У нас отец любит заглянуть в бутылку. Думаешь, зря он пасет коров? Только из-за одних денег? Чтобы построить новый дом? Да-а-а? Так вот нет. На природе ― в лугах милое дело пропустить стакан, другой….. Он войну прошел, а там немногие довольствовались сахарком, ты у отца своего спроси, основная масса мужиков была не прочь выпить, и им наливали и если хочешь знать не только по великим праздникам, ― каждый день. Была пайка ― наркомовских сто грамм. Он там пристрастился…, ― я помолчал, а затем, взглянув на девушку, продолжил: ― Да-а-а, наш отец борется с «зеленым змием», дает матери клятвы не пить и какое-то время не пьет, но затем снова и снова срывается. Ты знаешь, пословицу: «Яблоко от яблони недалеко падает». ― И я будто укусив яблоко с огорода напротив окон бабы Гаши, ― тут же скривился: ― Мне неприятно тебе говорить, но в будущем я тоже могу спиться. И не только я, мой брат Федор, Александр. Так что мы не такие уж и хорошие. Знай это и не идеализируй нас. Идеальных людей нет!
Мне не удалось Наташу убедить, чтобы она оставила меня и Федора в покое и нашла кого-нибудь другого. Одно, что девушка сделала, ― это перестала искать встреч с Федором в техникуме и в общежитии. Брат, подговорив своих друзей, всенародно пристыдил ее. Дальше Гомельского вокзала она уже не заходила, забиралась в поезд, следовавший в Таганрог, и уезжала на учебу. Правда, мне много раз твердила: ― «Я несовершеннолетняя, я могу заставить его на мне жениться, могу, ― ее старшая сестра, пригрозив своему ухажеру судом, так вышла замуж. Но, то сестра, Наташа была совершенно из другого теста, ― мягкотела в двух смыслах этого слова, она быстро остывала и, успокоившись, неожиданно добавляла: ― глупости все это, ― вытирала платочком слезы, ― насильно мил не будешь. Дура я, дура, нужно было слушать лишь свое сердце, а не мать: «Зачем тебе старый, вон Федор, он будет моложе Семена» ― я и погналась. И что из того? А ничего! Пшик! Я должна была держаться за тебя и никого более. Так? ― спрашивала она, когда мы шли под ручку по парку, заглядывала мне в лицо, но я молчал, не желал расстраивать девушку. Она, выждав паузу тут же горячо шептала: ― Ведь все еще можно поправить? Не молчи? Скажи?». Я ничего не отвечал, а ей казалось, кивал головой.
Прошло время. Не знаю, как получилось, с Наташей я примирился и гулял, и с ней, и с Людмилой, а порой, и с двумя девушками сразу. С Людмилой я мог встретиться только в Доме культуры, а вот Наташа та могла и домой прийти. Она не стеснялась, нашла способ: взяла себе в подруги мою сестру Анну, а однажды даже нашла подход и познакомилась, с отдыхавшей в Щурово, дочерью донецкой тетки Иры, ― Любой и ее маленькой дочкой.
— Сеня, ну что ты хочешь взять ее замуж, простил? ― не раз спрашивала у меня сестра. ― Она красивая!
— Не знаю, ― отвечал я и был прав. За мной бегала Надя, ну и где она ― эта Надя? По словам матери девушки, тети Кати, дочь довольно успешно вышла замуж за москвича и ― счастлива. В одночасье, подвернись Наташе молодой человек и с нею произойдет то же самое. Она также как когда-то сменила меня на Федора, сменит на кого-нибудь другого более респектабельного. Забудет, что есть какой-то там Семен. Да и я сам не застрахован от любви с первого взгляда. В жизни все может быть. Мое время просто не пришло.
Я не торопился жениться. Меня доставали знакомые, близкие, а особенно родители. Хоть и не езди в Щурово. Женись да женись. На тот момент моя сестра Анна отучилась в техникуме и по направлению уехала в Сибирь. С нею отправился, так называемый, ее жених. Однако жених в скорости вернулся, а сестра вышла замуж за сибиряка.
Я ездил на свадьбу сестры. Возвращаясь, домой из Сибири вместе с отцом и матерью, много от них выслушал всяких наставлений. Они в оба уха говорили мне о моем возрасте, ― на тот момент тридцатилетнему парню, ― пытались образумить. Я же в ответ соглашался, однако не торопился, было желание продолжить образование ― окончить еще один ВУЗ ― литературный институт, для чего подал документы и работу на конкурс. Однако, чтобы успокоить родителей, я, опустив «свою повинную голову», невнятно твердил:
— Женюсь! Обязательно женюсь! Вот лишь только вырастут мои невесты. Я же не в Щурово живу в самой Москве. Значит, это случится года через два-три….― и надолго замолкал.
Людмила училась в институте в Ростове и в Щурове почти не показывалась, очень тяжело ей давалась учеба. Летом после окончания первого курса она приехала на неделю домой, затем уехала со студенческим отрядом на работы. Там ей попался, как мне после сказала ее родственница ― жена Александра ― Надя ― молодой донской казак. В один из праздничных дней, я в Доме культуры, на мгновенье, увидев девушку, послушал ее восторженные речи, после чего мы расстались. Больше ее я никогда уже не встречал. Появляясь в Щурово, я, пытаясь узнать о ней больше информации, часто гулял по парку с Наташей. Наверное, зря. Девушка просто уверовала, что я буду ее мужем, особенно после того, когда внезапно женился Федор.
Наташа, после защиты дипломной работы, перед получением документа, приехала домой. Она нашла время и, побывав у моих родителей, взяла у них мой новый адрес: я на тот момент получил от завода однокомнатную квартиру. Мать в письме мне сообщила: «Жди, собирается, к тебе. Она получила распределение на Урал. Ты же не мычишь, не телишься. Так что будет тебя сватать. Хорошенько все взвесь, прежде чем что-то ей ответить».
Перед отъездом в Москву Наташа дала мне срочную телеграмму, я ее получил поздно вечером, спал плохо, подхватившись чуть свет, попытался «поймать такси», но не тут-то было, на вокзал отправился на метро. Добраться вовремя, до прибытия поезда мне не удалось, слегка опоздал. Походил-походил, махнул рукой, делать нечего поехал на работу.
При необходимости Наташа могла дождаться меня на перроне, но она отчего-то ждать не стала. Уже позже, вечером при встрече девушка мне сообщила, что ей в вагоне попалась словоохотливая попутчица:
— Я с ней познакомилась, ― объяснила мне Наташа:
