— Сестра-Мать уполномочила меня даровать прощение каждому, кто отречется от сторонников известной ведьмы и богохульницы, бывшей Жрицы Роз Сайлы. Все, кто защищает это место, будут отлучены. Их тела не будут сожжены и останутся на съедение мерзким тварям. Они будут обречены на вечные муки в Преисподней.
Ее лошадь вдруг встала на дыбы, ударила копытами по воздуху. Дико вращая глазами, она пронзительно заржала. Испуганное животное удалось успокоить только вдвоем — Лису и сигнальщику. Люди глазели на это представление, каждому было интересно, что произойдет. Внезапно, притягивая к себе все взоры, распахнулись Восточные ворота. В толпе нарастал удивленный гул от такого предательства.
Из них галопом выехали Сайла и Нила, остановившись всего в нескольких шагах от Жреца Луны и его окружения. Возбужденные лошади пританцовывали, взбрыкивая и мотая головой. Протянув руку в обвиняющем жесте, Сайла громко, во весь голос, отчеканила:
— Ты позоришь Церковь. Ты позоришь сама себя. Церковь есть прощение, утешение и исцеление. Церковь — это даже гораздо больше; Церковь — это учение.
Такая концовка явно сбила всех с толку. Многие из присутствующих пробормотали что-то неопределенное. Жнея осенила себя размашистым Тройным Знаком и театрально отвернулась, словно пораженная громом.
Нила пустила свою лошадь вперед.
— Именно ты должна дрожать. Изменница. Угнетательница. Многие служители Церкви из поколения в поколение старались вместе с такими, как Жрец Луны или Алтанар, подчинить женщин. Иногда Церковь превращалась в стальной кулак, по своей воле или в знак протеста, но у нее никогда не хватало смелости дать нам свободу. Мы все здесь — свободны, открыты учению, и мы можем стать еще свободнее и сильнее. Церковь сделала это возможным. Мурдат сделал это возможным. Народ — как мужчины, так и женщины, — весь народ Трех Территорий сделал это возможным. Мы будем свободными!
Одинокий голос женщины превратился в громкий клич на стенах. Он звенел вызовом, гордостью, решительностью. Его подхватил кто-то еще. Клич взорвался сотнями женских голосов, растянутых вдоль стены. Один из Волков из отряда Джалайла, вскарабкавшись на стену, встал над одной из бойниц. Вскинув вверх красно-желтый флаг своей стаи, он победно завыл.
Искра, брошенная женщинами, разожгла единство.
Жрец Луны резко развернул свою лошадь, чуть не сбив при этом Жнею, и помчался к своим позициям. Жнея и сигнальщик в панике ретировались следом. Последним уехал Лис, погрозив толпе кулаком. Он что-то произнес, но его слова потонули в общем гаме.
Наступила мертвая тишина. Карканье ворон и крики чаек звучали на ее фоне устрашающе громко. Промычал теленок, и сотни пар глаз стали тревожно озираться. Разговоры велись вполголоса.
Затем тишину разрубил вой волков. Далекая отрывистая песнь проникала каждому в душу, рассказывая о свободе певцов. На несколько долгих мгновений мир, казалось, остановился, настигнутый этим диким нестройным звуком.
А затем их дружный клич растворился в громе барабанов Урагана.
Из леса появились лошади, тащившие странные повозки, длинные и узкие, на высоких колесах. Их высокие борта и передние стенки были наклонены внутрь. Повозки остановились вне досягаемости катапульт, лошадей распрягли. Укрытые в них воины выпрыгивали через задний борт. Затем они подтолкнули повозки вперед, образовав ровный ряд. После этого люди снова скрылись внутри.
Катапульты Гэна открыли огонь. Несколько стрел попали прямо в передок повозки. Посыпались искры. Повозка дернулась, и застрявшая в ней стрела разломалась на куски. Стоявший на стене со снайперской винтовкой Конвей объяснил:
— Железная обшивка. Бьюсь об заклад, там катапульты Жреца Луны. — Словно отвечая ему, передние стенки повозок откинулись. Стрелки на стене навели прицел на обнажившиеся горизонтальные луки. Через пару мгновений в сторону защитников уже летел град стрел. Каждая несла на себе горящую, пропитанную маслом тряпку.
Заработали помпы Леклерка, но кое-где огонь все же занялся.
Стенобой выпустил снаряд.
На этот раз на позициях остались только Волки, обороняющие стену. Они завороженно наблюдали, как к ним приближается сферический предмет. Когда он подлетел поближе, многие обратили внимание на его странную траекторию, комбинацию свиста и рева. Предмет уже, казалось, проносился мимо, когда его полет вдруг резко ускорился. Мужчины вскрикнули и пригнулись. Он просвистел над ними и разбился на мостовой в груду черепков. Все испуганно глядели на это зрелище. Один, посмелее, подошел поближе, пнул ногой пару осколков.
— Так это же горшок, — произнес он в полном изумлении. — Огромный чертов горшок. Причем пустой. — Женщину неподалеку разобрал нервный смех. Когда смельчак обернулся к ней, она покраснела, но не перестала хихикать. К ней присоединился мужчина. Вскоре вся улица с весельем и шутками изучала осколки.
Человек на стене предостерегающе закричал. Толпа исчезла в укрытиях.
Второй снаряд попал в горящее здание. Раздался тяжелый глухой стук. Огонь неистово заметался, вырываясь наружу, — он словно удвоил свою свирепость.
Посмотрев на Тейт и Конвея, Гэн тревожно спросил:
— Вы знаете это оружие. Как оно поддерживает огонь?
— Газ. Водород. — Гэн ничего не понял, и Конвей, состроив гримасу, продолжил: — Горшки могут образовывать новые очаги пожара, но только там, где уже горит пламя. Это что-то вроде нефти.
Гэн залился румянцем от гнева.
— И много еще твои люди знают? Я думаю, это может плохо кончиться, Мэтт Конвей.
Ответа не последовало. Поспешив на передовую, Конвей принялся обстреливать повозки из снайперской винтовки. Но даже эти массивные пули не могли пробить металлическую обшивку. Он подождал, пока не откроется передняя стенка. Прежде чем прислуга катапульт приучилась только чуть-чуть опускать заслонку и сразу поднимать ее после выстрела, две из них Конвей успел вывести из строя. Впрочем, он и сам превратился в отличную мишень.
Стенобой метал горшки, начиненные смесью смолы, нефти и воска. Там, где они разбивались, во все стороны разлетались брызги огня, горючая смесь затекала в щели. Огонь приносили стрелы катапульт.
Город был охвачен пламенем. Насосы Леклерка явно не справлялись с такой нагрузкой. Каменные и кирпичные здания, наполненные предметами из дерева и ткани, превратились в раскаленные печи. Подлетали все новые и новые шары с водородом, пробивали стены, подкармливали пламя.
Жрец Луны повел массированную атаку на Восточные ворота. Из леса высыпали воины Летучей Орды, с воплями мчась в наступление. Гэн обратился к Конвею:
— Прикрой южную сторону. Они хотят удерживать нас малыми силами и стенобоем. Ты со своим оружием-молнией можешь заменить целый отряд, поэтому я возьму побольше людей сюда. — Налатану и Тейт он приказал: — Вы оба останетесь со мной. Главный удар будет нанесен здесь.
Спустя несколько мгновений они увидели Нилу, подбежавшую со своим двойным луком вплотную к стене и вставшую неподалеку от Гэна. Она брезгливо и до смешного неуклюже смела пыль, немного почистив место вокруг бойницы. Только перехватив скептический взгляд своего мужа, Нила сообразила, что именно она делает. Невинно пожав плечами, женщина взяла стрелу из колчана и повернулась к приближающимся всадникам. Гэн не смог сдержать хохот.
Лучники, в числе которых была и Нила, превратили лужайку перед городскими стенами в кладбище. Кочевники Летучей Орды с лестницами и веревками с крюками наперевес издавали боевые кличи, пели славу вечной жизни. И грудами падали на землю.
Их лучники и стрелки из катапульт тоже проливали немало крови. Молодые Волки вываливались из бойниц, умирая под крепостной стеной. Многие вставали, шатаясь и держась за раны.
Среди представителей цивилизации, практически не знающей сложных механизмов, Тейт выглядела машиной — прицеливающейся, стреляющей и убивающей машиной. Ее «буп» разбрасывал сгрудившихся кочевников во все стороны. Затем каждого по отдельности добивал «вайп». Стоило нескольким воинам собраться у стены, она бросала туда гранату. Рядом с ней с убийственной точностью орудовал луком Налатан. Взглянув на свою жену, он увидел почти незнакомого человека, сеющего разрушение, и почувствовал весь клубок боли, распаляющей эту женщину.
Атака захлебнулась. Нападавшим так и не удалось приставить хотя бы одну лестницу к стене. Они стали отступать, и Волки, повернувшись к востоку, победно завыли.
Но их клич не заглушил сигнал тревоги, донесшийся с южной стороны. Бойцы потоком отхлынули от стены. Скучали брошенные в панике катапульты. Некоторые из защитников упали на колени, вцепившись руками в горло и яростно потирая глаза. Многие мучились приступом жестокого кашля.
Обернувшись, Гэн увидел, как обломок стены в ее верхней части, высотой примерно с два человеческих роста, ввалился внутрь и обрушился на деревянный загон для лошадей. Крики раздавленных животных смешались с воплями людей.
