Запечатав письмо и положив конверт на край стола, инспектор вернулся к текущим делам. Привычная рутина вновь заняла свое место в маленьком кабинете с окнами, выходившими на Темзу.
Глава 7
Военный совет
Понедельник, 21 августа
Парадная дверь дома Дикинсонов на Плейн-стрит негромко захлопнулась за посетителем. Горничная, проводившая его к выходу, пересекла на обратном пути холл и скрылась в своей коморке под лестницей. Когда затихли ее шаги, в доме на несколько минут установилась полная тишина. Потом люди, собравшиеся в гостиной, посмотрели друг на друга и, глубоко вздохнув, решили, что могут говорить, не опасаясь посторонних ушей.
– Итак? – произнесла Анна.
– Стефан, – сказала Элинор, – ты удивил меня до чрезвычайности. – Она, казалось, поняла, что выразила свою мысль не совсем точно, и сделала еще одну попытку: – Я имела в виду… – Потом сдалась и едва слышно пролепетала: – Ты уверен, что все, сказанное тобой, – правда? Ты действительно так думаешь?
– То, что ты заявил, просто невероятно! – выпалил Мартин. – Не скажу, что мне это понравилось, но в любом случае, Стив, ты всех нас шокировал. Не так ли, Энни?
Стефан Дикинсон стоял посреди комнаты с взлохмаченными волосами и пылающим лицом, на котором застыло триумфальное и одновременно смущенное выражение. При взгляде со стороны его можно было принять за фокусника-любителя, который только что извлек из шляпы кролика и теперь не знает, что с ним делать. Интересно, что Стефан почти не отреагировал на слова собравшихся, и единственное, что хоть как-то его задело, было панибратское «Стив», сорвавшееся с уст Мартина. Повернувшись к человеку, который до сих пор не произнес ни слова, он спросил:
– А вы как оцениваете мое заявление, мистер Джелкс?
Мистер Херберт Хорацио Джелкс из «Джелкс, Джелкс, Дэдмен и Джелкс» – адвокатской фирмы с Бедфорд-роу – еще некоторое время хранил молчание. У него было бледное спокойное лицо из тех, что обычно внушают клиентам доверие, а его широкий лоб, казавшийся еще выше из-за начинающейся лысины, придавал ему вид человека порядочного и надежного. Но облысение, как и смерть, часто приходит раньше срока, и Херберт Джелкс на самом деле был довольно молодым и не очень опытным адвокатом, который занимал в фирме положение младшего партнера и являлся третьим и последним из Джилксов, считая слева направо. В этот момент за его маской уверенности и респектабельности скрывалась тревога. Дело в том, что старшие партнеры находились в отпуске, и на плечах Джелкса лежал тяжкий груз ответственности за репутацию фирмы, которую он представлял.
– Вас интересует мое мнение, мистер Дикинсон? – произнес он бархатным баритоном, который так подходил к созданному им образу. – Что ж, я скажу вам, что об этом думаю. Полагаю, вы взяли на себя слишком много, мистер Дикинсон. Слишком много!
Анна мгновенно пришла на помощь брату.
– Пожалуйста, не надо думать, что мы собирались принять предложение человека из страховой компании, – заявила она. – Мы еще раньше сговорились не делать этого.
– Я понимаю, что вы единогласно решили отвергнуть предложение компании, – начал Джелкс.
– Надеюсь, что это так, – подтвердила Анна.
– А между тем оно оказалось весьма привлекательным, даже, на мой взгляд, щедрым. Возврат страхового взноса плюс четыре процента составят весьма значительную сумму, превышающую тринадцать сотен фунтов. – Называя сумму, он чуть медленнее, чем требовалось, выговаривал цифры. – Тринадцать, почти четырнадцать сотен фунтов.
– Страховка равнялась двадцати пяти тысячам фунтов, – коротко сказал Стефан.
– Совершенно верно. Спасибо за напоминание. И, как я сказал, предложение компании отвергнуто. Что ж, вы имели полное право так поступить. Хотя у этого решения могут быть последствия, серьезные последствия. Но вы, похоже, готовы не только мириться с ними, но и противостоять им. И мне остается только принять ваш выбор. Но есть вещи, которые я принять не готов. А именно – вызвавшее всеобщее изумление заявление мистера Дикинсона относительно того, что его отец… гм… был, как бы это сказать?…
– Был убит, – договорил Стефан таким тоном, в котором можно было без труда распознать презрительные нотки, адресованные человеку, неспособному называть вещи своими именами.
– Именно. Полагаю, я имею право сказать, моя дорогая юная леди, что подобное откровение явилось для вас настоящим шоком?
Можно предположить, что некоторым девушкам нравится, когда псевдопожилые адвокаты называют их «моя дорогая юная леди», но Анна к их числу не относилась. Она вспыхнула и смущенно подтвердила:
– Да, боюсь, что это так.
Мистер Джелкс решил, что движется в верном направлении и даже делает успехи. Никто в их фирме, подумал он, включая отца, дядю и чрезвычайно опытного и квалифицированного парня по фамилии Дэдмен, не смог бы разобраться с этой ситуацией лучше.
– В таком случае, – продолжил он, экспрессивно размахивая руками, – вы, конечно же, поймете, что я имел в виду, когда сказал мистеру Дикинсону…
– «Что он слишком много взял на себя», – нетерпеливо закончил за него фразу Мартин. – Мы все это хорошо понимаем. Но вопрос заключается в том, что нам теперь делать.
В комнате установилось молчание, в течение которого мистер Джелкс лихорадочно пытался найти нужные слова для ответа. Но, не придумав ни одной дельной мысли, которую можно было бы озвучить, продолжал хранить молчание, вследствие чего тишина начала затягиваться.
– Я просто хотел добавить, – нарушил молчание Мартин, выговаривая слова неприятным скрипучим голосом, – что, по мнению парня из страховой фирмы, в данном случае смерть от несчастного случая просто-напросто исключается. И Стив, который в отличие от нас читал материалы дела, согласился с этим. Мы уже было решили, что Стив сдался, не так ли, Энни? – как вдруг он выступил со своим совершенно невероятным заявлением об убийстве, отчего мы все подскочили. Как я уже говорил, эта теория не слишком мне нравится. Самоубийство в семье само по себе уже весьма неприятная вещь, но убийство, на мой взгляд, намного хуже. Лично я считаю, что нам следует отмести эту теорию. Да-да, Энни, именно так я и думаю. Полагаю также, что и миссис Дикинсон она не очень-то нравится. Но точка зрения Стива мне совершенно понятна. Поскольку смерть от несчастного случая исключается, а вердикт о самоубийстве мы принять не можем, остается одно – взять за основу версию убийства. Так он на это смотрит, и я, как уже говорил, в состоянии это понять.
Адвокат повернулся к Стефану.
– Скажите, слова Мартина действительно отражают ваше отношение к делу?
– Более или менее, – последовал ответ. – Самое интересное, я догадываюсь, что вы сейчас скажете. Что-нибудь вроде: «Желание есть творец замысла». Возможно, так оно и есть, но я уверен в одном: никакие слова и уговоры не заставят меня отступить от задуманного. Кроме того, вы постоянно упускаете из виду, что никто из нас не верит в самоубийство отца. Не так ли, Анна?
– Я по крайней мере не верю, – подтвердила Анна.
– Очень хорошо. Таким образом, в борьбе со страховой компанией нам, как сказал Мартин, остается одно – взять за основу версию убийства.
Бедный мистер Джелкс, который считал, что в подобных спорных случаях лучше всего договариваться, сразу почувствовал себя не в своей тарелке.
– Ну, при таком раскладе… и если вы действительно так думаете… – запинаясь, пробормотал он. – Вам, по моему разумению, следует обратиться в полицию.
– Обращение в полицию не принесет нам никакой пользы. Во всяком случае, сейчас. Я уже пообщался с одним полицейским и убедился в отсутствии у него малейшей заинтересованности. При таких условиях нам вряд ли удастся возбудить дело против кого-либо. Тем более что-то доказать. Но нужно иметь в виду, что доказательства в уголовном и гражданском процессе – это разные вещи, не так ли, Джелкс?
Мистер Джелкс вновь ощутил под ногами твердую почву.
– Вы не совсем верно выразились, – оживился он, – но я понимаю, на что вы намекаете. К примеру, если необходимо вчинить иск «Бритиш империал» («Слава богу, – подумал он, – что у нас такими вещами занимается Дэдмен»), то на нашу адвокатскую компанию ложится бремя по продвижению дела в суде и доказательству обоснованности иска.
– Кажется, я не совсем поняла, – вступила в разговор Элинор Дикинсон. – Стало быть, если мы подадим на страховщиков в суд, то им снова придется доказывать, что мой муж покончил жизнь самоубийством, несмотря на существующий вердикт офиса коронера по данному вопросу? Вы это имеете в виду?
– Да. Хотя должен заметить, что при наличии такого количества соответствующих свидетельств это не составит для них большого труда. Но если вам каким-то образом удастся внушить суду сомнения в справедливости этого вердикта, – адвокат снова побоялся произнести слово «убийство», – то у вас появится шанс выиграть дело.
