– Ну вот. – огорчается Майко: – я ж говорила не заходить, а теперь у тебя моральная травма будет.
Акира смотрит на нас, лежащих на огромной Майкиной кровати и у нее дергается бровь.
– Можно подумать я не знала, чем вы тут занимаетесь… – говорит она: – чем вы вообще могли еще… – она стискивает зубы, подходит к окну, открывает его настежь.
– Накурили тут. – Акира машет рукой, разгоняя дым, под грудой Майкиных футболок, бюстгальтеров и трусиков находит стул и садится на него, лицом к нам. Словно мы тут все за столом сидим, а не лежим друг на друге вповалку без одежды. Вздыхает. Молчит.
– Читосе. – наконец говорит Акира: – пожалуйста…
– Малый Диван Султаната считать созванным! – чистым голосом вещает Читосе, закутавшись в шелковую простыню: – на повестке дня вопрос – почему все тут трахаются а Акира – нет. Слово предоставляется Акире!
– Ну вас. – говорит Акира, сдуваясь: – у меня важный вопрос. На повестку.
– Таки ты говори. – пользуясь тем, что Акира не видит моей руки – продолжаю гладить бедро Майко.
– Ну вот. Я с Джуном отношения наладила. – говорит Акира и хмурится: – он – хороший парень. И спасибо, что ты его от смерти спас, или от жизни, что хуже смерти. Ты не думай, Син, я все понимаю и добро от зла отличить в состоянии. Спасибо тебе.
– Надлежащим ли способом благодарить великого Сина собираешься, отроковица? – щурит глаза Майко. Ей весело.
– Майко. – говорю я с упреком. Человек тут пришел высказаться, трудно ей, а ты тут … шуточки шутишь. Опять.
– Ладно, ладно. Молчу. – она делает вид, что запирает губы на замок и выкидывает ключ. Ключ она выкидывает прямо в декольте Читосе, видимо, чтобы было удобнее искать. Акира закатывает глаза. Молчит.
– В общем так. – говорит она: – есть у меня предположение что твой импринтинг работает как в природе. То есть – происходит мощный выброс гормонов во время излечения, отсюда эффект бодрости и легкой эйфории. При этом в случае отсутствия допустим тебя рядом с … реципиентом, последний испытывает эти чувства к ближайшему объекту, его привлекающему. Как маленький утенок, который принимает любой движущийся объект за свою маму.
– Чего?! – удивляется Майко.
– Так… откуда такая гипотеза? – спрашиваю я. Акира мнется. Акира стесняется. Акира в конце концов колется. Да, у нее есть парень и этот парень – Огненный Хлыст Джун. Правда они там по‑другому называют эту способность – плазменный шнур неизменной прочности, как‑то так. Скучно, как по мне – Огненный Хлыст круче звучит. Раз в пять. Так вот, на самом деле не то, чтобы очень у них дела в паре были, а вот после сегодняшнего происшествия он на нее там же в саду тарелку слюней напускал. Странно.
– Да нету здесь ничего такого. – говорю я: – у мужика стресс, не каждый день приходишь в себя а ручек нет. И ног.
– И может чего еще… – встревает Майко. Читосе хихикает.
– Ну… тем более. Если потом все отрастает, так понятная реакция. Я б тоже свою девушку руками этими бы… и кое‑чем еще. – заканчиваю свое абсолютно логическое объяснение я. Акира качает головой.
– Я не об этом. Импринтинг твой – он как ловушка, да. Когда неясное чувство – можно его как‑то загасить, а когда точно знаешь откуда… то трудно. Я в общем, что сказать пришла. – Акира встает, кланяется нам и произносит: – прошу прощения за то, что в тот раз панику подняла и обвинила тебя, Син черт‑те в чем. Я же знаю тебя, как я могла такое про тебя подумать. Мне нет прощения.
– Ой, да ладно тебе, дела давно минувших дней. – машу я свободной рукой, второй рукой исследуя Майкины бедра и уже поднимаясь выше: – не сожгла нас там всех и хорошо.
– Мне нет прощения. – настаивает Акира: – но я все равно хочу попросить тебя, Син еще об одном одолжении.
– Да? О чем же?
– При этом я заверяю тебя, что в настоящее время я нахожусь в здравом уме и твердой памяти и никогда в жизни не попрекну тебя за это.
– Ты начинаешь меня пугать. – говорю я, останавливая свои поползновения в Майкину сторону. Что тут происходит и не придется ли сейчас в спешном порядке тушить мою задницу? Смотрю на Акиру настороженным взглядом, если она сейчас поднимает руку… или разведет их в стороны…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Акира вздыхает, будто решаясь на что‑то, потом вдруг наклоняется, запускает руки под юбку и вытаскивает из под нее, перешагивая – свои трусы. Оглядывается по сторонам и метким броском забрасывает их на люстру.
– Пожалуйста, позаботься обо мне, Син. – говорит она и расстегивает блузку.
– Ееее! Акира с нами! – восторженно кричит Майко.
Глава 24
Я сижу в школе за своей партой и улыбаюсь как блаженный. Люди стараются меня обходить и по школе уже пошел слушок что «этот Синдзи» опять чего‑то наелся, напился или накурился, и лучше его не трогать, потому как будешь потом тоже вот так вот улыбаться всю дорогу.
А я – улыбаюсь. Потому что вспоминаю, как я встал с утра, как убрал с себя ногу Читосе, которая произнесла что‑то невнятное, вроде «рано еще, Син, спи», посмотрел на художественную композицию из тел красивых девушек разной комплекции и пошел на кухню. Сперва в ванную, а потом на кухню. На кухне – сперва открыл окно настежь и вдохнул утреннюю свежесть Сейтеки. Где‑то далеко, в заливе, длинным гудком приветствовал город портовой буксир. Что‑то кричали чайки. Я вдохнул воздух утреннего Сейтеки и улыбнулся. Как там говаривал подполковник Килгор – это запах победы.
То, что произошло вчера – будет иметь свои последствия, но здесь и сейчас – я был счастлив. Странное существо человек, гормоны имеют такое огромное значение в нашей жизни. Вот не было бы вчера всего этого «тим‑билдинга» – чувствовал бы себя хуже. Не очень себя чувствовал бы. Думал бы о том, как и что сделали неверно, корил себя за то, что сгоряча поступил, тут же оправдывал «а что еще я мог сделать?!», кинулся бы искать данные по Антимагии и что нам всем за это будет, сроки пребывания в тюрьме уже подсчитал бы и мысленно речь на суде подготовил из разряда «Уважаемый суд! Но как мы должны были узнать сотрудников отдела Антимагии?! Документов, удостоверяющих личность нам представлено не было, мало ли кто в громкоговоритель кричит. Я тоже могу кричать что я королева Англии, однако это ничего не означает. Таким образом указанное можно трактовать как самооборону.»
А я – не парюсь. В голове – пусто. Звенящая такая, комфортная пустота, которая позволяет мне спокойно включить кофеварку и вытащить пластиковую доску и нож. Будем завтрак готовить. Мои (надо же – мои!) девчонки устали, спят. А я пока завтраком озабочусь, может даже в постель принесу… хотя… с аппетитом Майко мне тут тележка понадобится. И куда она столько ест? Наверное – в грудь. Там уж наела так наела.
В поисках яиц и сыра открываю холодильник. Угу, ясно. Яйца, упаковка голландского сыра, ветчина, две бутылки вина и конечно же две руки. Хоть в пластик додумалась завернуть, думаю я, доставая контейнер с яйцами. А вообще, Майко – умница. Я‑то про руки эти и забыл совсем, а она – нет. Фетишистка. Что на самом деле приятно. Может она еще и извращенка и скрывает от нас свои истинные намерения? Не, Майко – и скрывает? Это ж антонимы. Скрытная Майко. Незаметная Майко. Майко под прикрытием. Фыркаю от смеха. Ага, щас. Это как горячий лед ну или там холодная Акира.
Нарезаю ветчину и сыр пластинками, ставлю сковороду на плиту и добавляю масла. Масло на кухне у Майко почему‑то хлопковое, здесь в магазинах я такого не видел. Подсолнечного или оливкового найти не смог. Насвистывая себе под нос, нарезал луки и помидоры. Хорошие у Майко ножи – острые. Легко режутся помидоры.
– Не спишь уже. – говорит Майко, заходя в кухню. Оценивающим взглядом окидывает мой фронт работ и понимающе кивает.
– Мне в школу идти. – говорю я: – я ж заранее сюда комплект школьной формы принес. И рубашку эту, кстати тоже – Майко как обычно накинула мою рубашку на голое тело. Как обычно она в эту рубашку не влезает своими достоинствами. Достоинства вырываются наружу и гордо покачиваются из стороны в сторону.
