— Пожалуй, это действительно величайшая из историй, — нехотя признал Гентун. — Получается, она оставила Кальпу, оставила Сангмера… всех, кого любила. И ей казалось, что она служит им, даже когда предавала.
— А что с Сангмером? — спросил Джебрасси. — Он догадался? Сумел ее отыскать? С ним-то что сталось?
— Эту историю, юноша, мы проживаем прямо сейчас. Мы — своеобразное эхо этого повествования, через нас оно обретает плоть и кровь; есть шансы, что мы пробудим его. А когда все закончится, мы двинемся дальше по своей линии судьбы — или встретимся с весьма неожиданной концовкой.
ГЛАВА 97
Джинни прошла под оцепенелым взором внутреннего кольца гигантов, и ей почудилось, будто она чего-то лишилась. Ее защитный пузырь как бы истончился, да и дышать стало труднее. Камень больше не указывал в каком-то четко определенном направлении: вместо этого он сначала потянул в одну сторону, тут же дернул назад, сменил курс — его настойчивость ослабевала, и девушка замерла, подобно очередному истукану, в прямой видимости от входа в ущелье.
Камень не хотел больше служить проводником. Вывод напрашивался один: или она сошла с курса, либо двигалась чрезмерно быстро… короче говоря, очутилась в месте, где защиты камня недостаточно.
Зачем же он ее сюда тащил?
Джинни осмотрелась. В воздухе витали хлопья сажи, особенно заметные на фоне опалесцирующей горы льда, подвешенной вверх ногами над долиной. В полной тишине из грунта быстро вырастали иглы голубого сапфира. От неподвижности и напряжения заныла шея. Иглы приняли облик колонн по периметру долины, будто хотели сформировать клетку вокруг Фальш-Города, центрального нефритового комплекса. Туман осел на скалистых гребнях и уплотнился: он походил на облака, которые она видела дома, — если у нее вообще был дом. Если она вообще жила на свете, если хоть какое-то из ее воспоминаний можно было назвать реальным…
Здесь, в долине, ледяная гора и голубые колонны обладали красотой, в которой читалось больше от Земли, чем от Хаоса. Подвешенная гора смахивала на исполинский айсберг, а может, и на Альпы — только перевернутые. Как странно, что нечто невозможное теперь выглядело убедительным и его окружали вещи всего лишь маловероятные.
Усталость возрастала с каждой минутой; Джинни прилегла на неровную податливость внутренней стенки пузыря, однако глаза не закрывались. Нет, она не могла заснуть — после ухода со склада Бидвелла сон к ней не шел.
Да, но что если она сумеет заснуть — если удастся увидеть сон, — и поймет, что ее визитерша, ее второе «я», уже очутилась в призрачном зеленом городе… стало быть, тоже оказалась в ошибочном месте.
Их обеих сбили с пути.
Обеих предали.
Джинни подумала про ужасного коротышку и его гнусные намеки. Перед тем, как уйти, она не переговорила ни с Джеком, ни с Бидвеллом. Ни с Даниэлем. Отсюда вопрос: что бы они ей сказали?
Наверное, посоветовали бы подождать. Что ж, именно это она и сделает, раз уж выбора нет: уляжется чуть выше дна долины, в окружении скал и парализованных гигантов, под перевернутой ледяной горой, подвешенной в воздухе и готовой рухнуть в любую секунду, — да, и примется ждать. Останется здесь навсегда, если потребуется, все больше и больше наливаясь покоем, пока ее не унесет ветер, подхватив кусочком невесомой сажи…
Минутка отдыха затянулась. Джинни попробовала перекатиться на живот и обнаружила, что пузырь стянулся, — да так, что не пошевелиться. Она лежала лицом вверх, уставившись на ледяную громаду, которая частично блокировала огненную дугу. Что касается самого огня, то он принял закатный оттенок, мрак внутри разбавился до серо-пурпурного. Морщинистое небо за горой медленно затягивалось голубым туманом и облаками с изумительной золотой окантовкой. Небеса — и те стягивались вместе.
Пугающее и прекрасное зрелище.
Все, что до сих пор доводилось видеть девушке, было попросту страшным и уродливым.
— Что-то новое грядет… — пролепетала она немеющими губами.
Хотя на деле надвигающееся нечто было невероятно старым.
ГЛАВА 98
Все трое — Джебрасси, Гентун и эпитом Библиотекаря — одновременно заметили бледный свет по центру долины.
Они отмахали множество миль, порой приближаясь к внутреннему поясу так называемых Мертвых Богов, которые смотрели друг на друга, выстроившись на противоположных сторонах неровного ущелья. Их лики, казалось, застыли в спокойной, раздумчивой наглости, отшлифованной за триллионы лет целеустремленного разума, который управляет любой эволюцией, — вереница образов и форм, обольстительно непостижимых, омерзительных и прекрасных одновременно, подобно множеству морских чудищ, выложенных на необъятном, вечном рифе.
— Они когда-нибудь оживут? — спросил Гентун.
Полибибл собрался было ответить, как вдруг…
— Хватит уже. Нет времени на лекции или пресловутые утечки знания, — жестко заявил Джебрасси. — Марш вперед!
Эпитом выслушал приказание с терпеливым юмором.
— Время действительно укоротилось. Однако в этой долине чужое время не будет течь с той же скоростью, не говоря уже про те же мгновения. Это ведь Кутерьма. Каждый проход, каждые врата направляют тех, кто их минует, на иную дорожку, ведущую к центру.
— Я думал, осталось лишь два фатума, — нахмурился Гентун.
— Что касается фатумов, то это верное замечание, — однако в Кутерьме пути закручены так, что выглядят параллельными. Можно запросто перепрыгивать с одной дорожки на другую — но они одинаковы, принадлежат все той же спирали. Во многих регионах Хаоса правила, относящиеся к крошечному, было предписано распространить в неизмеримо большем масштабе. Скажем, надо провернуться дважды, чтобы оказаться смотрящим в том же направлении. А здесь дела еще более запутаны. Например, можно оглянуться, увидеть обратный путь, — однако, если просто реверсировать курс, то мы потерпим безусловное поражение.
— Можно ведь перескочить на внутренние дорожки, чтобы побыстрее оказаться в центре, я правильно понимаю? — спросил Джебрасси.
— Нет, — решительно заявил эпитом. — Мы находимся как раз там, где следует.
Облако, собиравшееся впереди, уплотнилось до поставленной вверх ногами ледовой горы, чьи ребра напоминали зазубренные бритвы.
— Дорожки вскоре сольются воедино, — продолжал эпитом. — Космос переживает последние мгновения. Вот-вот начнется мятеж самого малого, ничтожного — нет-нет, юноша, я не тебя имею в виду. Давление на Тифон растет. Наш бывший властитель не знает, как выполнить изменение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
