— Просто случайно сюда зашла. По дороге из торгового центра, ну, в котором мы вечно затаривались раньше...
Я замолкаю, поняв, что какого-то черта начинаю врать и оправдываться, и это выглядит глупо. Что с того, что мы с Ярославом когда-то любили посидеть в этом кафе, и я неожиданно спустя пять лет после развода захожу сюда снова? Случайность! Тут правда уютно. Подумаешь, что теперь у меня есть хорошая кофемашина и я сварю себе тот же капучино дома, и он выйдет намного вкуснее, потому что у меня отличные зерна кофе и не надо для этого ехать семь остановок на автобусе или пятнадцать минут на такси по пробкам...черт.
Ладно я, Ярослава-то сюда каким ветром надуло?
Пока я думаю, почти-бывший-муж делает заказ. Официантка исчезает, потом возвращается, ставит нам бутылку вина и два бокала. Я чувствую, как моя бровь изгибается самым неприличным образом.
— Я тоже сюда случайно зашел, — спокойно произносит Ярослав, начиная разливать вино, но то ли мне кажется, то ли у него так звучит голос — в тоне я слышу скрытую подколку, — решил сделать небольшой крюк, чтобы объехать пробку. И зашел перекусить.
Крюк в пару десятков километров. Да-да.
— Это называется «перекусить»? Если ты за рулем, какого черта пьешь?
— Вызову водителя. Ничего страшного. Черт, они что, убрали из меню стейки? Пиццы тоже больше нет. Это кафе теперь смахивает на сотни других. Гребаная мода.
Я осторожно пожимаю плечом, глядя на его сосредоточенное лицо.
— Все меняется, Ярослав, что ты хотел? Попробуй что-нибудь новое. Оно иногда не хуже, чем старое...
Боже, прозвучало так же двусмысленно, как в дурацком фильме. Я делаю лицо кирпичом, поймав внимательный взгляд Ярослава. Пусть даже не допускает мысль, что я говорила о чем-то еще, кроме меню кафе.
— Как скажешь, — он ловит официантку, снующую между столиками, — мне филе индейки с картофельным пюре. Вася, ты будешь что-то, кроме кофе и вина?
— Мне тогда феттучини с беконом, — я снова пожимаю плечом. Не хочу сидеть и смотреть, как человек ест. Мне тоже стоит перекусить, тем более, запахи с кухни действую на меня, как лампочка на собаку Павлова — я начинаю истекать слюнями.
Когда официантка, записав заказ, уходит, я чувствую внезапно странный укол в сердце. Словно на секунду переношусь в прошлое — где нам еще по двадцать с небольшим лет, все кажется таким простым и легким, солнце светит ярче, а лето кажется теплее... в то время, где мы оба были еще счастливы.
Часть 18
…— Было круто, если бы на распитие алкоголя выдавали права, вроде водительских. То есть, выпиваешь стопку водки, и комиссия смотрит, как ты себя едешь. Справился, не начал окна бить и оргии устраивать — получи категорию «А». В баре тебе положен максимум стопарик сто грамм...Вась? Вася-а...Вася, мать твою!!!
— А?! — я испуганно подскакиваю на постели, открыв глаза так резко, что в первый момент мелькает мысль, что я превратилась в вампира — настолько мне больно смотреть на солнечный свет. Я издаю протяжный стон, поднимая дрожащие руки и протирая хорошенько глаза и размазывая выступившие слезы.
Рядом лежит телефон, на экране которого тикает время разговора — два часа пятьдесят девять минут. Абонент «Ася». На часах — семь утра.
— Вась, ты меня вообще слушаешь или уснула там? — укоризненно спрашивает телефон, и я растерянно прикладываю его к уху, выключив громкую связь. Шорохи в трубке приносят боль. Такое чувство, будто меня кто-то бил по голове всю ночь и теперь мои мозги продолжают прыгать в черепной коробке, стукаясь об ее стенки.
— Эм... Ась, я...э-э... — я шмыгаю, не зная, с чего начать разговор. Вообще, я плохо всё помню. Мысли сложить невероятно сложно во что-то приличное, потому что там есть абсолютнейшие пробелы в виде вопросов, вроде — когда же я успела позвонить Асе, о чем мы с ней говорили три часа, и вообще, как я оказалась дома?
Вроде бы мы с Ярославом...вчера... в кафе сидели?
— Ага, еще не уснула, — довольно комментирует Ася, а потом я слышу странное шипение, — я уже думала, что все, отрубило нашу налакавшуюся звезду. Погодь секунду, я гриль открою... Чевапчичи просто бомбезные получились, скажу я тебе. У меня дома электрогриль, и там вообще не то. На углях круче, конечно, выходит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Моя подруга какого-то черта готовит в семь утра колбаски на гриле, а я сижу на своей кровати, глядя на разорванные кружевные трусы, которые валяются на коврике у ног — и после этого мне что, думать, что с этим миром все в порядке?
На внутренней стороне бедер я замечаю странно знакомые круглые пятна. Стоит прищуриться — и до меня доходит, что это засосы.
Постойте-ка...
Я медленно, как в страшном сне, оборачиваюсь.
Нет. Нет-нет-нет.
На моей постели спит Ярослав собственной персоной. Почти-бывший-муж, с которым мы подали документы на развод. Который еще несколько дней назад ждал ребенка от своей невесты, не подозревая, что его немножко обманули. И сейчас он мирно спит... у меня. Красивая скотина с шикарными кубиками на прессе. И с расцарапанной моими когтями грудью.
«Беги» — комментирует лениво сознание, и я, в шоке положив болтающий телефон на тумбочку, поднимаю с пола трусы, а потом иду на кухню. Там выбрасываю кружевную тряпочку в мусорку, забираю с сушилки постиранное белье, быстро переодеваюсь и замираю, глядя на помытую сковородку на плите. Я ведь всегда убираю сковородки под духовку? И тарелки тоже. А сейчас две вымытые тарелки стоят на столешнице, одним своим видом внося частичку хаоса в мой привычный холостяцкий мирок.
О, черт. От этого я испытываю короткий флешбек -— перед глазами мелькают картины из прошлого. Готовка на двоих, депиляция, занятый с утра туалет, когда тебе дико хочется писать, и отсутствие возможности натянуть старые спортивные штаны с дыркой на ягодице, свернуть грязные волосы в гульку и смотреть все выходные идиотские сериалы...
Кстати, о депиляции.
Я чешу ногу — там колючие пеньки уже начавших отрастать волос.
Дьявол, мы что, с Ярославом вчера... нет, я даже думать об этом не хочу. Мало того, что, кажется, я переспала с почти-бывшим-мужем, так еще и сделала это с колючими ногами. Такими же колючими, как целый веник белых роз в вазе на столе — откуда они, мать вашу, только взялись?
— Ну нет, — тихо вырывается у меня, — второй раз я на это не поведусь.
Я запихиваю флегматичную Асину кошку в переноску, пинаю в коридоре в сторону флакончик из отдела товаров для взрослых, чувствуя, как встают у меня волосы дыбом, быстро одеваюсь, и корябаю короткую записку на бумажке.
«Кинь ключи в почтовый ящик, как будешь уходить»
Если бы мне оставили такую записку — я бы сильно оскорбилась, потому что эти слова читаются довольно холодно и равнодушно. Но я впервые пишу такие записки, убегая из собственной квартиры, это во-первых, а во-вторых...а что еще написать?! «Ночь была прекрасна, мой дикий зверь»? Может, еще остаться и яичницу ему приготовить? И что дальше? Исполнять роль пластыря, который вылечит Ярослава от дерьмовых предыдущих отношений? До тех пор, пока мы снова не начнем цапаться и он не найдет очередную Милену... Нет, это еще хуже, чем наш распавшийся брак.
А так и будет. Со мной ему будет явно сложно. Я не такая красивая и не такая глупенькая. На жену богача не тяну.
Господи ,какая же я идиотка. Пьяная идиотка.
Я выхожу из подъезда, вдыхая морозный воздух и хочу было набрать Асю, как понимаю, что она по-прежнему болтает в динамике.
Ох, Боги.
— Ась? — перебиваю я ее увлеченный рассказ про какую-то соседку Таю, которая крутит задницей перед ее мужем, — слушай, а можно я у вас денек в квартире перекантуюсь, а?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Часть 19
Денёк перекантуюсь...
Новый год вот-вот на носу. Нормальные люди украшают свои дома, а не сбегают из них, катаясь с кошкой ранним утром в такси, потому что им было неохота разговаривать с почти-бывшим-мужем.
