Ориентируясь по слуху, они приближались к стенобою. Судя по всему, орудие готовили к стрельбе. Торопливые команды, ворчание и пыхтение людей, устанавливающих катапульту, подтвердили их предположение.
Команда кочевников работала в темноте, но других мер предосторожности Гэн с Налатаном не заметили. Наполненные газом горшки, спрятанные в двух укрытиях у невысокого холма, не охранялись. Размеры этих горшков поразили Гэна. Он провел по ним рукой, как бы знакомясь с трубчатыми выступами и деревянными пробками. Выяснив, что обнаруженные снаряды начинены хлором, Гэн с Налатаном потихоньку отошли.
В нескольких шагах к востоку они неожиданно обнаружили команду кочевников, возившихся с лебедкой орудия. Увидев массивный силуэт стенобоя на фоне звездного неба, оба диверсанта замерли в благоговейном страхе перед этой махиной и немного отползли назад. Человек, отдававший команды, стоял на платформе. В руке он держал небольшой фонарь, повернув его темной стороной к замку. Словно тень, он метался по платформе, проверяя состояние механизма; его движения были быстрыми и уверенными. Нагнувшись, он подвесил фонарь на уровне глаз.
Гэн с Налатаном сразу же узнали Лиса. Налатан тихонько присвистнул, но этот свист был не громче комариного писка. Гэн понял сигнал.
Очень осторожно Налатан приготовил бурдюк, наполненный горючей жидкостью. Гэн вложил стрелу и натянул тетиву. Они кивнули друг другу. Выпуская стрелу, Гэн закричал:
— Лис!
Суетящийся на платформе человек мгновенно отпрянул, но стрела все же настигла его, попав в грудь. Лис покачнулся, отклонился назад, обхватил себя руками и рухнул на колени.
Бурдюк уже со свистом летел в воздухе, целясь в самое сердце разрушительного орудия. Горючая жидкость растекалась, заполняя все щели и трещины деревянной конструкции. С глухим стуком горящие стрелы достигли цели. Огонь охватил дерево. Лис попытался подняться с колен, но пламя настигло и его. Он беззвучно корчился, лежа в центре всего этого сооружения.
Теперь Гэн спустил собак на ошеломленную команду кочевников, работавших с орудием. Еще четверых достали его стрелы. С демоническим воем собаки помчались в темноту, готовые разорвать на части и растерзать всех, кто попадется на их пути. Они буквально сдирали кожу с убегающих кочевников, и ночную тьму пронзали крики ужаса, обрывавшиеся с пугающей внезапностью.
Налатан щедро посыпал черным порошком горки круглых горшков. С помощью тлеющего уголька он зажег фитили. Как только те зашипели, он свистнул Гэну, и тот, дунув в серебряный свисток, отозвал собак.
Гэн с Налатаном уже возвращались к замку, когда дорогу им преградил конный дозор.
Испуская пронзительные вопли и зажигая стрелы, кочевники атаковали их. По сигналу Гэна Шара и Чо набросились на лошадей. Точный ответный огонь Гэна и Налатана превратил все вокруг в кромешный ад. Лошади становились на дыбы, дико ржали и падали. Всадники валились на землю, где их настигали разъяренные псы. Воины в панике разбегались. Гэн и Налатан пытались выбраться из этой озверевшей и проклинающей все на свете толпы.
Придя в себя, командир всадников закричал, приказывая своим воинам оставить собак и не упускать убегавших людей. Гэн и Налатан поспешили к замку, крича, чтобы погасили фонарь. Им ответил сконфуженный крик, но фонарь продолжал гореть, отчетливо высвечивая двух бегущих людей.
Налатан остановился, чтобы поправить висевший за спиной лук. Ближайший к нему кочевник резко осадил коня, отрезав ему дорогу к замку. Еще четверо всадников окружили воина-монаха. С призывными боевыми криками появилось подкрепление.
Оставшиеся всадники начали пускать зажженные стрелы в Налатана. Пытаясь уклониться от них, он прокричал остановившемуся было Гэну:
— Беги! Если ты задержишься, то у меня не будет ни малейшего шанса избавиться от них в темноте. Не позволяй мне умереть здесь ни за что. Спасайся, беги.
Судорожно подергиваясь, Гэн стоял в полной нерешительности. Из темноты к нему подбежали Шара и Чо. Налатан повторил свою просьбу, почти приказ. Беззвучно плача от потери, ярости и боли, Гэн побежал. Прокричав свое имя человеку на стене, он ввалился в дверь вместе со своими собаками. Затем обернулся, увидев Налатана, который мчался от стены в темноту, в сторону моря.
Весь лагерь Летучей Орды гудел. Подожженный стенобой выглядел как огромный горящий факел в осином гнезде. Испуганные кочевники бежали прочь из леса.
Водород многократно усилил эффект взрыва черного порошка. Это не был просто мощный взрыв — ночь всколыхнул грандиозный каскад нарастающего по силе звука и огня. В темное небо взметнулось сине-фиолетовое пламя, пронесшееся огненными шарами. Раскатившиеся по полю снаряды оглушительно взрывались, порождая разлетающиеся во все стороны огонь и искры.
Разрывающиеся горшки с хлором таили еще большую угрозу. Невидимая безмолвная сила сковала темноту, обнаруживая себя только внезапными пронзительными криками агонизирующих жертв. Взбесившиеся лошади в панике убегали прочь. Охваченные безумием люди криком взывали о помощи и разбегались куда глаза глядят.
В центре всего этого кошмара башня стенобоя наклонилась и с треском и грохотом рухнула на землю.
В замке растрепанная и взъерошенная Тейт с опухшим после сна лицом и полными ужаса глазами стояла между Нилой и Сайлой. Они старались поддержать ее. Голосом, полным неверия и обвинения, она умоляла Гэна сказать ей, что это неправда, что человек, оставшийся в одиночестве за стенами замка среди кочевников Летучей Орды, не был ее мужем.
Глава 93
Доннаси Тейт словно обезумела. Сайла и Кейт отвели ее в дом исцеления, уговорили выпить немного успокоительного чая, но даже после этого она не могла прийти в себя, и ее уложили в постель. Тейт дрожала и плакала, бормоча что-то на незнакомом странном языке. Сайла лишь с удивлением смотрела на нее, а Бернхард часто вздрагивала и отворачивалась, как будто что-то понимала во всей этой тарабарщине. Когда Анспач и Картер зашли навестить свою подругу, Кейт сказала:
— Она сейчас в забытьи. Бредит. Она знакомила Налатана со своей семьей, говорила о футболе. Потом объясняла какой-то Марии, почему она добровольно пошла в эту пещеру.
Все эти фразы не имели никакого смысла для Сайлы. Но речи Тейт напугали остальных трех женщин, и они перенесли ее кровать в дальний угол комнаты, чтобы она могла спокойно отдохнуть.
Однако при первых же звуках военного барабана Тейт поднялась. Она еще пошатывалась, как безумная, но держала себя в руках и ни за что не соглашалась снова улечься в постель.
Кочевники зажгли факелы. Светящаяся волна прерывалась, скрываясь за деревьями, и появлялась снова, разгораясь еще ярче. Огоньки были разбросаны по всему лесу, они двигались, создавая загадочную прозрачную картину. Когда они показались из-за деревьев, раздалась дробь барабана Летучей Орды. Зажглись и другие факелы, и вскоре город оказался окружен огоньками. Огромный барабан все выбивал дробь в ритме биения человеческого сердца.
Первая группа факелов выдвинулась вперед. Зажегся огонь и на повозках кочевников, дополняя картину окантовкой из массивных золотистых фонариков.
Однако спектакль, разыгранный по всем законам жанра и с атрибутами, придающими ему красоту и загадочность, не удался. Возможно, причиной тому был монотонный глухой звук барабанов или прохладный легкий туман, наступавший с запада и смазывавший световой рисунок.
Первые ряды кочевников подошли поближе, и осажденные увидели белый флаг. Чуть позади лошадь тащила какую-то повозку.
Тейт удивила стоявших рядом с ней Гэна и Конвея, мгновенно разгадав, в чем дело. Вздохнув, она произнесла единственное слово:
— Налатан.
Гэн перегнулся через стену.
— Да, в повозке кто-то стоит, возможно, это он, — произнес он слабым голосом.
Голос Тейт был ровным и безжизненным:
— Это он. Они привезли его, чтобы показать нам.
Цель этих маневров стала ясна. Стена, окружающая сам замок, была немного выше городских. Кочевники Летучей Орды не могли стоять на городской стене — она простреливалась метательными снарядами осажденных, но ей не могли воспользоваться и защитники замка. Наступающие отряды стремились овладеть стыком этих двух стен, что означало бы триумф Орды. Леклерк присоединился к Конвею и Гэну, поспешив за обезумевшей Тейт.
За первой группой с белым флагом следовал большой отряд кочевников. Сгрудившись в темноте, они сопели и перешептывались между собой.
Освещенная группа остановилась, и воины воткнули свои факелы в землю, расположив их так, что образовались две линии, перпендикулярные стенам замка. Повозку развернули торцом к строю кочевников, установив ее между факелами. В центре повозки стоял привязанный к кресту Налатан, как будто его распяли. Он искал глазами Тейт. Она окликнула его, и он бесстрастно кивнул ей в ответ. Было не похоже, что он ранен. Перегнувшись через стену, Тейт снова позвала его, но Конвей оттащил ее назад, сказав:
