– Надо переделать, – сказал заместитель, – исключить автономные проверки, это дело спецов по радиоголовке и автопилоту. Оставить только проверку их стыковки.
Он так и сделал.
В первые месяцы иногда появлялось желание сменить работу: нет роста – ни профессионального, ни материального. Однако после первого года работы по инициативе Коршунова его повысили до старшего инженера с окладом 140 рублей. Вместе с премиями он вышел на семьдесят процентов от армейского оклада.
Тогда же началась настоящая работа для помощников главного конструктора – комплексников. Аппаратуру изготовили, установили в стендовом зале института, начались комплексные испытания.
Весь внушительный набор десятков устройств был впервые соединен вместе. Хотя каждое устройство было проверено автономно, в системе обнаружилось много ошибок и сбоев.
Ни один из специалистов не признает вины за собой: в моем устройстве все в порядке. В игру вступает комплексник. (Что наша жизнь? Игра). Он играет против всех: против специалистов с их ошибками в схемах, против изготовителей неисправных комплектующих изделий, против ошибающихся сборщиков и монтажников, наконец, против своих партнеров по группе, напутавших ранее на стыках системы.
Очень непростая игра. В системе задана последовательность действий – что за чем исполняется, на какие действия наложены запреты, при каких условиях и т. п. В каждой цепочке логических действий выполняются десятки шагов, а самих цепочек – сотни. По характеру сбоя системы нужно определить причину и место: куда, в какие устройства следует лезть и что нужно делать – вносить изменения в схемы или заменить неисправную деталь. И указать пальцем конкретному специалисту на сбой в его устройстве.
И как во всякой игре испытать радость удачи – сбой системы преодолен. Выходим на следующий. Самая большая радость, когда госпожа удача вывезет на главный выигрыш: как в шахматах на мат, в картах на «сорвать банк», так здесь на финиш – попадание ракеты в цель. Пока на имитации.
Первый и главный игрок в этой игре – комплексник Валя Афанасьев, имевший опыт такой работы на предыдущих проектах. Хороший парень, тоже его сверстник, у которого можно перенимать приемы работы. Например, один из них весьма прост: рисуются сквозные электрические цепи, проходящие по всем приборам, на них указываются ответвления на другие цепи. Конечно, перенимать приемы легче, чем изобретать самому. Пригодилось и его собственная работа по комплексной инструкции.
Работа шла напряженно, в две смены, со временем он стал подменять Афанасьева по сменам. Главными толкателями работы естественно становились комплексники. В Афанасьеве поражала его способность разобраться в паутине системных цепей и находить нужные решения. Но впоследствии и он стал решать такие же задачи, поначалу не так быстро и с большим напряжением, но все-таки решать. Со временем в памяти закрепилась логика действий системы, накапливался опыт.
Он скромно оценивал свои способности, особенно в сравнении с талантом, каковой он безоговорочно признавал за Афанасьевым. Здесь интересно сравнение с Коршуновым, который постепенно стушевался и от этой работы отошел. В способностях и знаниях он, очевидно, не уступал Афанасьеву (ну, может, немного). Но не было у него игрового азарта. Таким азартом игрока в полной мере обладал Афанасьев. Способности и воля – они взаимно подталкивают друг друга. (К сожалению, впоследствии азарт игрока подвел Афанасьева, его сломало сопутствующее: карты, женщины и особенно водка).
Колесову очень нравилась эта игра, он называл ее творческой работой в имя общего блага. Его старая идея фикс.
В стендовый зал пришел директор НИИ Чарин. Вероятно, срывались сроки: он орал на руководителей проекта минут двадцать подряд. Это очень долго. Ругал начальство на глазах у подчиненных. Колесов удивился, в армии это не принято. Начальство и инженеры молча слушали.
Припомнил: через проходную директор идет, расталкивая народ и поругиваясь: «Ну, чего столпились». Однако старожилы отзывались о нем хорошо. Барин строг, но справедлив.
Заглянул молодой человек, скромный и улыбчивый, послушал объяснения свиты.
– Кто это?
– Сын Хрущева, работает у Челомея. Говорят, что Хрущев и Челомей свояки, женаты на сестрах.
Слух насчет свояков оказался ложным, но работающий сын тоже неплохой канал для контактов.
Следующая работа – испытания ракет в Крыму, в Феодосии. На старой подводной лодке установили один контейнер для ракеты. Задача первого этапа: проверить старт и полет ракеты под управлением автопилота, без радиоголовки.
Формально Колесов оказался руководителем институтской группы в два десятка человек. Фактически руководил начальник автопилотного отдела Гусев. Они и по чину несравнимы, старший инженер Колесов обращался к Гусеву как к начальнику, а тот тоже делал вид, что старший здесь комплексник.
Все ведущие работники в отделе Гусева евреи.
– Почему у тебя так много евреев? – спрашивали его институтские приятели.
– Так они хорошо работают.
Эти ведущие работники держались отстраненно от других. «Что это – спесь супер-спецов? – размышлял Колесов, – или настороженность чужих? Однако в нашем отделе Яков Эфраимович, супер-математик, легко общается со всеми, да и другие евреи тоже».
При комплексной проверке ракеты на стенде и более всего на подводной лодке к Колесову переходило полное руководство работами.
Первое посещение лодки было весьма тягостным: возникло желание немедленно уйти отсюда и больше не появляться. Замкнутое пространство, маленькие люки между отсеками, низкий потолок. Со временем привык, за активной работой забывался страх.
«После армии перешел на вполне мирную работу – стрелял ракетами с подводной лодки», – ерничал он впоследствии.
В 29 лет еще можно оставаться романтиком: на подводной лодке боевая обстановка – он вел всю работу от включения системы до подачи команды «старт» самому себе, сам нажимал эту кнопку. Впрочем, добраться до этой кнопки непросто – наткнулись на отказ, на остановку системы, дальше те же игры, что и на стенде, только посложнее – прибавились смежники по стартовым двигателям, по пусковым и корабельным устройствам.
Произвели несколько запусков ракет, каждый после многократных неудач. Наибольшее возбуждение возникает при несостоявшемся старте – прошли все этапы, нажат «старт», а в ответ – молчание, стартовые двигатели не включились, ракета сидит в контейнере.
При очередном срыве старта лодка поднялась на поверхность, и он решил проверить цепи внутри ракеты. Через полуметровую кольцевую щель между ракетой и контейнером он спустился сверху на семь метров к основанию ракеты и прозвонил прибором электрические цепи при отсоединенном борт-разъеме. Выявить неисправность не удалось, так что его старания не потерять несколько дней на выгрузку ракеты, проверку на базе и повторную загрузку оказались напрасными. Впоследствии бахвалился: «От прозвонок цепей могли включиться стартовые двигатели, и я бы вылетел верхом на ракете, как Мюнхгаузен на ядре. Маловероятно, но чем черт не шутит, так ведь и случаются ЧП. Можно сказать, подвиг совершил, азарт попутал».
Когда же добились старта ракет, возникли новые неприятности: ракеты падали сразу же после выхода из-под воды. Начались длительные поиски виновных среди всех участников проекта. Позднее математик «Гранита» поведал историю о том, как Челомей проектировал ракету:
– Специалисты по аэродинамике и математическим моделям провели колоссальную работу по созданию конструкции ракеты. Принесли генеральному конструктору плоды своих теоретических и экспериментальных исследований – чертежи новой ракеты. Челомей посмотрел: «Ну, это же некрасиво» и росчерком пера уменьшил размах крыльев. Устойчивость ракеты стала критической, и она стала падать на взлете.
Эпизод красочный, но может быть анекдотический, в русле взаимных нападок смежников. Размах крыльев ограничен размерами контейнеров, а их стремились установить побольше – шестнадцать штук на атомной подводной лодке.
Несколько месяцев стартовики искали способы подстройки двигателей и, в конце концов, ракета полетела.
Он понял, что его старания замечены, когда Лопатин, спец по корабельной аппаратуре, нахрапистый трудяга, сказал ему:
– Ну ты и молоток! Сначала-то я не понял…
А он понял, что его приняли в партию инженеров.
Первый удачный старт по его предложению отметили небольшой пьянкой. Выпили и искупались в море на запомнившейся дате – 12 декабря.
Однажды азарт подвел его. На одном из выходов в море пришлось неоднократно погружаться – старт не проходил, поднимались на поверхность, устраняли неисправность и вновь опускались под воду. Лодкой управляет военная команда. На очередном погружении работа затянулась, казалось, еще немного и всё получится. Но командир лодки приказал прервать работу, подниматься и идти на базу. Колесов заметался по отсекам, до командира не добраться, два праздно сидящих офицера посмеивались над ним. Озлился:
