Пруденс искоса взглянула на стоявшего рядом Мэннинга. С тех пор как они вышли из каюты, он не проронил ни слова, и его лицо, повернутое в профиль, казалось суровым и застывшим под желтым светом кормовых фонарей. Пруденс чувствовала себя виноватой. Какой Росс грустный и отчужденный! Тяжело ему сейчас приходится.
– Дождь? – переспросил Мэннинг и встряхнул головой, словно пытался прогнать обступившую его тьму. – Штурман считает, что приближается сильный шторм. Тем легче будет убедить капитана оставить вас на борту. Он хочет пройти Канал до того, как начнется буря, иначе нас может прибить к берегу, а это опасно, – добавил Мэннинг, нахмурившись. – Да, имейте в виду, я сказал Хэкетту, что у вас есть родственники в Виргинии и вы хотите повидаться с ними. У Марты действительно там живут кузены, их фамилия Симондс. Это на случай, если капитан начнет задавать вам вопросы. По-моему, он не совсем поверил нашим выдумкам.
У Пруденс возникло ощущение, что, разговаривая с ней, Мэннинг находится где-то очень далеко.
Она покрепче уцепилась за его руку и даже слегка сжала ее, надеясь хоть таким образом вернуть беднягу к реальности.
– Наверное, за ужином я должна играть роль преданной жены?
– Как пожелаете, – ответил Мэннинг, пожав плечами.
Когда они вошли в каюту капитана, за столом уже сидели шестеро офицеров, не считая Хэкетта. Знакомясь с Пруденс, некоторые вставали и приветствовали ее кивком головы, другие целовали руку. «Интересно, смогу ли я запомнить их имена?» – подумала Пруденс. Все они так похожи: молодые, со свежими лицами и стройными фигурами. И одеты одинаково: в кители, украшенные галунами. Точь-в-точь как новенькие блестящие кегли, расставленные на лужайке.
Но лейтенанта Эллиота, конечно, трудно было с кем-то спутать. Он отличался от других необычайной бледностью и с трудом приподнялся со стула. Его сосед шепотом отпустил по этому поводу какое-то острое словцо, и щеки Эллиота залил горячий румянец.
И первого лейтенанта, мистера Сент-Джона тоже невозможно будет забыть: он так ослепительно улыбнулся Пруденс и наговорил столько комплиментов, причем совершенно искренних!
– Клянусь дьяволом, доктор! – воскликнул лейтенант. – Как это вам, такому брюзге, если только верить словам Эллиота, удалось добиться расположения этой великолепной женщины? Не обижайтесь, сэр, но едва ли вы заслуживаете такого счастья! – добавил он с усмешкой и поклонился Пруденс. – Мадам, ваша красота, подобно солнцу, будет освещать наш корабль во время плавания.
Следуя примеру Эллиота, Пруденс вспыхнула от смущения.
Ей запомнился и начальник интендантской службы – мистер Сликенхэм. Это имя отлично к нему подходило.[9] Хитрые, бегающие глазки придавали интенданту сходство с хорьком, а вкрадчивая манера разговаривать выдавала его истинную суть – подхалима и карьериста.
– Мы рады видеть жену доктора на борту нашего корабля, – промурлыкал он. – Не так ли, сэр Джозеф?
Капитан Хэкетт поцеловал руку Пруденс и усадил ее рядом с собой.
– Вы выглядите очаровательно, миссис Мэннинг, – сказал он, окинув ее восхищенным взглядом, задержавшись – правда, всего лишь на мгновение – на пышной, округлой груди. – Это была отличная мысль – прихватить с собой нарядное платье. Я думаю, моя дорогая леди, что вы сами готовились выступить в роли просительницы – на случай, если муж откажется замолвить за вас словечко.
Пруденс наконец вспомнила, какую роль ей предстоит играть.
– Мне очень хотелось повидать своих родственников в Колониях. А кроме того, видите ли, разлука с мужем для меня невыносима, – добавила она, надув губки. Джеми считал, что эта ее гримаска просто очаровательна.
Капитан наградил ее еще одним поцелуем руки и столь обворожительной улыбкой, что Пруденс засомневалась, стоит ли верить предостережениям Мэннинга. К тому же ведь он сам сказал, что защищает ее только потому, что недолюбливает Хэкетта. Но она, Пруденс, вовсе не находит, что капитан – такое уж исчадие ада, каким описывал его врач! Не обращая внимания на хмурый вид Мэннинга, она с улыбкой обратилась к Хэкетту:
– Вы так добры, что позволили мне остаться, сэр Джозеф. Я навеки ваша должница.
– Имейте в виду, – решительно заявил Хэкетт, – я не забуду о вашем обещании. И буду рассчитывать на вознаграждение. – Он многозначительно улыбнулся и сделал знак слугам, чтобы те начали разносить блюда.
Пока длился ужин, Хэкетт постоянно оказывал Пруденс знаки внимания. И она, сидя между любезным капитаном и очаровательным лейтенантом Сент-Джоном, чувствовала себя настоящей принцессой.
Ей прислуживали, подавали кушанья, делали комплименты, ею восхищались… Это было совершенно новое, пьянящее ощущение. От возбуждения у Пруденс закружилась голова, а щеки залились румянцем.
Когда она была подростком, папочка только и делал, что обуздывал ее своенравный характер. А дедушка, исповедовавший методизм,[10] и его новая жена, розовощекая и набожная, грозили ей поркой за один только взгляд в сторону деревенских парней. Можно представить, что началось бы, осмелься Пруденс поощрять их ухаживания! И вот сейчас она – к ее собственному удивлению – кокетничала со своими кавалерами весьма умело и тонко. Она смеялась, стоило капитану отпустить какую-нибудь остроту, и расточала милые улыбки Сент-Джону в ответ на его любезности.
– Боюсь, джентльмены, вы совсем вскружили голову моей жене, – проворчал наконец Росс, который все это время провел в одиночестве в самом дальнем конце стола, куда усадил его Хэкетт.
Капитан расхохотался и подлил вина в бокал Пруденс.
– Неужели в вас говорит ревность, мистер Мэннинг? Может, нам все-таки стоит высадить леди на берег? Ведь это нам следует завидовать вашему счастью. Не так ли, джентльмены? Нас всех ждет долгое, унылое плавание, без женского общества… – Хэкетт снова рассмеялся, но на этот раз его смех прозвучал как-то странно и неприятно для Пруденс.
– Всех, кроме Эллиота, конечно, – сказал один из офицеров.
Остальные разразились издевательским хохотом, который еще больше заинтриговал Пруденс.
– Джентльмены, будьте добры, – Росс приподнялся со стула. Его глаза потемнели от ярости. – Моя жена очень молода и наивна.
Пруденс сердито нахмурилась. Почему Мэннинг все время обращается с ней как с девочкой? Над чем бы ни подшучивали тайком мужчины, ее они ничем не обидели! В конце концов она решила просто не обращать внимания на этого несносного типа, Мэннинга. Тронув Хэкетта за рукав, Пруденс наградила его ослепительной улыбкой.
– Сэр Джозеф, ваш «Чичестер» – великолепный корабль! Вы должны гордиться тем, что являетесь его капитаном. Вы уже долго служите во флоте?
