— Султан Рашид предлагает вам расположиться здесь, — перевел слова властителя невозмутимый согдиец, одновременно указывая Нефритовой Луне на широкий диван, на котором устроился султан, а тот жестом и широкой улыбкой подтверждал приглашение.
— Скажите султану, что сегодня у меня есть определенные трудности! У меня такой период… — пробормотала она смущенно.
Пока согдиец переводил ее слова, китаянка отметила тень разочарования, пробежавшую по лицу властителя.
На следующий день, когда Фируз навестил ее, Нефритовая Луна в слезах бросилась ему навстречу.
— Ах, почему же вас не было здесь вчера?!
— Я работал в библиотеке Пальмиры, собирая сведения о маршрутах, ведущих на восток. Меня интересуют пути в Китай. Впрочем, я уже кое-что слышал о вчерашних событиях.
Он самым искренним образом выразил ей свое сочувствие.
— И когда вы собираетесь в Китай? — поинтересовалась Нефритовая Луна, в душе которой внезапно затеплилась искра надежды.
— Пройдет еще немало месяцев, прежде чем султан Рашид предоставит мне такую возможность. Я намерен убедить правителей Страны шелка заключить договор об обмене: султан готов поставлять благовония, а взамен хотел бы получать от императора «небесных лошадей» с его конюшен. Говорят, это самые быстрые скакуны в мире. А у нас здесь лишь ослы да верблюды…
— Возьмите меня с собой, Фируз! Вы будете щедро вознаграждены! — взмолилась она.
— Я не могу сделать это без дозволения султана Рашида!
— Но если он направит вас послом в Китай, чтобы приобрести драгоценных скакунов, о которых так мечтает, мое присутствие в вашем посольстве будет вполне естественным! Оно увеличило бы ваши шансы добиться успеха миссии. Когда я вернусь к своей семье, вы станете в глазах моих родных настоящим героем! — горячо произнесла она, сама начиная верить в реальность своих обещаний.
— Пальмира — один из прекраснейших городов пустыни! А ее султан будет к вам чрезвычайно щедр и милостив. Этот человек искренне любит женщин.
— Но мне он совсем не нравится!
— Вы отдаете себе отчет в том, что ваше предложение крайне неосторожно?
— Но вы же о нем никому не расскажете!
— Вы так уверены? — усмехнулся Фируз.
— Отвезите меня в Китай, умоляю вас! — В глазах Нефритовой Луны стояли слезы, но она улыбалась.
Она готова была приложить все силы, чтобы убедить согдийца взять ее в путешествие. Она могла бы даже соблазнить Фируза, если понадобится, пусть это и было бы изменой дорогому супругу Лучу Света, — ведь это позволило бы ей вернуться к любимому. А вдруг по дороге посольство окажется в Турфане, и она сможет найти там возлюбленного?
Без дальнейших колебаний она, склонившись, прижалась щекой к крепкой руке посла, почувствовав исходящий от него аромат корицы и мускуса, ощутив мягкость его бронзовой кожи. Но этот изысканный запах дорогих благовоний вызвал у Нефритовой Луны внезапный приступ ностальгии, печали, одиночества, до того таившихся в глубине души. Сдавленные рыдания вырвались из ее груди, когда Фируз ласково погладил ее по волосам.
После долгих недель отчаяния, непонимания, тоски, впервые с момента расставания с супругом, молодая китаянка встретила сочувствие и доброту, воистину бесценные. Она закрыла глаза, и мало-помалу ей стало казаться, что она плывет на легком облаке. Перед мысленным взором возникло утонченное лицо Луча Света… Она могла разглядеть его лукавые, искрящиеся смехом синие глаза; его густую шевелюру, черную и курчавую, словно овечье руно. В душной и жаркой комнате, где султан Рашид держал ее в качестве заложницы, аромат корицы и мускуса, исходивший от мужчины, обнимавшего ее, напомнил Нефритовой Луне о потерянном муже. И когда Фируз нежно положил ее на кровать, она вновь открыла глаза.
Душа ее пребывала в смятении, усталость и тяжкие переживания почти надломили эту хрупкую, но мужественную женщину. Турфан и Пальмира, пустыни Гоби и Такламакан, шелк Китая и грубая шерстяная ткань одежд кочевников, Луч Света и Фируз, Небесные Близнецы и крошечный безымянный плод, мертвый, завернутый в ткань и похороненный в песках, — все это перемешалось в ее голове. Образы реальные и фантастические, воплощения ее надежд и страхов сводили с ума.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Правда ли, что она здесь, в этой роскошно убранной, душной комнате?
Все потеряло значение.
Зато она была совершенно уверена, что, с тех пор как тюркюты оторвали ее от возлюбленного и увезли в неизвестность, Фируз, теперь уже обнаженный, стал первым мужчиной, готовым позаботиться о ней, пожалеть ее в несчастьях. Она твердо решила, что должна оказаться в составе посольства, отправляющегося в Китай! А ее тело тем временем реагировало само по себе, почти бессознательно, — сказался прошлый опыт любовных игр. И вот уже, к немалому ее удивлению, первая волна наслаждения прокатилась по ее животу, снизу вверх, когда мужчина вошел в ее лоно.
После ленивых и почти равнодушных женщин гарема согдиец внезапно обнаружил в изящной китаянке настоящего знатока любви. Она не лежала неподвижно, предоставляя партнеру возможность получать удовольствие. Напротив, охотно откликалась, вступала в игру. Занявшись любовью с Фирузом ради того, чтобы вернуться к Лучу Света, она все же искренне отдавалась ласкам и не только доставляла, но и испытывала блаженство. Увеличившийся в размерах непривычно темный орган согдийца при всем своем несходстве напоминал ей драгоценный жезл возлюбленного супруга, несравненного Луча Света.
Полузакрыв глаза, она отдалась твердым и сильным рукам мужчины, испытывая хорошо знакомую дрожь от его прикосновений и поцелуев. Так что вскоре Нефритовая Луна сама уже перестала понимать, кому отдается — своему супругу или новому любовнику… И когда плотный и массивный жезл Фируза глубоко вошел в нее, отворяя интимные врата, Нефритовая Луна простонала:
— Луч Света! Как я люблю тебя!
— Что ты говоришь? Как ты меня назвала? — удивился Фируз.
— Твой Луч Света наполняет блаженством мое лоно! — торопливо ответила она, прикусив до боли губу.
Ее живот пульсировал, словно по нему, как по воде, шли волны, вызванные стремительным бегом ладьи, а дипломатический советник Багдадского халифата и пустынных царств взял свой член в руки и стал действовать им, словно кистью, готовой начертать на коже женщины любовный стих, который одновременно согдиец нашептывал ей на ушко. Так Фируз, названный ею Лучом Света, подарил ей в ответ имя, означавшее «Страна Любви».
Где-то вдали в синие озера ниспадали серебристые каскады горных рек и брызги сверкали в лучах солнца, как золото; бесчисленные голуби ворковали, разделяясь на пары, как будто впереди их ждала тысяча и одна ночь блаженства; медоносные пчелы наполняли гулом воздух, насыщаясь разноцветьем степей, что были мягче и пестрее ковров Шираза; а пески пустынь шелестели вечным шепотом страсти… И в этой «Стране Любви» мужчины и женщины испытывали высшее наслаждение, предаваясь нежности и страсти, погружаясь в сладчайшие объятия и не жалея пылких ласк…
— Еще! Еще! Назови меня так еще раз, Фируз, расскажи мне о Стране Любви! — ворковала Нефритовая Луна, в то время как тела их сплетались в пароксизме удовольствия и трепетали, как натянутые струны.
— Это страна, где я хотел бы окончить свои дни, прекрасная моя Нефритовая Луна! — выдохнул он, снова и снова вводя в священный храм возлюбленной горячую и твердую, словно наполненную жаром хаммама, вибрирующую колонну из плоти.
Женщина кусала губы, чтобы сдержать стоны наслаждения. Ее новый любовник с каждым новым толчком погружался в нее все глубже, пока наконец не издал хриплый возглас, знаменовавший финальное усилие, — возглас, напоминавший рык хищника, а чтобы не услышала этого толстая служанка, находившаяся неподалеку, возможно в соседнем помещении, Фируз зажал себе рот рукой.
Нефритовая Луна чувствовала, что оргазма они достигнут одновременно, как это бывало и с ее супругом: она чуть помедлила, и потом они, как опытные любовники, отдались общему финалу долгой любовной игры.
