— Но я жить хочу, — продолжал Немаан. — А заодно проверить, насколько ты мне друг…
— Кангасск! Отойди! — окрикнули Кана из-за спины; он обернулся.
— Не… не надо… — Ученик от волнения запнулся на половине фразы и, еще сам толком не понимая, что делает, заслонил собой Немаана. — Не трогайте его!
Теперь за спиной у Кангасска стоял Немаан, а сам он глупо пытался противостоять боевой семерке, закрывая собой того, кого считал другом… до сих пор!.. вопреки всему… Чистой воды безумие.
— Каковы наши шансы? — хохотнул за его плечом Немаан.
Кангасск не ответил. Вглядываясь в лица семерых магов, он пытался найти слова…
Горф, Ирэй, Лильна, Нау, Зенраш, Джелона, Флавус… они смотрели сосредоточенно и, казалось бы, бесстрастно. Но, будучи амбасиатом и гадальщиком, Ученик знал, что их сердца колотятся так же часто, как и его сердце, а чувства еще более противоречивы. И среди этих чувств есть страх… Миг — и Кангасск понял, кого они боятся: не бродягу-Спектора, не стига… а его, Ученика миродержцев…
— Они боятся тебя, — шепотом заметил Немаан. — Так что используй момент. Любой твой приказ будет исполнен, если подашь себя правильно.
— Ты стиг… — бросил ему Кан.
— Был, — беспечно отозвался иллюзионист. — Теперь предпочитаю называть себя человеком.
— …Кан, отойди! — крикнула Лильна. — Это стиг. Не верь ему!
— Зачем я тебе? — шепнул Кан, и не думая двигаться с места.
— А ты недоверчив! — усмехнулся Немаан и продолжил с вызовом: — Тогда я просто скажу тебе, где твоя Занна… если только это тебя держит, чтобы ты не шагнул в сторону…
— Кан, отойди! — повторил Флавус.
— Нет!
Страх — великая вещь… Где это видано, чтобы один человек, практически беспомощный в магии, сдерживал целую боевую семерку?.. А ведь если бы не Флавус, они бы так и не сдвинулись с места… Ученик миродержцев! наследник! что будет, если вызвать его гнев… не лучше ли не предпринимать ничего?.. или сделать так, как он хочет…
Флавус наплевал не все это и заставил себя увидеть ситуацию, как есть.
Не церемонясь, он выбросил вперед левую руку, отпуская в полет петлю левитации, и, поймав в нее Дэлэмэра, просто и бесхитростно сдернул его с места. В следующий миг он уже жал на курок, целя в лже-Немаана… Выстрел из тяжелого Баргеса, какой носят обычно охотники на стигов и детей тьмы, редко какая броня выдержит… И Двэм, делая свою, «драконью», рассчитывал на удар клинка, который будет соскальзывать по гладким стальным чешуям, а уж никак не на мощную огнестрелку…
Кангасск, связанный петлей, не сумел даже выставить руки — так и упал, проехавшись лицом по снегу; снег же, оттаявший два дня назад и теперь прихваченный утренним морозцем, превратился в колючее льдистое крошево, не преминувшее изрезать кожу в кровь…
Прогремел выстрел, отразившись далеким эхом в холмах близ довоенной Дэнки…
Кангасск оставил бессмысленные попытки освободиться и замер, растянувшись на снегу. Кричать, вырываться, пытаться что-то сделать?.. уже поздно. На смену отчаянью пришло холодное равнодушие — к миру, к себе, ко всему…
Петля ослабила хватку, а миг спустя исчезла совсем. Кан поднялся на ноги и, ладонью стерев с лица кровь, обернулся… Что он хотел увидеть? Мертвого стига, чтобы навсегда успокоить совесть? Или живого Немаана, человека…
Пропитанная кровью льдистая крошка напоминала россыпь крупных рубинов. Немаан, еще живой, лежал на спине и обеими руками пытался зажать рану на груди…
— Что это за существо?! — услышал Кангасск сдержанный возглас Лильны.
— Стиг, — безжалостно констатировал Флавус.
— Но… он умирает как человек, — развел руками Гроф и, прищурившись, подошел чуть ближе.
Эти слова вывели Кангасска из забытья. Решительно преодолев те пять шагов, что отделяли его от Немаана и оставив позади семерых магов, Ученик склонился над умирающим.
Ей-богу, если это и был стиг, даже сейчас он не отличался от человека… и лицо его выражало страдание, настоящее, не наигранное. У Кана сердце сжалось при виде него. И, как бы там ни было, Дэлэмэр чувствовал себя виноватым… виноват, не прав… а как, как он должен был поступить?!.
— Немаан… — шепотом позвал Ученик.
— Кангасск… — вымучив улыбку, протянул тот. Слова давались ему тяжело. — У тебя… такая сила, такая власть… а ты… эх… Нет, я знаю, о чем ты подумал! — предупредил стиг, уже не пытаясь скрывать того, что способен читать поверхностные мысли. — Не надо анок меллеос… я… я еще не настолько человек, чтобы лечиться им… и вряд ли… буду…
— Прости…
— Охо-хо! — Немаан кашлянул. — Прощение!.. Этого я никогда не умел… А твоя Занна…
— Ты вправду знаешь, где она? — без всякой надежды спросил Кан.
— Их две… — иллюзионист закрыл глаза и довольно улыбнулся. — И одна уже давно рядом с тобой. Ее и спроси, где другая…
Немаан затих… Протянув руку, Кангасск опустил капюшон на глаза покойному.
Поднявшись на ноги, Ученик обвел взглядом семерку. Боевые маги больше не скрывали своей растерянности; впервые за много лет они столкнулись с тем, чего не могли понять. И кто знает, что было для них более удивительно: стиг, использующий магию и незримый для чарги… или человек, скорбящий по стигу…
— Это стиг, глядите, кто сомневается, — хмуро произнес Флавус, кивнув в сторону лже-Немаана. — Тоже тает, как туман… все они такие…
На исчезновение погибшего стига Кангасск смотрел с тяжелым чувством… так чувствует себя каждый, кто начинает осознавать, что дело, за которое он сражался, — лишь пустой звук… и все, что казалось правдой, весьма далеко от нее…
Тело лже-Немаана таяло, расползаясь мутной туманной дымкой. Рубиновые россыпи его крови — тоже… Он весь был одна большая иллюзия иного мира; даже одежда и туго набитая дорожная сумка так же растворились в кристально-чистом воздухе весеннего дня. Лишь броня работы Двема Дэлэмэра осталась: Немаан не врал, что купил ее…
И последнее — стигийский камень. Перламутрово-блестящий, он беззвучно упал в снег, впитав последние струйки тумана. Глядя на этот камень, Кангасск ни за что не усомнился бы, что он живой. «Жизни» в нем, похожем на застывшую каплю, было даже больше, чем в горящем обсидиане с его красным нутром, пульсирующим в такт биению сердца носителя.
Опустившись на одно колено, Кан поднял камень и броню: та, за исключением развороченных на груди чешуек, была цела… Дэлэмэр сам не понимал, зачем так поступает, почему не может просто уйти и оставить все как есть… но возражать ему никто не стал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
