Высшим кремлевским политикам было необходимо, чтобы генералы безропотно следовали в русле их конъюнктурных замыслов даже тогда, когда речь шла об откровенной продаже нашей ракетной мощи…
Тем военачальникам, которые понимали, что от них требуется, Кремль обеспечивал режим наибольшего благоприятствования в службе. И когда Дума в очередной раз приглашала некоторых наших «ядерных» генералов на консультации, уже можно было не сомневаться, что политическая конъюнктура будет в их речах всячески маскироваться под профессиональные аргументы.
Я хорошо познал всю эту кухню. Не раз бывал на слушаниях и знаю, какая там нередко случается шулерская игра. Генеральское искусство лукавства достигает блистательных высот: слова — скользкие, как только что вытащенные из речки угри. Аргументы — как безразмерные носки, на любую ногу…
Однажды, помнится, Кремль распорядился, чтобы наши высшие генералы публично высказались об исторической значимости решения больше не нацеливать ракеты на США. Объявление Ельцина об этом, по строгому счету, было всего лишь формальным жестом доброй воли. В случае необходимости полетные задания ракет быстро будут возвращены в боевое положение.
А поскольку надежной системы взаимного контроля за ненацеленностью ракет до сих пор нет (невозможно, например, проконтролировать, куда нацелены ядерные ракеты на наших или американских атомных подлодках, пасущихся, скажем, в Тихом океане), то нет и стопроцентных гарантий того, что все на самом деле происходит именно так, как декларируют высшие политики.
В декабре 1996 года в составе российской военной делегации во главе с генералом армии Игорем Родионовым я был в Брюсселе. Там и спросил министра обороны США Уильяма Перри:
— Вы точно знаете, что мы перенацелили свои ракеты?
Перри ответил с улыбкой:
— Мы не можем знать это точно… Так же, как и вы не можете знать, что мы этого не сделали…
То был удивительно искренний и совершенно не американский ответ (может быть, потому, что Перри уходил с поста).
От наших генштабовских специалистов-ракетчиков не однажды я слышал, что игра в перенацеливание принесла на первой стадии этой затеи некоторые выгоды американцам.
Для возвращения полетного задания ракеты из нулевого в боевое положение необходимо, чтобы компьютер сделал перерасчеты. Американский делал это быстрее российского. И это значит, что американская ракета уже могла быть на траектории полета, а наша только-только уходила со старта. Могло случиться и так, что американская ракета, запущенная с атомной подлодки в северо-западной части Тихого океана, уже подлетала бы к Уралу, а российская — еще только набирала высоту…
Был и еще один момент, который до сих пор тревожит наших спецов: американские разведывательные спутники, постоянно «висящие» над нами, способны мгновенно фиксировать инфракрасное излучение, идущее от двигателя стартующей российской ракеты, и в доли секунды — нацеливать на нее американскую (по пентагоновским директивам, почти 70 процентов наших ракет должны быть уничтожены на начальном этапе взлета и в пределах национальной территории)…
А российская космическая система, обеспечивающая наблюдение за континентами и акваториями морей и океанов, из-за мизерного финансирования начала «рассыпаться» — ее возможности по обнаружению стартов баллистических ракет серьезно сужались. Количество космических аппаратов на орбитах с начала 90-х годов стало постоянно уменьшаться. А те, что находились в космосе, нередко работали с серьезными неполадками…
Долгое время обо всем этом у нас в Минобороны и Генштабе говорилось только в совершенно секретных докладах, приказах и директивах. Потом правда стала все чаще рваться наружу…
Запомнился эпизод: 1995 год, наша пресс-служба готовилась к пресс-конференции министра оброны РФ генерала армии Павла Грачева. Чтобы не дать возможности журналистам застать его врасплох по тем или иным вопросам, мы разослали Главкомам видов Вооруженных Сил и командующим родами войск письма с просьбой предоставить справки об истинном состоянии их «хозяйств». Вскоре получили ответы. Был среди них и материал, подписанный командующим Военно-космическими силами России генерал-полковником Владимиром Ивановым. Он с беспрецедентной откровенностью рассказывал о положении дел в ВКС, приводил конкретные факты и цифры.
Данные были настолько мрачными, что у некоторых моих коллег глаза стали квадратными и они посоветовали мне во избежание крупных неприятностей не передавать материал Грачеву. Дескать, если Павел Сергеевич озвучит это перед журналистами, может подняться такой шум, что министр получит нагоняй от Кремля. Но какой здесь резон, если Грачев имел достаточное представление о положении дел в ВКС и хорошо знал, что говорить, а что — нет? Материал ему был передан. На пресс-конференции министр ограничился парой цифр, и я хорошо понимал, что в его положении вряд ли кто-нибудь поступил бы по-другому…
Впрочем, по-другому в начале 1997 года поступил сменивший Грачева на посту военного министра России генерал армии Игорь Родионов, который во время встречи с ветеранами Вооруженных Сил публично заявил, в частности, что из-за продолжающегося развала Военно-космических сил «мы становимся слепыми» и уже, случается, по нескольку часов в день не можем наблюдать за некоторыми районами Земли…
После того шумного заявления у Родионова были неприятные объяснения с Кремлем. Хотя он сказал всего лишь толику правды. Власть не любит генералов, которые не умеют ей льстить и говорят то, что думают. Родионова через несколько месяцев убрали, но факты, предъявленные им, остались. Космические глаза России продолжают слепнуть.
За последние годы разрухи в стране и армии мы обкорнали от безвыходности свою военно-космическую группировку. В результате распада СССР мы потеряли почти половину узлов радиоэлектронного наблюдения и предупреждения о ракетном нападении. С перебоями фурычат наши оставшиеся системы на Дальнем Востоке, на Севере и в других местах. А им ведь уже по 20 и более лет. У нас серьезные проблемы с эксплуатацией объекта радиоэлектронного наблюдения, оставшегося в Азербайджане (Габала). Так что говорить о существовании полноценной системы предупреждения о ракетном нападении (СПРН) уже давно не приходится.
А ведь еще в советские времена в этой системе не были залатаны все бреши. В начале 80-х годов Генеральный штаб был серьезно обеспокоен тем, что оставалось неприкрытым северо-восточное ракетойпасное направление. Уже тогда Москва располагала сведениями о пентагоновских планах, в соответствии с которыми ядерные ракеты «Трайдент» на американских атомных подлодках, патрулирующих в северной части Тихого океана, могли «простреливать» территорию Союза.
