Все пятеро бежали вперед, на ходу рассредоточиваясь, в надежде что в этом случае вражеский огонь не скосит сразу всех. Этот участок пути можно было преодолеть только поодиночке.
Горящие здания и бронемашины освещали ночное небо зловещим оранжевым светом и отбрасывали странные, колеблющиеся тени на усеянное телами, полутемное пространство впереди. О'Коннел продолжал продвигаться вперед, обегая скорчившиеся тела, разбросанное тут и там снаряжение, разорванные, пробитые пулями парашюты. Как ни странно, но он чувствовал себя суперменом — все его чувства были обострены, нервы натянуты как струна. Сквозь пот, застилавший ему глаза, О'Коннел старался разглядеть окутанный дымом вражеский бункер. До него оставалось метров двести.
Краем глаза он заметил какое-то движение, где-то далеко справа — это сержант Джонсон и пятеро его солдат совершали свой отчаянный бросок к огневой точке противника. Он прибавил ходу.
Сто пятьдесят метров. Сто. О'Коннел почувствовал, что сердце забилось быстрее, в такт бегу. Господи, возбужденно подумал он, похоже, после такого безумного рывка у нас есть шанс прийти к финишу!
Неожиданно ему показалось, будто земля разверзлась у него под ногами. Пулеметная очередь высоко взметнула вверх комья земли. Летящая со сверхзвуковой скоростью пуля выбила винтовку у него из рук, и та, вращаясь, полетела во тьму. Другая пуля задела правое плечо, оставив на коже красную кровоточащую царапину.
О'Коннел бросился на землю, не в силах поверить, что остался в живых.
Крики, прорвавшиеся сквозь стрекот пулеметов и взрывы гранат, свидетельствовали о том, что не всем повезло так, как ему. Он осторожно обернулся назад.
Четверо бежавших за ним «рейнджеров» исчезли, скрытые за завесой пыли и дыма. Когда все улеглось, пулемет снова заговорил, прошивая и без того пробитые в нескольких местах мертвые тела. Никто не пошевелился и не вскрикнул от боли.
Он остался один.
Над головой снова засвистели пули, и О'Коннел, стиснув зубы, постарался вжаться в землю. На каску посыпался град камней, песка и вырванной с корнем травы. Пулеметный огонь сместился вправо, и подполковник замер. Затем южноафриканцы опять принялись вслепую палить по груде тел перед удерживаемой американцами траншеей.
О'Коннел медленно пополз к винтовке, стараясь не поднимать головы. Ему потребовалось не меньше минуты, чтобы добраться до нее.
Гром и молния! О'Коннел тупо посмотрел на бесполезный кусок пластика и металла, лежащий перед ним. Пуля, которая вырвала винтовку у него из рук, повредила ударный механизм. Он полез в подсумок и сразу успокоился, нащупав пластмассовый корпус оружия, на которое он возлагал теперь все надежды. Еще у него оставалась пара гранат, нож и 9-миллиметровая «беретта» в кобуре, но от них будет мало толку, когда ему придется в одиночку атаковать бетонный бункер.
Он закрыл подсумок и снова пополз вперед, медленно продвигаясь к вражескому пулемету.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он преодолел какие-нибудь сто метров, отделявшие его от вражеского дота. Порой ему приходилось подолгу лежать, тесно прижавшись к земле, слыша, как пули свистят прямо у него над головой; когда же огонь стихал, он лихорадочно продолжал ползти вперед, все больше сокращая расстояние до бункера. Когда он оказался на расстоянии пяти метров от желанной цели, вся его одежда была насквозь пропитана потом, облеплена землей и сухими стебельками травы.
Какое-то время он лежал, пытаясь отдышаться и разглядывая вражеский бункер. «Рейнджеры», оставшиеся в траншее, давно перестали стрелять, опасаясь, что могут попасть в своих. Хотя некоторые все еще продолжали кидать дымовые шашки. В непосредственной близости от дота висела плотная дымовая завеса, закрывая южноафриканским пулеметчикам обзор.
Бункер представлял собой приземистое квадратное возвышение, поднимающееся всего на три фута над землей. Мощные бетонные стены и потолок надежно защищали оборонявшихся от огня стрелкового оружия. Они не могли бы выдержать разве что прямого попадания мины, пущенной из тяжелого миномета, или артиллерийского огня. Во всех четырех стенах бункера располагались амбразуры, обеспечивающие пулеметному расчету круговой обзор и соответствующие возможности вести стрельбу.
Пулемет снова заработал, на этот раз посылая пули в западном направлении. О'Коннел встрепенулся. Пора было действовать.
Он вынул пистолет из кобуры и снял с предохранителя. Медленно, очень медленно он приподнял голову, чтобы лучше рассмотреть бойницу, располагавшуюся с северной стороны. Пусто. Просто черное отверстие в серой бетонной стене. И нет автоматов «Р-4», нацеленных прямо на него. Южноафриканцы стреляли в ложном направлении.
Вперед! О'Коннел вскочил на ноги, рванулся вперед и бросился на плоскую крышу бункера. Никто не попытался выстрелить в него. В течение нескольких секунд он ждал какой-нибудь реакции со стороны засевших в бункере. Ничего.
Господи, а ведь он почти у цели! Теперь любой, кто попытается сбросить его отсюда, должен будет выйти из укрытия. Но все дело в том, что юаровцы даже не догадываются о его присутствии.
Отложив пистолет, он занялся последними приготовлениями. Одну руку он сунул в подсумок, а другой достал из кармана моток проволоки и взрыватель. Осколочные гранаты, которые были у него при себе, вряд ли смогут пригодиться. В бункере наверняка имеется гранатоуловитель — небольшое, обложенное мешками с песком отверстие, предназначенное для того, чтобы смягчить взрыв и укрыться от осколков. Если просто бросить гранату в бойницу, то юаровским солдатам останется только сунуть ее в гранатоуловитель и пригнуться. Может, пара из них и будет ранена, но зато они поймут, что на крыше у них непорядок.
О'Коннел мрачно усмехнулся. Он придумал для пулеметного расчета врага кое-что поинтереснее.
Он достал небольшую пластиковую бомбу и выкрутил из гнезда взрывателя предохранительную втулку. Вставив в выемку запал, он подсоединил его к электродетонатору. Наконец все было готово.
В бункере под ним снова застрочил пулемет. Среди грохота стрельбы слышались резкие выкрики на африкаанс. Ублюдки. Раз… Два… Три…
О'Коннел свесился с бункера, сунул пластиковую бомбу в бойницу с северной стороны и откатился обратно на крышу. Вот, сейчас! Он прижался лицом к прохладному бетону и нажал на кнопку пульта.
Бах! Пластиковая бомба взорвалась с оглушительным грохотом. Под действием мощного заряда взрывчатки начинявшие ее стальные шарики разлетелись в разные стороны, рикошетом отражаясь от стен и уничтожая все живое на своем пути. Никто в бункере не успел даже вскрикнуть.
Все еще потрясенный силой взрыва, О'Коннел сел. Из всех амбразур тянулись тонкие полоски едкого желтого дыма и жуткий запах горелой плоти. Последний оплот защитников ядерного хранилища в Пелиндабе пал.
КОМАНДНЫЙ БУНКЕР, 61-Й ТРАНСВААЛЬСКИЙ СТРЕЛКОВЫЙ БАТАЛЬОНПолковник Франс Пейпер беспомощно смотрел на карту, где были отмечены последние из уцелевших огневых позиций его батальона. Бункер за бункером, казарма за казармой оказывались в руках противника или просто сметались с лица земли. Все эти изменения немедленно наносились на карту. И хотя события разворачивались слишком быстро, чтобы можно было за ними уследить, одно было совершенно ясно: 61-й Трансваальский стрелковый батальон понес большие потери.
Пейпер тяжело выдохнул через противогаз и выругался: стекла запотевали вот уже в десятый раз. В этих противохимических защитных костюмах трудно даже пошевелиться. Он схватил лежащий возле карты карандаш и снова ругнулся — тот выскользнул из толстых перчаток. Молодой лейтенант поднял карандаш с пола и протянул ему.
Какое-то мгновение полковник помедлил, сосредоточившись на карте. Что же теперь? Для начала надо принять решительные меры. Попытаться найти способ превратить разрозненные остатки его батальона хоть в какое-то подобие боевой части. К сожалению, у него не было ни малейшего представления, как к этому подступиться. Подразделения сил противника теперь занимали ключевые позиции на всей территории ядерного комплекса. Положение казалось безнадежным.
— Господин полковник, капитан Карел просит указаний. Что ему передать?
— Пусть подождет, черт побери! — Пейпер поднял глаза, разозлившись на то, что вопрос подчиненного прозвучал как упрек. Сержант, отвечающий за связь в командном бункере, не моргнув глазом, спокойно глядел на него.
Черт бы его побрал! Этот сержант еще ответит за свою дерзость, но с ним разберемся позже. Конечно, при условии, если это «позже» наступит.
Пейпер протер стекла противогаза и обвел в кружок единственный бункер и узкую траншею, которые до сих пор удерживались остатками первой роты под командованием капитана Антона Карела. Рота обороняла северо-западный участок территории ядерного комплекса, расположенный на достаточном удалении как от главной подъездной дороги, так и от склада ядерных боеприпасов. Слишком далеко, чтобы она могла принести какую-то пользу.
