недоступен уже часа три! – окончательно меня добивает.
– Да ладно? – удивленно протягиваю. Так вот почему Марина была возмущена моим звонком.
– Да складно, блин! – отвечает с недоброй усмешкой. – Твой Григорий сбежал.
– Как? – ахает сидящая рядом Лиса. Бросает на меня полный ужаса взгляд.
– Давно? – спрашиваю суровея. Подобного я не ожидал.
– Его отсутствие обнаружили три часа назад, – говорит. – Он не явился на процедуры.
– А как долго не было в палате, ты, естественно, не в курсе? – хмурюсь. Обстановка накаляется с каждой секундой.
– Я еще не успел по камерам посмотреть, – признается.
– Так посмотри! – рявкаю. Снова резко перестраиваюсь. Снова сзади сигналят.
Пошли нахрен!
Мне нельзя терять ни минуты! Я должен свою сестру и своего сына спасти!
– Саша! – Лиса визжит при очередном жестком перестроении. Прячет в ладонях лицо.
– Лиса, угомонись! – рявкаю на нее. Нервы не выдерживают. – Смотри камеры и дозвонись до меня. Обязательно дозвонись! – обращаюсь к другу.
– Телефон перезагрузи, – говорит спокойно. – Перезвоню. Жди.
Каким-то чудом избежав столкновения с попутными авто, мы добираемся до моего дома. Паркуюсь прямо напротив подъезда, выскакиваю на улицу, Лиса бежит прямо за мной.
Не дожидаясь пока спустится лифт, поднимаемся по лестнице на нужный этаж и я начинаю долбить и звонить в дверь. Сердце так же сильно стучит в груди, не поддается успокоению и здравому смыслу.
Достаю ключи, вставляю в замок, поворачиваю, открываю дверь и…
– Саша! – заплаканная Марина кидается ко мне на шею. – Ну наконец!
– Где Федя? – спрашиваю у сестры.
Меня колотит, а Василиса вообще потеряла дар речи. Она жмется ко мне и молчит.
– У него поднялась температура, мы попытались вернуться домой, но там никто не открывал, – принимается тараторить.
– Где мой сын?! – Василиса не пряча гнева надвигается на мою сестру.
– Он спит, – выдает Марина. – Я его водой обтерла и спать положила, – показывает в сторону своей спальни. – Пожалуйста, потише, – просит чуть ли не плача. – Не разбудите его. Он только уснул.
Глава 16. Василиса
– Держи, – передо мной на стол опускается кружка чая с мятой.
– Спасибо, – благодарю на автомате. Глубоко вдыхаю успокаивающий аромат и прикрываю глаза.
Меня трясет всю, я никак не могу успокоиться и хоть немного согреться. Ужас окольцевал своими липкими противными щупальцами и не желает отпускать.
– Лис, с ним все хорошо, – рядом присаживается Хмельницкий и приобнимает меня.
Кладу Саше голову на плечо, льну к нему, впитываю исходящее от мужчины тепло и силу, пытаюсь прийти в себя.
– Угу, – шепчу, по-прежнему не открывая глаз.
Молчим. Квартира погружена в тишину и для меня это важно. Я не хочу ни о чем говорить.
Хмельницкий приобнимает меня, прижимает чуть крепче к себе, а я наслаждаюсь его близостью и царящим вокруг нас покоем.
Как хорошо, что Саша вновь появился в моей жизни. Как хорошо, что сегодня пришла на помощь его сестра. Я не могу представить, как бы вывезла все навалившееся в одиночку.
– Мамы не было дома, – первой нарушаю тишину. Мне кажется, я должна рассказать правду. – Она вернулась как раз перед нашим приездом.
– Проехали, Лис, – отмахивается быстро. – Федя и ты остаетесь здесь, – говорит тихо, но жестко. Четко дает понять, что тема для обсуждения закрыта.
– Саш, – пытаюсь отстраниться и посмотреть мужчине в глаза, но он не позволяет этого. Крепко держит в объятиях и не желает отпускать. – Не получится.
– Я не спрашивал получится или нет, Лис, – произносит совершенно серьезно. – Вы будете жить у меня. Точка!
Пыхчу недовольно, но все же молчу. Спорить с Сашей сейчас бесполезно.
Хмельницкий уперт и упрям. Хуже, чем мой брат! И когда он такой, то пытаться его переубедить себе дороже.
– Хорошо, – соглашаюсь скрепя сердце.
Как бы мне не хотелось, разумом я понимаю, что он прав. Возвращаться домой мне с Феденькой просто опасно.
Гриша сбежал из клиники и теперь находится на свободе. Он обозленный, непредсказуемый и жаждущий отомстить. Если уж мой муж не брезговал поднятием руки на меня в моменты пьянства, то что ж говорить сейчас.
Страшно представить, что может случиться.
– Маму не хочу там оставлять, – признаюсь.
– Ей будет полезно, – отрезает Хмельницкий.
– В смысле? – разворачиваюсь и смотрю мужчине прямо в глаза. Мой взгляд пылает праведным гневом.
Мама, она и в Африке мама. Пусть не идеальная, пуст черствая, но она у меня одна. Другой нет и никогда не будет.
– Лис, ты слишком добрая и не видишь, что она всего лишь использует тебя, – Саша с ходу бьет по самому больному. – Ей не нужны ни ты, ни твои дети. Она приехала не к тебе, – продолжает меня уничтожать. – Неужели ты сама до сих пор этого не поняла?
Больно…
– Одно дело думать, а другое дело – признавать, – отзываюсь через некоторое время.
Меня никто никогда не любил. Только братья и все. Остальным всегда на меня было пофиг.
Я привыкла, что мама так паршиво поступает с каждым из нас. Другой ее никто из нас троих уже и не вспомнит.
Обозленная. Уставшая. Тянущая на себе кучу проблем. Вечно одна. Наверное, именно тогда она потеряла свое сострадание и свое сердце.
– Понимаешь, – продолжаю болезненную для себя тему. – Кроме нее и сыновей у меня никого нет. Рассчитывать больше не на кого, Саш.
Хмельницкий не отрываясь смотрит мне в глаза и от его взгляда мурашки пробегают по коже.
– Ты не права, – говорит нежно, касаясь моего лица. – У тебя есть я. Есть братья. Ты не одна и не смей больше так думать.
– Ты? – горько ухмыляюсь. – Ты отправил меня на аборт, когда узнал про беременность! – вспыхиваю от его слов. – Думаешь, после этого я тебе смогу доверять?
– В смысле отправил на аборт? – спрашивает ошарашенно. Саша в полнейшем шоке.
По его состоянию четко видно, что он впервые слышит про беременность. Но я ведь не дура и прекрасно помню свой шок от полученной смс.
– Саш, не прикидывайся, – отстраняюсь от него. Между нами снова накаляется обстановка. – Я тебе прислала сообщение со снимком УЗИ и написала, что у нас с тобой будет двойня! А ты меня просто послал! Сказал идти на аборт и денег прислал на карточку с непонятного номера.
– Лис, я впервые слышу об этом! – Хмельницкий обескуражен. – Ты что?! – смотрит на меня не скрывая своего состояния. – Я любил тебя! А ты просто взяла и исчезла с радаров.
– Ага, – отмахиваюсь от него. – И сообщение ты не посылал, – говорю едко, поднимаюсь из-за стола. В центре груди жжет, мне нестерпимо горько.
Хочу убраться отсюда как можно дальше и никогда Хмельницкого не встречать. Душа снова горит, слезы льются
