гибели миссис Ланскене вы были в гараже «Королевского герба». Вы разговаривали с механиком, а рядом с вами находился автомобиль с пожилым иностранным джентльменом. Вы не заметили его, зато он обратил на вас внимание.
— Не понимаю, о чем вы. Это было в день дознания.
— Да, но помните, что сказал вам механик? Он спросил, не родственница ли вы жертвы, а вы ответили, что вы ее племянница.
— Его просто интересовало все, связанное с убийством.
— Да, но его следующие слова были: «А я ломал голову, где видел вас раньше». Где же он вас видел, мадам? Должно быть, в Литчетт-Сент-Мэри, так как у него это ассоциировалось с тем, что вы — племянница миссис Ланскене. Быть может, он видел вас у ее коттеджа? Когда? Этот вопрос требовал расследования. В результате выяснилось, что вы были в Литчетт-Сент-Мэри во второй половине дня, когда убили Кору Ланскене. Вы оставили машину в том же карьере, что и в день дознания. Ее там видели и запомнили номер. Сейчас инспектору Мортону известно, чья это машина.
Сьюзен уставилась на него. Ее дыхание участилось, но она не обнаруживала явных признаков страха.
— Вы говорите чепуху, мсье Пуаро, и заставили меня забыть о причине моего прихода. Я хотела застать вас одного и…
— Признаться, что это вы, а не ваш муж совершили убийство?
— Конечно нет! За дуру вы, что ли, меня принимаете? И я уже говорила вам, что в тот день Грегори не покидал Лондона.
— В этом вы не можете быть уверены, так как уезжали сами. Почему вы ездили в Литчетт-Сент-Мэри, миссис Бэнкс?
Сьюзен глубоко вздохнула:
— Ладно, слушайте! Слова Коры после похорон не давали мне покоя. В конце концов я решила съездить к ней и выяснить, что вбило эту мысль ей в голову. Грег считал мою идею нелепой, поэтому я не сказала ему, куда еду. Я прибыла туда около трех часов, стучала и звонила в дверь, но никто не отозвался, и я подумала, что Кора куда-то вышла. Если бы я подошла к задней стене коттеджа, то могла бы заметить разбитое окно, но я этого не сделала и вернулась в Лондон, ничего не подозревая.
Лицо Пуаро оставалось бесстрастным.
— Почему ваш муж обвиняет себя в преступлении? — спросил он.
— Потому что он… — Слово едва не сорвалось с языка Сьюзен.
Пуаро ухватился за него:
— Вы собирались пошутить, сказав: «Потому что он чокнутый», но шутка походила бы на правду, не так ли?
— С Грегом все в полном порядке!
— Мне кое-что известно о его прошлом, — сказал Пуаро. — До вашего знакомства он провел несколько месяцев в психиатрической лечебнице «Форсдайк-Хаус».
— Его не ставили на учет. Он был добровольным пациентом.
— Это правда — его официально не признали душевнобольным, но он, безусловно, психически неуравновешен. У него комплекс вины — подозреваю, что с детства.
— Вы не понимаете, мсье Пуаро, — горячо заговорила Сьюзен. — У Грега никогда не было шанса проявить себя. Поэтому я так отчаянно хотела получить деньги дяди Ричарда. Дядя был слишком прозаичен — он не мог этого понять… Я знала, что Грег должен самоутвердиться, почувствовать, что он может быть не только помощником аптекаря, которого гоняют туда-сюда. Теперь все будет по-другому. Грег получит свою лабораторию и будет создавать собственные формулы…
— Да-да, вы готовы подарить ему весь мир, потому что любите его. Но любите слишком сильно, чтобы обеспечить ему покой и счастье. Нельзя давать людям то, что они не способны принять. В конце концов он останется тем, кем ему не хочется быть…
— И кем же?
— Мужем Сьюзен.
— Как вы жестоки! И какую чепуху несете!
— Вы готовы на все, если дело касается Грегори Бэнкса. Вы хотели получить деньги вашего дяди не для себя, а для мужа. Насколько же сильно вы их хотели?
Сьюзен сердито повернулась и выбежала из беседки.
— Я подумал, — беспечным тоном заговорил Майкл Шейн, — что было бы неплохо зайти попрощаться.
Он улыбнулся, и Пуаро ощутил исходящее от него очарование.
Несколько секунд Эркюль Пуаро молча изучал Майкла Шейна. Ему казалось, будто он знает этого человека меньше остальных присутствующих в доме, так как Майкл всегда показывал себя лишь с одной стороны, с какой хотел показать.
— Ваша жена, — заметил Пуаро, — весьма необычная женщина.
Майкл поднял брови:
— Вы так думаете? Розамунд красива — согласен. Но не сказал бы, что она блещет умом.
— Миссис Шейн не пытается выглядеть слишком умной, — кивнул Пуаро. — Но она знает, чего хочет. — Он вздохнул. — Увы, это знают немногие.
— А-а! — Майкл снова улыбнулся. — Вы имеете в виду малахитовый столик?
— Возможно. — Помолчав, Пуаро добавил: — И то, что было на нем.
— Восковые цветы?
— Совершенно верно.
Майкл нахмурился:
— Я не всегда понимаю вас, мсье Пуаро. Как бы то ни было, — улыбка засияла вновь, — я вам благодарен, что мы все очищены от подозрений. Мягко выражаясь, неприятно думать, будто один из нас прикончил бедного старого дядюшку Ричарда.
— Таким он вам показался, когда вы с ним познакомились? — осведомился Пуаро. — Бедным старым дядюшкой Ричардом?
— Ну, разумеется, он хорошо сохранился…
— И пребывал в здравом уме и твердой памяти?
— Конечно.
— При этом был очень проницательным человеком?
— Очевидно.
— И хорошо разбирался в людях?
Улыбка оставалась неизменной.
— С этим я едва ли могу согласиться, мсье Пуаро. Меня он не одобрял.
— Возможно, он считал, что вы не из тех, кто блюдет супружескую верность? — предположил Пуаро.
Майкл рассмеялся:
— Что за старомодная идея!
— Но это правда, не так ли?
— Интересно, что вы имеете в виду?
Пуаро соединил кончики пальцев.
— Понимаете, было проведено расследование, — пробормотал он.
— Вами?
— Не только мною.
Майкл бросил на него быстрый изучающий взгляд. Его реакции, подумал Пуаро, вообще отличаются быстротой. Майкл Шейн был далеко не глуп.
— Вы хотите сказать… что этим заинтересовалась полиция?
— Мнение об убийстве Коры Ланскене как о непреднамеренном преступлении их никогда не удовлетворяло.
— И они наводили справки обо мне?
— Они интересовались местопребыванием родственников миссис Ланскене в день ее гибели, — чопорно отозвался Пуаро.
— Это создает весьма неловкую ситуацию, — с чарующей откровенностью промолвил Майкл.
— В самом деле, мистер Шейн?
— Больше, чем вы в состоянии представить! Понимаете, я говорил Розамунд, что в тот день ходил на ленч с неким Оскаром Луисом.
— И это не соответствует действительности?
— В том-то и дело. Я ездил на машине повидать женщину по имени Соррел Дейнтон — довольно известную актрису. Я играл с ней в ее последнем спектакле. Полицию это, конечно, вполне удовлетворит, чего не скажешь о Розамунд.
— А! — Пуаро принял подчеркнуто скромный вид. —
