Херца с Фринной прислушивались к разговору, ничего не комментируя. Уже довольно долгое время — несколько циклов восхода пламенной дуги — они хранили полное молчание. Кстати, упомянутые циклы потихоньку замедлялись. Пилигримы очень далеко ушли от Кальпы: насколько именно, никто сказать не мог — даже голос Натуна не знал, хотя бы приблизительно.
— Мы прошли полпути в никуда. — Нико обмяк в расселине между двумя черными валунами и опустил голову в гермошлеме на подставленные ладони. Вот уже много циклов не было возможности вдохнуть наружный воздух.
— Что это за штуки в горах? — спросил Шевель.
— Кошмары, — отозвался Денборд. — Перфу повезло. Ему бы точно здесь не понравилось.
Тиадба присела между Денбордом и Нико, который хранил на лице задумчивое выражение, хотя пыльно-золотистые отражения лицевого щитка мешали рассмотреть его физиономию. Было от чего задуматься. Броня упорно воздерживалась от новых объяснений.
— Мне кажется, я понял, — наконец сказал Нико, тщательно подбирая слова. — Это своего рода полка с призами — как трофеи с «маленьких войн». Только они куда громаднее.
— Что ты имеешь в виду? — заинтересовался Кхрен.
— Кто коллекционирует эти трофеи? — одновременно с ним спросил Махт.
— Мы много чего видели после ухода с Ярусов, — сказал Нико. — Повстречались с Высоканами и разными тварями в Хаосе — возможно, с нашими бывшими соплеменниками… а может, и нет. Мы знаем, что эти «люди» не всегда выглядят так, как мы, во всяком случае, не сейчас. Так что… мир вне Ярусов когда-то был много больше, чем мы способны себе представить. Если поразмыслить и задуматься обо всех этих людях… ведь их так много… они такие разные, непривычные, но в то же время во многом напоминают нас, прямо как истории в книжках Тиадбы… если, конечно, они правдивы…
— Выглядят правдивыми, — заметил Кхрен.
— Они противоречат друг другу, — возразил Шевель.
— Это так, — согласился Нико. — Но попытайтесь вообразить… на минутку попробуйте выйти за обычные границы того, что мы делаем, и подумайте, так сказать, более широко. О том, как Тифон сжигает и стягивает все вместе, о том, как он забавляется и одновременно с этим уничтожает свои игрушки — наполняется ненавистью…
— Или вообще ничем, — сказал Кхрен.
Нико согласно кивнул.
— Самая пустая из всех пустот… Подумайте обо всех прошлых временах и историях, которых мы никогда не слышали; о людях, которые жили тогда и были на нас непохожими, — большие и маленькие, — гиганты в сравнении с Высоканами, или невероятные малютки… Как все это отличалось оттого, что мы знали в Кальпе… Прошли бессчетные циклы пробуждения и сна, и все же они — это в какой-то степени мы… — Он издал тяжкий вздох. — Может, некоторые из них были даже вроде богов. Тем не менее все они оказались побеждены. Их истории похищены, искалечены, сожжены, но при этом их образы — и, может статься, даже тела — собрали и перенесли сюда, расставили по горам в качестве трофеев — или для острастки. Но в таком случае, — резюмировал он, — это вовсе не мертвые боги. Это просто люди. Они — это мы.
— Не исключено, что нас поставят рядышком с ними, — хмуро сказал Кхрен. — Очередная партия трофеев.
— Будем вместе, как одна семья, — пожал плечами Нико.
У Тиадбы перехватило дыхание.
— Они страшные, — тихо промолвила Херца.
— Если эти «трофеи» вдруг поднимутся и начнут рыскать вокруг, еще неизвестно, поймут ли они, что мы их дальние родственники, — присовокупила Фринна. — А нам надо к ним подходить?
Тиадба приподнялась на локте и настроила лицевой щиток, разглядывая очередной феномен в долине — некое облако, размытое наподобие огненной арки, как туман, спускающийся с неба.
— Все это видят? — спросила она.
Они взобрались повыше. Гермошлемы подхватили многоплановое изображение местности, проработали детали — и глазам путепроходцев открылась зеленоватая масса в центре долины.
— Похоже на гору, подвешенную вверх тормашками, — сказал Хрен.
— Она как будто изо льда, — неуверенно заметил Денборд.
— «Кутерьма», — вдруг раздался голос Патуна. — В ней таится опасность.
— В каком смысле «кутерьма»? — нахмурилась Тиадба.
— Никто в Кальпе не знает об этих феноменах ничего определенного. Похоже, они каким-то образом воздействуют на определенные точки местоположения в Хаосе. Они считаются опасными, так как все силы Хаоса сосредотачиваются вокруг них — появляются новые колеи, собираются служители Тифона, пленники пробуждаются на новых уровнях рабства. Кутерьма ведет к быстрым изменениям и возникновению новых и мощных факторов.
— То есть рождаются новые монстры? — спросила Фринна, дрожащей рукой цепляясь за Денборда и подтягивая его поближе. Тот не возражал.
Махт на несколько шагов удалился от группы, желая бросить взгляд на равнину, с которой они пришли.
— Эй! Все опять съеживается! — крикнул он. — Даже Кальпа видна! Вон и Свидетель появился!
Тиадба обернулась и чуть не упала от головокружения. Свет сворачивался штопором, и возникало впечатление — нет, уверенность, — что Хаос начал очередной раунд схлопывания, как воздушный шарик с развязанной горловиной. Если бы они в свое время подождали подольше… может, и не пришлось бы так долго идти, чтобы очутиться в нынешнем месте?
— Под нами колея! — взвизгнула Фринна.
Действительно, камни разгладились и стали вязкими, всасывая их ступни с пугающей скоростью. Пилигримы словно проваливались сквозь плоскую, бледную поверхность. В горах вокруг долины разверзались трещины, через которые тянулись новые колеи прямиком к зеленоватой массе в центре.
Кхрен вскинул их последнее стрекало, но не успел его активировать: из тумана выскочило щупальце и мгновенно — как удар хлыстом — цапнуло оружие из рук.
Все, опоздали.
Над ними нависли тени — полуслепые, выпученные глаза дико вращались, рыскали по грунту, пятнистые морды растянули пасти под высокими, вогнутыми тушами, — они окружили группу, с чавканьем переступая гибкими ножками-колоннами…
Тиадба словно в трансе следила за тем, как ее товарищей подхватывали мельтешащие, едва видимые когти. Одна задругой в воздух взмывали корчащиеся фигурки.
Самый крупный и необычный Молчальник — три морды, слившиеся воедино, четыре глаза с морозным инеем бельм и булавочными зрачками мрака, — пригнулся над Тиадбой и ощерился в ухмылке. Протянулась лапа. Девушку сжали усеянные шипами пальцы.
Из центра долины — тронутого изморозью неясного зеленого здания и ледовой горы, висевшей точно над ним, — донесся дикий, визжащий вопль, словно мириады тварей, лишенных всякой надежды на спасение, заставляли демонстрировать восторг, счастье…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
