Ладно, — повторил Норн. — Поехали. Прощай, Самоцвет.
— Прощай, — сказал я и начал кристаллизоваться.
Норн рванулся вперед, и кипящий студень провис, когда он вырвался из него на скалы, где ждал ребенок. «Сюда, киска, сюда, сюда», — спроецировал я в сторону дьяволова котенка. Он оказался весьма сговорчив.
III
Комета Джо брел обратно к пещерам, наигрывая медленные мотивы на окарине и размышляя. Драгоценный камень (который был Самоцветом — то есть мной) лежал в сумке у него на поясе. Дьяволов котенок сперва пытался хватать зубами светлячков затем остановился, чтобы выдернуть щетинки из подушечек у себя на лапах. Один раз он перекатился на спину и зашипел на звезду, но тут же снова заспешил за Кометой. Разум его был вовсе не симплексным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
