В тот самый момент, когда Кундалини разворачивается, происходит гармонизация энергии, разливающейся по всему организму и свободно изливающейся вовне, именно это и есть состояние «высшего блаженства»…
Она уже не обращала внимания на то, как выглядит худое, покрытое татуировками и шрамами тело аскета, лишь его лингам являлся средоточием всего. Она с готовностью поглощала его ртом, словно совершая акт преклонения перед божеством во плоти, духом Высшего Блаженства, прежде ей неведомым. В какие-то мгновения ей чудилось, что она управляет своим любовником, использует его в своих целях…
Но это было совсем не так.
Умело манипулируя тантрическими приемами, Безумное Облако все больше подчинял женщину своему влиянию, лишая ее собственной воли, формируя настоящую зависимость от этих экзотических любовных утех, намного превосходивших по глубине и остроте все прежние переживания. У-хоу испытывала священный трепет и ужас перед его неутомимым и невероятно удлинявшимся лингамом, словно стило, наносившим огненные письмена с эзотерическим текстом на тело императрицы.
Однако живое любопытство У-хоу заставляло ее расспрашивать, интересоваться тонкостями йоги и тантрических ритуалов. Она пыталась соотнести новое знание с глубочайшими Благородными Истинами Блаженного, в которые некогда уверовала всей душой. Ее восхищало могущество сексуальной энергии, возникавшей при соединении ее йони с поразительным лингамом Белого Облака. Но постепенно мысли стали устремляться к истинным, сокровенным целям, которые преследовала У-хоу.
Для императрицы Китая ситуация тем временем складывалась довольно тревожная. Болезнь ее супруга становилось все более тяжкой, а это открывало неисчислимые возможности для интриг ее врагов, позиции которых при дворе усиливались.
В летнем дворце у нее была возможность на время забыть о столичных неурядицах и опасностях, и только одно обстоятельство нарушало безмятежность лоянского отдыха: судьба Умары. У-хоу чувствовала укоры совести из-за того, что до сих пор не встретилась с девушкой, а с другой стороны, молодая христианка могла стать ключом к надежному союзу императрицы с общиной Большой Колесницы.
— Почему вы соблюдаете такую таинственность? — с наигранной безмятежностью поинтересовалась она у Безупречной Пустоты. — Девушка могла бы погулять здесь, в парке, у Павильона Ветвящихся Пионов например.
— Эта молодая особа категорически отказывается указать, где находятся священные реликвии, абсолютно необходимые для осуществления наших общих планов! Пока она не заговорит, я не смогу привести ее сюда! — без обиняков ответил настоятель.
— А если бы я все же достала для вас желанные рулоны шелка? — проворковала У-хоу, поджав губы и холодно глядя на собеседника.
По мере того как удавалось преодолеть последствия катастрофической эпидемии тутового шелкопряда, ситуация на императорской мануфактуре налаживалась, хотя объем выпускаемых тканей был еще далек от прежнего.
— Все в вашей воле, ваше величество! — поклонился мастер дхьяны, обладавший особым искусством уклоняться от прямых ответов.
Но У-хоу умела добиваться поставленных целей. Чтобы оказать давление на министра шелка по имени Очевидная Добродетель, она от имени Гао-цзуна отдала распоряжение предоставить шелк для нового облачения императора, а полученный белый и красный муар высшего качества преподнесла настоятелю лоянской обители. Из него вышла добрая дюжина священных знамен для монастыря Познания Высших Благодеяний. Тогда императрица сочла уместным вновь напомнить хитрому махаянисту про Умару.
— Ваше величество, я не осмеливаюсь отказать вам, но этот вопрос следует хорошенько обдумать, — со сладкой миной пробормотал он, прекрасно понимая, что у нее нет способа надавить на него по-настоящему.
— Я полагала, что учение Большой Колесницы делает упор на сидячую медитацию как на главный инструмент пути освобождения, а к культу священных реликвий относится критично. Ведь они почитаются в основном индийскими монахами…
— Могущество Большой Колесницы покоится на многочисленности наших собратьев; но их образование и содержание становятся все более дорогим делом. Нам требуется все больше серебра, ваше величество…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Если я хорошо вас понимаю, ваша цель — организовать здесь центр паломничества! И Небесных Близнецов вам недостаточно. — Ее губы скривились в презрительной усмешке.
— С тех пор как мы стали показывать детей толпам верующих, серебро потекло к нам в невиданных прежде количествах! Если бы я хранил в обители еще и Глаза Будды, наш монастырь смог бы приобрести обширные территории в самом центре города.
— Если я вас правильно поняла, вы рассчитываете на мое содействие в этой сделке, которая принесет фантастическую прибыль общине? — Хотя императрица улыбалась и голос ее звучал нежно, на самом деле она была потрясена расчетливостью и жадностью монаха.
— Совершенно верно!
— И как же это будет способствовать моему восхождению на трон империи? — с нарочитым спокойствием поинтересовалась У-хоу, чувствуя непривычную сухость и горечь в рту.
— Все очень просто, ваше величество: на воротах нескольких десятков тысяч пагод Большой Колесницы по всему Китаю будет вывешен текст, провозглашающий вас владыкой страны.
— Простой декларации недостаточно! Необходимо признание двора, проведение официальной небесной церемонии во дворце Миньтан,[59] тем более что речь идет не об обычном наследнике, а о женщине! — воскликнула она, мысленно представляя череду препятствий, которые ждут ее на пути к прямой власти.
— Несомненно. Но я думаю, что можно найти решение этой проблемы… — загадочно ответил Безупречная Пустота.
У-хоу вдруг отчетливо поняла, что за таинственными и неопределенными словами собеседника кроется вполне конкретный план.
— Некоторые верующие обладают образованием и влиянием, и они тоже ищут покровительства божественных детей. Среди них может пойти слух, что вы являетесь предвоплощением Будды Будущего — Майтрейи. А это наводит на размышления…
— Так объясните же! — резко бросила она.
— Есть утверждения, которые крайне трудно опровергнуть. Будда Будущего никому не известен лично, облик остается тайной… Мой авторитет и накопленные знания позволяют поддержать такую версию, ваше величество, не рискуя натолкнуться на убедительное опровержение со стороны недоброжелателей или конкурентов. Я мог бы написать особую сутру, а скульптурный портрет Будды в нашем горном святилище будет недвусмысленно наводить всех на мысль о сходстве с вашей персоной. Моя сутра могла бы получить изящное название, скажем «Сутра о великом облаке»…[60]
— Все это диковинно звучит. Мне и самой трудно вообразить себя воплощением Майтрейи, — пожала плечами императрица, втайне очарованная подобной перспективой.
Она понимала, что Безупречная Пустота готов на все, чтобы заполучить Глаза Будды, но и у нее была своя цель. Если настоятель жаждал обладать реликвией, она стремилась заполучить загадочные камни со дна реки Ло.
Однако к тому дню, когда она пригласила Белое Облако в очередной раз ублажить ее йони, императрица точно знала, как надо действовать. Для осуществления плана ей необходим белый слон. Собственно, ради этого она и вызвала индийского тантриста в Лоян: необходима была колоссальная, сверхчеловеческая сила толстокожего гиганта. Теперь, изгибаясь от наслаждения, она думала не о сексуальных забавах, а о том, как извлечь из воды бесценное сокровище.
— Мне нужна помощь твоего белого слона, — проворковала она на ухо Безумному Облаку в тот момент, когда он дошел до экстаза вскоре после поглощения очередной черной пилюли, но еще не уснул.
— Достаточно пройти на конюшни, ваше величество, он в полном вашем распоряжении, — простонал тантрист, и тело его содрогнулось в пароксизме удовольствия.
Вскоре огромное животное, управляемое Безумным Облаком, медленно помахивая огромными ушами, уже стояло перед императрицей Китая рядом с Павильоном Орхидей.
