— Чем может услужить вам этот слон, ваше величество?
— Мы пройдем к реке, на дне которой лежат восемь больших камней. Все они невероятно тяжелые, человек поднять их не сможет, так, Немой? — обратилась она к сопровождавшему ее на этот раз тюрко-монголу, который с неприкрытой ненавистью глядел на Безумное Облако. — Нам нужны три крепкие пеньковые веревки, — добавила она, сделав вид, что не замечает ярости верного слуги.
Немой поклонился, а вскоре принес целую бухту относительно тонкого, но прочного каната, который использовался лодочниками, проводившими суда из имперской столицы Чанъань в Лоян. И вся компания в сопровождении невозмутимого слона отправилась на берег Ло.
У-хоу совершенно преобразилась!
Она чувствовала себя настоящим полководцем, ведущим свой отряд в бой. Она отдавала мужчинам короткие и точные приказы, и вскоре они соорудили нечто вроде упряжи и надели ее на слона. Поскольку берег был слегка покатый, поросший травой, императрица надеялась, что камни заскользят вверх, не встречая препятствий.
— Немой, тебе придется нырнуть и закрепить конец веревки вокруг одного из камней, а потом слон вытащит его на берег! — Прекрасное лицо У-хоу было сосредоточенным и суровым.
— Ваше величество, вода очень холодная, — промычал слуга, окунув пальцы ноги.
— Делай, что я сказала!
Тем временем Безумное Облако отошел в тень дерева, чтобы принять очередную пилюлю. Немой с мрачным видом вошел в ледяную воду — в тот день она поражала взор нефритовым цветом.
У-хоу внимательно следила за кругами на поверхности — там, где её верный слуга нырнул на глубину. Прошли мгновения, показавшиеся императрице часами ожидания, наконец над водой вновь показалась бритая голова с налипшими водорослями. Он крикнул нечто, что разобрать могла только она:
— Слишком трудно! Невозможно!
Но женщина моментально поняла, что это заурядный шантаж. Воспользовавшись тем, что Белое Облако находился на изрядном отдалении, она подошла к самой кромке воды, а потом сказала так, чтобы только Немой ее услышал:
— Если ты сумеешь закрепить веревку, сегодня ночью тебя ждет награда! — И она улыбнулась, постаравшись придать лицу и взгляду особое кокетство, всегда волновавшее мужчин.
При этом она чуть подалась вперед, так что в глубоком вырезе платья приоткрылись полукружия грудей, всегда возбуждавших в Немом желание сжимать и сосать их. После короткого колебания он снова нырнул, а потом появился на поверхности с торжествующим видом, удерживая в руке концы веревки, закрепленной внизу на одном из таинственных камней.
Белый слон спокойно ждал на берегу, невозмутимо позволив людям привязать мокрые концы веревки к его импровизированной «упряжи».
— Белое Облако, а теперь не мог бы ты отдать слону команду идти вперед, чтобы вытащить камень? — Императрица дрожала от волнения и предвкушения успеха.
Индиец ласково погладил слона за правым ухом — и гигант сделал несколько шагов вперед, а по реке прокатилась к берегу волна. Еще несколько шагов, и еще… и вот из глубины реки Ло на берег выполз крупный зеленоватый камень.
Императрица Китая не удержалась и вскрикнула от восторга, когда кубический фрагмент скалы явился на свет. Она достала из сумочки заранее приготовленное лакомство — банан — и протянула его слону, который в знак благодарности высоко поднял хобот.
Мало-помалу все восемь камней были извлечены на берег. Они стояли почти ровно в ряд, вдоль кромки воды. Мужчины, уставшие после работы, присели отдохнуть в тени дерева, а священный слон из Пешавара преспокойно стоял, покачивая хоботом, словно ему не пришлось только что затрачивать каких-либо усилий. У-хоу не терпелось отыскать на камнях древние тексты. Она попыталась снять с камня толстый зеленоватый слой, напоминавший по консистенции желатин и надежно окутывавший всю поверхность. Оказалось, что это не так уж трудно, масса легко поддавалась, высвобождая твердую основу.
Однако вскоре она убедилась, что на камнях нет ни надписей, ни вырезанных рисунков.
Тогда она торопливо собрала снятые с камней водоросли и постаралась размазать их по поверхности. Краем глаза она наблюдала за мужчинами, не обращавшими внимания на ее действия. Теперь перед ней стояли восемь крупных камней, пустых и бессмысленных, не содержащих никаких сведений. Возможно, это были остатки старинного здания или моста… Ничто не подтверждало заманчивую легенду о таинственном пророчестве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
У-хоу испытала одновременно и разочарование, и облегчение: если уж на камнях не оказалось никаких надписей, что мешало нанести их?
Людям необходимо соприкасаться со сверхъестественным, сакральным. Достаточно ли будет им «Сутры о великом облаке» и поддержки этой идеи великим мастером дхьяны? Следует ли нанести на старинные камни правильный текст, который убедит всех в том, во что верила она сама? Миссия Небесных Близнецов казалась теперь особенно важной: благодаря им она узнала, где находятся кубические камни, надежно скрытые мутными и беспокойными водами реки Ло.
Внезапно У-хоу с искренним сокрушением вспомнила об Умаре. Необходимо как можно быстрее вызволить эту милую молодую женщину. У-хоу представила себе, как вместе с ней совершает прогулку на берег реки Ло… В христианке она видела отчасти собственное отражение: сочетание красоты и ума, упорство и силу духа, скрытые за нежным обликом страстность, невероятный максимализм и тягу к достижению совершенства. Но и различия были не менее очевидны: императрица стремилась достичь вершин власти, а молодую несторианку интересовала только любовь.
Насколько реально достижение их целей? Смогут ли они преодолеть препятствия, которые любому показались бы чудовищными и чрезмерными?
— Белое Облако, могу я попросить тебя еще об одной услуге? — проворковала У-хоу, разбудив тантриста.
— Слушаю, ваше величество.
— Это тоже касается белого слона…
— Да?
— Нужно перевезти эти камни в парк Летнего дворца, причем так, чтобы никто, абсолютно никто не знал об этом!
Императрица говорила мягко, почти ласково, но в глазах ее светилась такая неумолимая воля и решимость, что возражать ей не рискнул бы никто.
ГЛАВА 42
КРЕПОСТЬ ПАЛЬМИРА
![]()
— Вам что-нибудь нужно, моя принцесса?
Эти слова произнесла толстая экономка, массивный живот которой терялся в бесчисленных складках широких штанов из черного хлопка, слишком узких в талии. Эта матрона часто наведывалась в отделанную мрамором комнату, где за двойными дверями содержалась Нефритовая Луна.
Супруга Луча Света с трудом дышала, непривычная к сухому воздуху. Удушающая жара превращала комнату в парилку, а кроме того, китаянка едва выносила тяжелый, приторный запах благовоний, зерна которых постоянно тлели в курильницах, смешиваясь с одуряющим ароматом лепестков жасмина, каждое утро щедро рассыпаемых толстухой на мощенный пестрыми плитками пол.
В данный момент она принесла Нефритовой Луне чай с кардамоном, и молодая женщина жадно выпила его. Солнце в этих краях поражало свирепостью, так что в дневные часы китаянка не решалась подойти к окну и посидеть возле него — а это было единственным развлечением, доступным пленнице роскошных покоев. Она находилась в крепости Пальмиры, причудливом, почти нереальном городе в скалах, вздымавшихся одиноким массивом посреди пустыни. Чтобы попасть в дом, вырезанный в цельном камне, приходилось карабкаться по лестнице, так что жизнь в древнем Тадморе[61] казалась странной и неестественной, несмотря на прелестное название «Город пальм» — Пальмира.
Утром и вечером Нефритовая Луна охотно наблюдала за удивительным зрелищем — людьми, хлопотливо карабкающимся вверх-вниз, в ритме жизни, сложившемся здесь на протяжении тысячелетий. Вдали она видела величественные руины, озаренные беспощадным солнцем, к концу лета набравшим особенно свирепую силу: римский театр, в котором столетия назад актеры декламировали тексты на классической латыни и греческом, выступая перед богатыми купцами и другими обитателями города. Также она видела развалины храма Ваала, восходящие ко временам вавилонского владычества, храм божества, управлявшего и солнцем, и луной, и всеми звездами, определявшего судьбы смертных… Видна была ей и поразительная колоннада, украшавшая главную улицу города, удобную для прохода верениц верблюдов, груженных тюками с товарами, — мостовой не было, и животные уверенно продвигались по иссушенной земле. В самом конце широкой и длинной улицы скопилось хаотичное нагромождение шатров и хилых домишек, там находился прославленный рынок благовоний, подаривший этому участку торгового пути имя Аравии Счастливой, ведь именно Пальмира стала центром производства аравийской камеди.
