Жуань Наньчжу разговор с Цзян Синьхуном. Тот согласился с мнением мужчин, что проблема кроется именно в этом парне, и немаленькая. Но какая именно, пока утверждать нельзя.
— Пойдёмте, скоро стемнеет, поговорим в общежитии. — Они и так уже потратили много времени после занятий, небо постепенно стало темнеть.
Разговаривая по дороге, они успели вернуться в общежитие до того, как совсем потемнело.
Когда они вошли в здание, кругом уже сгустилась темнота, тихий кампус погрузился в черноту ночи.
Линь Цюши вышел в коридор и закурил, погрузившись в раздумья. Как вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Обернувшись, мужчина увидел Ли Дунъюаня.
— Огонька не найдётся? — спросил тот.
Линь Цюши кивнул, и Ли Дунъюань наклонился, чтобы подкурить от его сигареты.
— О чём задумался? — спросил Ли Дунъюань.
Линь Цюши покачал головой, давая понять, что ни о чём пока не задумался. Он просто устал сегодня и не очень-то хотел разговаривать.
— Когда ты вступил в ряды Обсидиана? — голос Ли Дунъюаня звучал приятно, мягко, магнетически, а тон походил на тихую колыбельную. — Сколько времени ты уже с ними?
— Не так давно, несколько месяцев. — Линь Цюши выпустил облако дыма.
— Кто тебя провёл через дверь? — продолжил расспрашивать Ли Дунъюань.
— Жуань Наньчжу. — Линь Цюши чувствовал себя немного рассеянно, при этом очень необычно — он как будто лежал на мягком облаке, тёплом и уютном, отчего тело непроизвольно расслаблялось.
— А Чжу Мэн? Ты её знаешь? — расспросы Ли Дунъюаня продолжали углубляться.
— Знаю.
Линь Цюши почувствовал подвох и попытался вырваться из этого состояния. Но Ли Дунъюань, словно ощутив сопротивление, аккуратно положил руку ему на плечо и сказал:
— Не нервничай, я не спрошу ничего, выходящего за рамки. — Он наклонился к уху Линь Цюши и прошептал: — Кто такая Чжу Мэн?
Линь Цюши, не контролируя себя, открыл рот. И когда ответ готов был слететь с его губ, совсем рядом послышался ледяной голос Жуань Наньчжу:
— Ли Дунъюань, так-то ты обращаешься с моими людьми?
Ли Дунъюань убрал руку и улыбнулся.
Линь Цюши резко пришёл в себя и осознал своё необычное состояние. Бросив сигарету, он впервые разозлился.
— Ли Дунъюань, что ты со мной сделал?!
Тот, всё ещё с сигаретой в зубах, невинно развёл руками.
Жуань Наньчжу похлопал в ладоши.
— Просто класс! Ты не зря занимаешь место главы Белого оленя. Вот только использовал бы свои способности в нужном русле, и мы бы давным-давно выбрались отсюда.
Ли Дунъюань:
— Мэн-Мэн, ну зачем так сердиться!
— Пойдём, Линьлинь, — Жуань Наньчжу был очень зол. — И впредь держись от этого человека подальше.
Линь Цюши кивнул и подошёл к нему.
Жуань Наньчжу тщательно похлопал его по плечу, будто хотел оттереть какую-то грязь… там, где его только что коснулся Ли Дунъюань.
Тот ничем не выказал недовольства, по-прежнему улыбаясь им.
Закончив, Жуань Наньчжу повёл Линь Цюши в комнату, спать. И больше не сказал Ли Дунъюаню ни слова.
За окном было темно, свет погас, комната погрузилась в тишину. Только слышалось дыхание спящих.
Линь Цюши чувствовал усталость, поэтому считал, что быстро заснёт, но всё вышло иначе — он только ворочался в кровати.
Когда к нему наконец пришёл сон и мужчина погрузился в полудрёму, его разбудил какой-то шум.
Пробудившись, мужчина быстро нашёл источник звука… прямо над своей кроватью.
Скрип-скрип… Как будто Жуань Наньчжу тоже не мог уснуть и ворочался. Линь Цюши уже собирался его позвать, но тут скрип внезапно прекратился.
А потом прямо над головой Линь Цюши с верхней полки послышалась песня:
— Сатико, Сатико, зачем зовёшь себя Сако? Это так смешно. Ей так нравятся бананы, но не съесть их целиком, бедная Сако. Сако уедет далеко и забудет нас Сако, нелюдимая Сако…
Голос принадлежал девушке и звучал немного по-детски. Вот только от слов этой песни кровь холодела в жилах.
Линь Цюши, не решаясь сдвинуться с места, закрыл глаза и отвернулся к стене.
Голос переместился вниз и зазвучал громче, как будто «исполнительница» спрыгнула с верхней полки.
— Сатико, Сатико, зачем зовёшь себя Сако? Это так смешно… — Она пела прямо за спиной Линь Цюши, и ему стало холоднее, тоненькое одеяло совершенно перестало согревать.
«Бум… бум… бум…» Нечто за спиной поскакало по полу, приближаясь к Линь Цюши.
Мужчина наконец не выдержал — открыл глаза, резким движением сел и хотел придвинуться ближе к стене, но тут же заметил странность — в свете луны он увидел, что стена исписана разнообразными отвратительными проклятиями, а более всего бросалось в глаза выведенное красным имя Лу Сако.
В тот же миг Линь Цюши увидел человека, стоящего перед кроватью.
Нет. Человеком это назвать не повернётся язык.
Девушка в школьной форме с распущенными волосами. Неестественно изгибаясь, она передвигалась только на одной ноге, а на месте другой была лишь пустота. И сейчас это именно она стучала по полу единственной ногой, напевая ту самую песенку…
Она стояла спиной к Линь Цюши, но услышав, как тот сел, повернула голову на сто восемьдесят градусов и уставилась на него.
— Ты слышишь? — спросила она.
Линь Цюши весь похолодел, не зная, как ответить на её вопрос.
— Ты слышишь? — повторила девушка.
— Слышу что? Твою песню? — Линь Цюши заставил себя успокоиться. Все, кроме него, до сих пор крепко спали, только он один проснулся из-за звука.
— Плач. Она плачет, — сказала девушка. — Она плачет так горько, почему же никто не слышит?
— Кто — она? Ты о себе?
Тварь не ответила на вопрос, только продолжила:
— Она не сделала ничего плохого. Почему они так с ней поступили?
После этой фразы Линь Цюши действительно услышал плач. Он раздавался за окном, надрывный, стонущий, будто рыдал кто-то, мучимый страшной болью.
— Как больно! Больно! Пожалуйста, помогите мне! Пожалуйста… — сквозь слёзы слышалась мольба. — Не уходите, не уходите!
Линь Цюши разобрал слова и тут же округлил глаза. Он наконец понял.
Так и есть — спустя мгновение до него донёсся знакомый голос юноши:
— Уходим, скорее, уходим. Забудь о ней. Она в таком состоянии… ей уже не поможешь.
— Но ведь… — другой парень колебался.
— Помогите! Помогите мне!.. — Девушка услышала их разговор, её крики стали ещё более отчаянными: — Не уходите, я не хочу умирать, не хочу!
— Идём!!! Если кто-то узнает, нас посадят в
