Из-за вашей дружбы возникли определенные неприятности?
— Да… Розамунд заставила меня пообещать, что я с ней больше не увижусь.
— Действительно, положение неловкое… Entre nous,[1433] у вас была связь с этой леди?
— О, всего лишь одно из мимолетных приключений! Эта женщина для меня ничего не значила.
— Но вы что-то значили для нее?
— Ну, она бывала довольно утомительной… Женщины так привязчивы. Как бы там ни было, полицию это удовлетворит.
— Вы полагаете?
— Ну, я едва ли мог зарубить топором Кору, если в это время развлекался с Соррел за несколько миль от места преступления. У нее коттедж в Кенте.
— Понимаю. А эта мисс Дейнтон будет свидетельствовать в вашу пользу?
— Не то чтобы она была в восторге, но, так как это убийство, думаю, ей придется это сделать.
— Возможно, она сделает это, даже если вы не развлекались с ней?
— О чем вы? — Майкл внезапно стал мрачным как туча.
— Леди любит вас. Когда женщина влюблена, она может поклясться в чем угодно.
— Вы хотите сказать, что не верите мне?
— Неважно, верю я вам или нет. Не я должен быть удовлетворен.
— А кто?
Пуаро улыбнулся:
— Инспектор Мортон — он только что вышел на террасу через боковую дверь.
Майкл Шейн резко повернулся.
Глава 23
— Я узнал, что вы здесь, мсье Пуаро, — сказал инспектор Мортон.
Двое мужчин прогуливались по террасе.
— Я приехал вместе с суперинтендантом Паруэллом из Мэтчфилда. Доктор Лэрреби звонил ему насчет миссис Лео Эбернети, и он намерен расспросить присутствующих. У доктора возникли сомнения.
— А вы, друг мой? — спросил Пуаро. — Каким образом вы в этом участвуете? Ведь отсюда далеко до вашего родного Беркшира.
— Я хотел задать несколько вопросов, а люди, которым я был должен их задать, весьма удобно собрались здесь. — Помолчав, он осведомился: — Ваша работа?
— Моя.
— И в результате миссис Лео Эбернети стукнули по голове?
— Вы не должны порицать меня за это. Если бы миссис Лео пришла ко мне… Но она вместо этого позвонила своему адвокату в Лондон.
— И когда она выкладывала ему сведения — трах!
— Вот именно — трах!
— И что она успела ему сказать?
— Очень мало. Она закончила на том, что смотрелась в зеркало.
— Женщины часто этим грешат, — философски заметил инспектор. Он внимательно посмотрел на Пуаро: — Это что-нибудь вам подсказало?
— Да. Думаю, я знаю, что она собиралась ему сообщить.
— Вы всегда были догадливы. Так что это было?
— Простите, но разве вы расследуете смерть Ричарда Эбернети?
— Официально — нет. Но практически — да, если она связана с убийством миссис Ланскене.
— Бесспорно, связана. Но я прошу вас, мой друг, дать мне еще несколько часов. Тогда я буду точно знать, правда ли то, что я предполагаю, — понимаете, только предполагаю. Если так…
— Ну?
— Тогда я смогу передать в ваши руки конкретное доказательство.
— Это нам подойдет, — с чувством произнес инспектор Мортон. Он бросил на Пуаро вопросительный взгляд: — Что вы держите про запас?
— Ничего — абсолютно ничего. Ведь доказательства, о котором я упоминал, может в действительности не существовать. Я сделал вывод о его наличии из разных обрывков разговоров. Но ведь я могу ошибаться. — Последняя фраза прозвучала крайне неубедительно.
Мортон улыбнулся:
— Однако такое с вами бывает нечасто?
— Весьма нечасто. Но вынужден признать, что иногда бывает.
— Рад это слышать. Быть всегда правым, вероятно, утомительно.
— Я этого не нахожу, — заверил его Пуаро.
Инспектор рассмеялся:
— И вы просите меня подождать с расспросами?
— Вовсе нет. Поступайте, как планировали. Полагаю, вы не собираетесь произвести арест?
Мортон покачал головой:
— Нет, пока что у нас руки коротки. Сначала нужно получить санкцию прокурора — а до этого еще далеко. Нет, я просто хочу получить у присутствующих сведения об их местопребывании в день убийства. Возможно, в одном случае с официальным предупреждением.
— Понятно. Вы имеете в виду миссис Бэнкс?
— Я же говорил, что вы догадливы. Да. Она была там в тот день. Ее машина стояла в карьере.
— Но никто не видел, как она вела машину?
— Нет. Конечно, то, что она не сказала ни слова о своей поездке, выглядит скверно. Ей придется дать удовлетворительное объяснение.
— Что касается объяснений, у нее достаточно опыта, — сухо заметил Пуаро.
— Да, умная молодая леди. Возможно, даже слишком умная.
— Быть слишком умным — всегда неблагоразумно. Вот так обычно и попадаются убийцы. А о Джордже Кроссфилде выяснилось что-нибудь новое?
— Ничего определенного. Внешность у него вполне ординарная. Великое множество молодых людей, похожих на него, разъезжает по стране на поездах, автобусах и велосипедах. Людям трудно вспомнить неделю спустя, видели они определенного человека в определенном месте в среду или в четверг.
Инспектор сделал небольшую паузу.
— Зато у нас имеется довольно любопытная информация от матери настоятельницы одного монастыря. Две ее монахини ходили по домам, собирая пожертвования. Вроде бы они подходили к коттеджу миссис Ланскене за день до ее убийства, но на их стук и звонки в дверь никто не отозвался. Это естественно: хозяйка была на севере, на похоронах Эбернети, а компаньонка взяла выходной и отправилась на экскурсию в Борнмут. Но дело в том, что монахини утверждают, будто в коттедже кто-то был. Они говорят, что слышали вздохи и стоны. Я спросил, не было ли это днем позже, но настоятельница уверена, что нет. У нее все мероприятия записаны в книге. Возможно, кто-то в тот день искал что-то в коттедже, воспользовавшись отсутствием обеих женщин и, не обнаружив того, что ему было нужно, вернулся на следующий день? Я не придаю особого значения вздохам, а тем более стонам. Даже монахини бывают склонны к фантазиям, а коттедж, где произошло убийство, тем более будит воображение. Важно другое: был ли в коттедже кто-то, кому не следовало там находиться? Если так, то кто это? Все Эбернети были на похоронах.
Пуаро задал вопрос, казалось, не имеющий отношения к делу:
— Монахини, которые собирали пожертвования, не возвращались туда в другой день, чтобы попробовать попасть в коттедж?
— Возвращались — примерно через неделю. По-моему, в день дознания.
— Да, — кивнул Пуаро. — Все сходится.
Инспектор Мортон с любопытством посмотрел на него:
— Откуда такой интерес к монахиням?
— К ним привлекали мое внимание, хотел я того или нет. Не забывайте, инспектор, что монахини приходили в коттедж в тот день, когда там оказался отравленный свадебный пирог.
— Но вы же не думаете… Что за нелепая идея!
— Мои идеи никогда не бывают нелепыми, — сурово произнес Эркюль Пуаро. — А теперь, mon cher, я предоставлю вам возможность расспрашивать присутствующих и
