я тут же налетел на нее, от соприкосновения ― весь задрожал.
Женщина ушла, а я еще долго не находил себе места: нервно ходил и ходил по двору.
Наташу я больше не видел. Однако наш разговор тогда запал мне в душу, и я ухватился за возникший в голове новый сюжет. Я мог написать эту историю и не только о себе и о Наташе, но и об отце. Без него книги просто не могло быть. А еще об Александре, Федоре, Анне, Тоне и нашей о двоюродной сестре Любе. Мне не удалось с нею связаться, может Тоня, что знает.
Чтобы собрать информацию и выбрать героев, отсеяв второстепенных, мне потребовался не один год. Один из последних вариантов книги я получил только тогда, когда похоронил мать. У меня не было возможности обсудить книгу с ней, а мне бы так сгодились бы ее замечания. Обстановка в стране изменилась: была в разгаре военная операция Российских войск по спасению жителей Донбасса на Украине. Бандеровцам нужна была кровь. Целых восемь лет никто ни в Европе, ни в США не замечал непрекращающихся обстрелов выродками-украми, так называемой самостийной Украины ― Донецкой и Луганской республик. Одни мы русские за них болели и не понимали, как это можно за какие-то грязные кровавые бумажки ―американские доллары идти и убивать близких себе людей. Отчего англичане не убивают американцев или же наоборот. Оттого, что они цивилизованные люди, а мы варвары. Докатились. Пора уже и опомниться. Я мучился от неизвестности. Была бы жива тетка Ира, давно бы примчалась в Щурово и привезла все свое семейство. Но она умерла после распада страны, незадолго до ухода отца. Моя двоюродная сестра такой силой и напористостью как ее мать не обладала. Она просто так приехать не могла, ей нужно было особое приглашение. Последний раз я виделся с нею и ее мужем мельком и то благодаря тому, что ее супруг, отучившись в столице, ― Москве на заочном отделении института и приехал за дипломом. Наше свидание произошло поздно вечером: они лишь заглянули и тут же откланялись. Им нужно было торопиться на поезд. Мы толком даже поговорить не смогли. До четырнадцатого года наше общение происходило лишь через Интернет, правда, очень редко. Это можно было списать на незнание родственницей компьютера или же на несовершенство техники, а еще возможно на блокирование Украиной трафика. О судьбе сестры Тони я не заморачивался: она время от времени поздравляла меня с торжественными датами и праздниками. Плохо ей было, хорошо, неизвестно, но она была жива. Я не мог ей напрямую задать вопрос: съездила ли она, как и обещала на Донбасс. Разыскала нашу двоюродную сестру Любу. Адрес у нее был, я самолично записал ей в ее блокнот.
Моя книга была написана. Получилась она такой, какой получилась. Я бы, конечно, хотел узнать отзыв на нее Наташи, возможно и узнаю, но не это главное. Мне бы поговорить с сестрой Тоней об отце, возможно, я бы что-то в этой истории изменил. Уже в самый последний момент, перед тем как книгу загрузить в Интернет, я отважился и позвонил ей, ни на что не надеясь. Телефон долго никто не брал, затем я долго-долго алекал пока меня не опознали, после чего услышал, будто из погреба, тихий голос племянника: ― Дядя Сеня, а мамы дома нет. Она, одела рубище, на грудь повесила икону Николая-чудотворца и отправилась в город Донецк, ― мама у всех вас побывала, а вот у двоюродной сестры Любы нет…. ― он помолчал, а затем продолжил: ― А еще мы очень-очень виноваты за своих ненормальных укров и нам у людей Донбасса нужно слезно просить прощения ….. ― Я не удержался и сказал: ― Бог простит! А пройдет время, простят и люди, но не сразу….
Москва. Чуровичи. 2022 г.
