отметить важное событие.
И такое событие настало – Виталик Конев пригласил на день рождения. Договорились встретиться в семь вечера возле маленького круглосуточного магазинчика на углу. Саня пришел первым и стоял у входа, переживая, чтобы не опоздали Лева и Митька Однорогов с общим подарком, купленным вскладчину.
Волновался зря, собрались быстро. Вскоре и Конь подкатил с подругой – Леськой Зайцевой, не выходившей из дому без маленького черного рюкзака с черепом на цепочке. Саня сперва постоянно пялился на огромные «тоннели» в ее ушах, магнитом притягивавшие взгляд, а потом привык и перестал замечать.
Конь пришел в ослепительно белых кроссовках, выделявшихся на контрасте с остальной одеждой в черных тонах, за исключением яркого светлого шарфа.
– Леськин подарок, – пояснил Виталик, – она говорит, шарф должен под туфли подходить.
Надо признать, ему чрезвычайно шло. Саня немного позавидовал, но кроссовки никогда бы носить не стал – в них сильно потели ноги.
Зашли в магазин и разбрелись вдоль полок в раздумьях, что бы такое прикупить. Лева взял вафельный торт.
– Фигня, – сказал Митька Однорогов. – Большая конфета.
– Сам ты фигня, – обиделся Лева. – Зато держать удобно без всяких тарелок.
Купили небольшой бисквитный торт с шоколадной глазурью и вишнями. Сладкого никто не хотел, но день рождения без торта – моветон. Саня на полке с мелочевкой нашел маленькую праздничную свечу.
Митька схватил коньяк.
– Дорого, – поморщился Лева, – и гадость редкостная.
– Сам ты гадость, – обиделся Митька Однорогов.
В конце концов, Конь выбрал две бутылки сладкого десертного вина:
– Вы знаете, как оно хорошо идет в прохладную погоду? Лучше любого коньяка!
Возражать не стали, хотя Саня вино не любил, особенно сухое. От него случалась изжога.
Напоследок на кассе захватили комплект бумажных тарелок с пластиковыми ложками и пачку одноразовых стаканчиков. На выходе из магазина долго стояли и чесали затылки, куда бы пойти, чтобы употребить. В разгар раздумий Саня вспомнил:
– А подарок?
Лева раскрыл пакет, Митька Однорогов вынул из него новенький мяч, перевязанный золотистой лентой с бантиком, и пластиковый сувенирный кубок «Лучшему другу» и протянул Коню.
– Поздравляем от нас всех!
При выборе подарка руководствовались тем, что Конев с детства играл в футбол, пропуская уроки, и с трудом закончил школу, не интересуясь ничем, кроме физкультуры. Он числился в местной команде, но хвастал летним переводом в высшую лигу – якобы дядя, живущий в столице, обещал замолвить слово. Саня к футболу относился с равнодушием и не понимал, в чем интерес наблюдать, как потные мужики за аномально большие деньги бегают с шариком по полю.
По этому поводу он разработал теорию, а точнее две. Во-первых, спорт замечательно заменял гладиаторские бои – суть та же, но гуманнее, трупов меньше. А во-вторых, когда человек ничего не добился и похвалиться ему в жизни нечем, он начинает гордиться чужими достижениями – например, победой футбольной сборной своей страны, культурой, историей, в общем, всем тем, в чем нет ни капли его заслуги. Есть, конечно, очень небольшое количество людей, интересующихся непосредственно футболом, а не шумом вокруг него.
Конь под единогласное одобрение предложил пойти в парк и, пока они брели по улице, подкалывая друг друга шуточками, погасло солнце и включились фонари. Едва вечером темнело, как становилось холодно, поэтому в пустынном парке из живых существ были лишь коты и собаки. Изредка кто-то проходил по центральной аллее, сокращая путь.
Выбрали скамейку на одном из «аппендиксов», чтобы никто не потревожил. Рядом стоял одинокий фонарь и создавал необходимый праздничный настрой, который только может быть ночью в пустом весеннем парке. Составлявшие сидение доски отсутствовали, и Конь уселся на спинку скамейки.
Саня зажег свечку и воткнул в торт. Виталик, не вставая, загадал желание и задул огонек под нестройное хоровое пение.
– Кто разрежет? – спросил Саня.
Вызвалась Олеся, и тут они вспомнили, что нет ножа.
– Пластиковой вилкой, – предложил Митька Однорогов.
– Фигня, – возразил Лева. – Ложкой на порядок удобнее.
Манипулируя гнущимися вилкой и ложкой, разделили многострадальный торт на части, при этом кусок, доставшийся Коню, оказался раза в два больше остальных.
– Потому что Конь – именинник? – поинтересовался Лева.
– Это потому, что я торт не ем, – пояснила Олеся.
– Фигуру блюдешь?
– Не твое левячье дело.
Разложили бисквит по тарелкам и приступили к праздничной трапезе. Бумажная посуда гнулась на весу, чем сильно усложняла задачу. У Митьки Однорогова половина куска упала на землю, и он по этому поводу расстроился, потому что вымазал кремом парадные штаны, надеваемые только по особым случаям. Саня не сомневался, что Однорогов будет жениться в этих же штанах. Хотя с такой фамилией, наверное, лучше вообще не жениться.
Открыли бутылку и стали пить из горла, включая Олесю. Одноразовые стаканы не пригодились, только зря покупали. Конь не соврал – в холодную погоду десертное вино идет хорошо.
– Тут где-то качели есть, – вспомнила Олеся, распивавшая наравне со всеми, но не закусывавшая. Ей стало веселее всех, и она полезла через кусты искать в темноте качели.
– Не заблудись, – бросил Конь ей вслед. – Если нападет маньяк, кричи.
С того края, куда ушла Леська, раздался ритмичный скрип.
– Нашла, – удовлетворенно отметил Конь и открыл вторую бутылку.
Саня слизывал крем, пил вино и ничего не говорил. Он и без разговоров получал удовольствие, несмотря на соскальзывающий с тарелки торт и замерзающие ноги.
– Давайте куда-нибудь рванем! – предложил Лева.
– Спать? – съехидничал Митька Однорогов.
«Кстати, подумал Саня, а почему мы Митьку всегда по имени-фамилии называем?»
– Да, нет, – скривился Лева. – Вы не поняли. Я имел в виду взять летом отпуск, собраться и рвануть куда подальше…
– На природу?
– Мелко. В другую страну.
Саня подумал, что с его зарплатой только по другим странам и ездить. Да и кто будет с сестрой сидеть и за бабушкой присматривать? Конечно, Лера на путешествие согласилась бы с радостью – она на поезде любит кататься и по зоопаркам с удовольствием походила бы.
Вторая бутылка подбиралась к середине. Когда в затылке зашумело и разогрелась кровь, Лева вытащил из сумки мяч, развязал бантик и предложил:
– Обновим?
Конь отказался, он на тренировке набегался. Саня тоже не захотел играть. На скамейке сиделось так уютно, что не хватало сил и воли пошевелиться. Не хотелось портить момент.
Лева с Митькой Однороговым, распасовывая новый мяч, побежали трусцой на центральную аллею.
– Слышь, – Саня боролся с неловкостью. – Не займешь до получки? Финансы поют романсы. На работе обещали премию дать и зарплату повысить, но когда это будет. Верну обязательно, ты же знаешь.
Конь сделал большой глоток из бутылки.
– Не, не могу. У нас с Леськой на следующей неделе год, как встречаемся, я ей на подарок собираю.
– Понятно, – расстроился Саня, жалея, что затеял этот разговор.
Еще полбутылки выпили молча, слушая скрип качелей. «Не стошнит ее, столько качаться», – подумал Саня.
– Есть предложение, как поправить финансовое положение, – неожиданно сказал Конь. – По новостям треплются, что вы какой-то краенит делаете.
– Да. Но не делаем, а из Края вырезаем.
– Пофигу, – отмахнулся Конь. – Если бы ты достал
