– Илиа, Клавэйн не должен получить пушки.
Триумвир, выглядевшая совсем старой и дряхлой, чуть шевельнула головой:
– Он их не получит. По крайней мере, без настоящей драки.
Стороны обменялись ультиматумами. Клавэйн дал Вольевой последний шанс вернуть оружие, пообещал в случае согласия отозвать штурмовую эскадру. А Вольева пообещала, что если он не отзовет немедленно, то тринадцать оставшихся артсистем откроют огонь по нему.
Клавэйн подготовил ответ: «Извините, но это неприемлемо. Я очень нуждаюсь в оружии».
Он отправил сообщение и слегка испугался, когда отклик Вольевой прибыл всего через полминуты. Она сказала буквально то же самое, хотя еще не могла получить его окончательный ответ.
Глава 35
Вольева наблюдала за тем, как пять из тринадцати оставшихся пушек занимают позиции вокруг «Ностальгии по бесконечности». Цветные пузырьки, обозначающие артсистемы, висели над кроватью Вольевой словно игрушки, подвешенные над люлькой младенца. Илиа поднимала руку, цепляла пальцем иконку, перетаскивала – меняла позицию орудия относительно корабля, в максимальной степени используя его корпус как прикрытие. Иконки откликались лениво, неохотно, отображая медленное перемещение реальных объектов.
– Ты хочешь сразу открыть огонь? – спросила Хоури.
Вольева глянула искоса:
– Нет. Только когда он меня вынудит. Я не хочу, чтобы ингибиторы знали о пушках, которые я еще не выставила против них.
– Все равно рано или поздно придется стрелять.
– Может, Клавэйн одумается и поймет, что ему не выиграть. Еще не поздно.
– Но мы ничего не знаем о его оружии, – возразила Хоури. – А вдруг у него что-нибудь настолько же мощное?
– Ана, нам трижды наплевать на его оружие. Ты пойми: ему от нас что-то нужно, не наоборот. Поэтому наше положение гораздо выгоднее.
– Я не понимаю…
Илиа вздохнула. Надо же, приходится объяснять такую простую вещь.
– Его удар по нам должен быть хирургически точным. Клавэйн не может повредить оружие, которое ему так необходимо. Проще говоря, если собираешься ограбить дом, тектоническую бомбу на него сбрасывать не станешь. А у меня подобных ограничений нет. Клавэйн не имеет ничего такого, что могло бы мне понадобиться.
А про себя Вольева добавила: «Почти ничего».
Ей не давала покоя загадка невероятно быстрого торможения «Света Зодиака». Скорее всего, это какой-то мудреный способ подавления инерции. А если нет, тогда еще интереснее. С другой стороны, отчаянной надобности в подобной игрушке нет. То есть ничто не мешает использовать весь арсенал. Старика с его блажью можно вычеркнуть из бытия, потеряв разве что шанс утолить любопытство – да и то гипотетический.
Но загвоздка в том, что Клавэйн не может не видеть опасности. Если он настоящий, тот самый Фарсидский Мясник. Вряд ли человек способен прожить четыре изобилующих войнами столетия, совершая дурацкие ошибки.
Может, ему известно нечто недоступное ей?
Илиа провела пальцами по проекции, корректируя расположение пушек, нервничая, выбирая, какую использовать первой, и размышляя о том, что́ лучше – позволить Клавэйну немного поиграть в войну или уничтожать его корабль сразу.
– Есть новости от Торна? – спросила она.
– Он летит с Ресургема, везет две тысячи беженцев.
– Торн знает о нашей маленькой ссоре с Клавэйном?
– Я сообщила, что мы перемещаемся поближе к Ресургему. Не вижу смысла пугать его без нужды.
– Да, на борту людям не опаснее, чем на Ресургеме, – впервые согласилась с Аной Вольева. – После того как они улетели с планеты, у них появился реальный шанс выжить. Не слишком большой, но все-таки…
– Уверена, что не нужно применять оружие?
– Ана, я его обязательно применю, но ни секундой раньше, чем нужно. Тебе не доводилось слышать военное выражение: «подождем, пока не увидим белки их глаз»?
– Илиа, я про войну забыла больше, чем ты узнала.
– Ну, тогда просто доверься мне. Я что, прошу слишком многого?
Спустя двадцать две минуты начался бой. Первый залп Клавэйна был смехотворно слабым. Илиа получила сообщения о всплесках излучения с ускорителей, разгоняющих небольшие слитки металла до одной-двух тысяч километров в секунду. Чтобы добраться до «Ностальгии по бесконечности», слиткам потребуется час. Увеличив разрешение до предела, Илиа смогла различить и крестовидные силуэты пусковых установок, понаблюдать за последовательностью аннигиляционных микровзрывов, разгоняющих слитки, разрушая при этом ускорители. У Клавэйна их не хватало, чтобы равномерно заполнить пространство вокруг «Ностальгии», поэтому можно было избежать попадания, попросту двигаясь случайным образом, не возвращаясь в область пространства, где находились часом раньше и куда целились пушки-ускорители.
Поначалу все именно так и происходило. Даже капитана не пришлось просить о помощи. К нему поступала та же тактическая информация, и он пришел к тем же выводам. Триумвир ощущала легкие колебания, словно кровать стояла на плоту, дрейфующем по слегка взволнованному морю: «Ностальгия» смещалась хаотически, толчками маневровых движков, во множестве усеивавших корпус.
Но ведь защищаться можно и активно. Регистрируя импульс от сработавшей пушки, нетрудно определить направление выстрела с минимальной погрешностью. Вольева развлекалась, выжидая в неподвижности и уклоняясь в самый последний момент. Запустив тактическую симуляцию, Илиа высвечивала для капитана результаты на дисплее и была благодарна, когда он изменил приемы уклонения. Так выходило проще, экономнее – и элегантнее. Да и Клавэйн, скорее всего, заметил.
Пусть смотрит и извлекает урок. Пусть атакует изощреннее и умнее, чтобы она могла показать снова свое превосходство.
Клавэйн наблюдал, как последний ускоритель выплюнул снаряд, разрушая себя в последовательности кратких ярких вспышек.
Обстрел шел уже час, и старик не ждал от него существенных результатов. Артподготовка должна была отвлечь внимание Вольевой, не дать ей сосредоточиться на штурмовой эскадре. Хотя, конечно, попадание нанесло бы огромный ущерб «Ностальгии по бесконечности». Кинетическая энергия снаряда эквивалентна килотонне тротила – хватит, чтобы вывести субсветовик из строя, вспороть, будто консервную банку, хоть и не уничтожить целиком. Шанс на успех пока оставался – к «Ностальгии» неслись еще четыре болванки, – но триумвир уже показала, что обстрел из ускорителей для нее не опасен.
Клавэйн не сожалел о провале переговоров. Напротив, испытал облегчение – теперь можно с чистым сердцем заняться простым и честным делом, а именно войной. Наверное, и триумвир считала так же.
Фелка и Ремонтуар висели рядом с Клавэйном перед обзорным окном – эта часть корабля не вращалась, создавая искусственное тяготение. «Свет Зодиака» висел на краю боевого пространства, отключив тягу. Экзоскелеты больше не требовались, и Клавэйну досаждало неприятное и непонятное чувство уязвимости.
– Ты разочарован? – спросил Ремонтуар.
– Вовсе нет, я даже рад. Если проблема решается чересчур легко, я подозреваю ловушку.
– Несомненно, триумвир неглупа, что бы ни произошло с ее кораблем, – согласился Ремонтуар. – И ты все еще не веришь, что она пытается эвакуировать население Ресургема?
– Хотя сейчас больше причин этому верить, – добавила Фелка. – Мы же видели, как шаттлы курсируют между висящим на орбите транспортом и планетой.
– Но это все, что мы видели, – возразил старик.
– А транспорт делает рейсы между орбитой и звездолетом, – продолжала она. – Какие еще нужны доказательства?
– Это необязательно означает эвакуацию, – процедил Клавэйн сквозь зубы. – Что угодно может быть.
– Ну, так сочти, что она поступает наилучшим в данной ситуации образом, – посоветовала Фелка.
Клавэйн глянул на нее, надеясь, что злость не видна на его лице, не слышна в голосе.
– Она сама захотела драться. Мне от нее нужны только орудия.
– В дальней перспективе эти орудия ничего не изменят.
Теперь он не пытался скрыть гнев.
– Как прикажешь тебя понимать?
– Я имела в виду то, что сказала. Не больше и не меньше. Все, что здесь происходит и доводит тебя до белого каления, по большому счету ничего не значит и не меняет.
– Похоже, ты не сама до этого додумалась, а позаимствовала глубокую мысль у волка.
– Ты же знаешь, часть волка я принесла в себе с корабля Скади.
– Вот именно. И это значит, Фелка, что я не должен принимать во внимание сказанное тобой.
Она нырнула через проем люка в коридор, ведущий во внутренности корабля. Клавэйн хотел позвать ее, извиниться, но не смог издать ни звука.
– Клавэйн?
Он посмотрел на друга:
– Что, Рем?
– Через минуту первая ракета достигнет цели.
