– Здравствуй мама, – обратился он к женщине в чёрной траурной одежде.
– Здравствуй сынок, ты тоже в трауре, – провела она рукой по небритым щекам Константина и уткнулась в его грудь.
– Я любил отца, – ответил он, прижимая мать к себе.
– Я знаю, – всхлипнула она.
– Мама, отец перед смертью попросил у тебя прощения, он любил тебя.
– Чего уж теперь, Бог простит, – женщина перекрестилась и разрыдалась ещё больше.
Константин поглаживал мать по спине и ждал, пока она успокоится. Двенадцать лет назад, отец, для успешной политической карьеры, был вынужден расстаться с матерью и жениться на Феодоре приёмной дочери Максимиана Геркулия. Вспомнив об этом, Константин почему-то сразу подумал о своей жене:
– А где Минервина? – спросил он у матери.
– Она Криспа спать укладывает, – ещё всхлипывая, ответила Елена.
– Рано ещё вроде, – улыбнулся Константин.
– А он сегодня ни свет, ни заря проснулся, тебя встречать ходил.
– Тогда надо к нему сходить, – забеспокоился отец.
– Конечно, сходи, может ещё не уснул, – ответила мать, уже успокоившись, вытирая слёзы, – я здесь на воздухе посижу.
– Обещай, что не будешь больше плакать, – заботливо попросил сын.
– Беги, беги уже, – улыбнулась в ответ Елена.
Ноги сами понесли Константина к жене. Он вошёл во дворец, пройдя мимо охраны, пошёл по коридору к комнате, которую заранее приготовил для сына. Константин увидел Минервину выходящей из этой комнаты. Она увидела его, и улыбаясь, приложила свой пальчик к губам. Константин поспешил к ней:
– Здравствуй любовь моя, – тихо произнёс он, целуя Минервину.
– Тихо, только уснул, – ответила она, обнимая мужа.
Их уста слились в жадном поцелуе, Константин взял её за руку и они вошли в комнату напротив, эта была их спальня.
– Я смотрю, ты основательно подготовился, – засмеялась Минервина.
Константин только мычал, снимая с неё одежду.
– Ты хоть меч не забудь снять, – продолжала смеяться жена.
Константин опять промычал что-то невнятное, отбросив меч в сторону, увлёк её в постель.
Минервина лежала на руке у мужа, постепенно отходя от их необузданной страсти. Она слушала, как бьётся его сердце и тихо улыбалась. Она любила этого мужчину, а он любил её, Минервина была счастлива. Константин гладил волосы Минервины, на душе у него было тихо и спокойно. Любимая была рядом, в соседней комнате спал его маленький сын, и сейчас ему казалось, что большего счастья в жизни не бывает.
Елена сидела на лавочке возле дворца и вспоминала своего покойного мужа Марка Флавия Валерия Констанция. Для неё он всегда был просто Констанцием. Они познакомились на конной станции недалеко от Никомедии, где она, помогая отцу, работала в трактире, разливая путникам вино. Она была девушкой строгих правил, за словом в карман никогда не лезла и любого, кто пытался к ней приставать в трактире, с успехом отваживала. Однажды в этом трактире появился высокий, красивый офицер с необычайно белым лицом, он сразу же ей приглянулся. Через несколько дней Констанций появился вновь и заговорил с ней. Её девичье сердце запрыгало от счастья. Так она поняла, что влюбилась, и ей показалось, что он тоже к ней не равнодушен. Затем он пропал на целый месяц, но Елена почему-то была уверена, что обязательно его увидит. И он пришёл, не просто пришёл, а признался, что любит её и предложил ехать с ним в Рим. Она была готова ехать с ним куда угодно. Её отец был не против, тем более что Констанций заплатил ему за целый год её работы. Так она стала его конкубиной, то есть неофициальной постоянной сожительницей, но Констанций всегда называл её только женой. Вскоре родился Константин и, хотя муж часто бывал в походах, она была счастлива. Он тоже, Елена это чувствовала, во всяком случае, присутствия в его жизни других женщин она не замечала.
Так длилось более двадцати лет. Константин вырос и как отец поступил на военную службу. Двенадцать лет назад император Максимиан Геркулий решил усыновить её мужа Констанция с тем, чтобы впоследствии предложить ему должность цезаря в Римской империи, но обязательным условием был брак с его приёмной дочерью Феодорой. Елена хорошо знала и любила своего Констанция, поэтому отпустила. Она просто отошла в сторону не мешая делать ему карьеру. Сын Константин заботился о ней, а она продолжала любить их обоих. Елена нашла утешение в христианстве. Поэтому, сейчас, сидя на лавочке возле дворца цезаря, её сына Константина, она помолилась за то, чтобы у сына всё было по-другому. Ведь он уже стал императором и имел законную жену, а не сожительницу. С невесткой Минервиной Елена жила очень дружно и радовалась за них с Константином всей душой.
Попрощавшись со Скорой, Вукил решил зайти к её отцу. Он сразу понял кто такой этот Марек, это был римлянин, который очень хорошо знал язык даков. Дочь вождя и римский солдат, в которого она влюблена. За свою долгую жизнь волхв видел всякое. Он знал случаи, когда женщины влюблялись во врагов племени, племя изгоняло их, и они уходили вслед за своими возлюбленными. Бывало и воины уходили в чужое племя к своим любимым женщинам. Волхв знал, что любовь настолько сильное человеческое чувство, что не поддавалось даже воле богов. Римляне, конечно враги для них, но возможно это тот самый римлянин, который поможет его племени избежать прямого столкновения с римской армией. Народ свевов был не в силах противостоять самой сильной в мире армии римлян. С этими мыслями Вукил подошёл к дому вождя племени.
– Доброго здоровья и всех благ тебе вождь, и твоему роду, – поприветствовал волхв Деяна, который встретил его у дверей.
– И тебе доброго здоровья, давно я тебя не видел, – ответил ему Деян, – проходи, очень рад тебя видеть.
– Вижу, что всё дела, да заботы тебя гложут.
– Да ты прав, неспокойно у меня на душе, но давай прежде перекусим, а потом и поговорим.
– Я с удовольствием, маковой росинки с утра во рту не было.
Вождь посадил дорогого гостя за стол. Они перекусили холодным жареным мясом с хлебом, запили его парным молоком. Женщины, помогавшие вождю по хозяйству, убрали со стола и вышли.
– Я утром на реке встретил твою дочь, и она была не одна, – сказал Вукил, глядя прямо в глаза вождю.
– Знаю я, что она не одна, мне Митуса всё рассказала.
– Ну, и что ты обо всём этом думаешь?
– Ты же знаешь Скора у меня единственная дочь и её счастье мне дороже всего.
– Это всё так, только ведь он римлянин, а дочка твоя похоже уже тяжёлая от него.
– И про это я знаю, – вождь тяжко вздохнул, – вот и ломаю себе голову, Митуса сказала, что он вроде пока не помнит кто он, а когда вспомнит, что тогда будет.
– Любит она его Деян, ой, как любит.
– Вот и я о том же, не знаю, что делать, жду вот, когда придёт и сама всё расскажет.
– Завтра придёт, – улыбнулся Вукил, вспомнив, как Скора соврала ему про то, что Марек дак.
– Давно уж пора отцу-то родному сказать, что замуж собралась.
– Ты ведь закон знаешь, замуж сразу не получится, только через два года, когда люди его своим признают, – вздохнул Вукил
– Угораздило же её в римлянина влюбиться, – сокрушённо сказал Деян.
– А что римлянин не мужчина, – усмехнулся Вукил, – ты знаешь, может его нам сам Дажьбог послал.
Вождь внимательно посмотрел на Вукила. Он знал его очень много лет, и эти его слова означали только одно, возлюбленный Скоры, становится под защиту волхва племени.
– Как у тебя отношения с братом? – спросил Вукил.
– Ещё хуже с прежнего года стали, теперь вот с пастбища гонит.
– Римляне хорошие воины, – задумчиво промолвил волхв, – очень хорошие.
Деян опять пристально посмотрел на него:
– Надо мне хорошенько обо всём подумать.
– Вот и думай вождь, а я пойду уже, спасибо тебе за угощение.
– Заходи, всегда тебе рад, ты же знаешь.
– Придёт время, зайду, – волхв кивнул вождю и вышел.
Скора проснулась абсолютно счастливой женщиной. Вчера Марк был с ней неутомимо нежным, она отвечала ему всей своей страстью, и теперь ей просто хотелось ещё немножко понежиться, но его уже рядом не было, опять убежал таскать свой камень. Птицы своим щебетанием в лесу сходили с ума. Скора сладко потянулась и быстро одевшись, встала. Выйдя из дома, она увидела Марка, который с обнажённым торсом поднимал над собой тяжёлый камень. От напряжения его мышцы вздулись и Скора залюбовалась мускулистым телом своего возлюбленного. Марк ещё некоторое время упражнялся с камнем, затем осторожно положил его на место и начал крутить руками в разные стороны, наклонятся, приседать. Скора с интересом наблюдала за ним. Наконец, когда с него ручьями полился пот, Марк успокоился и повернулся. Он увидел Скору и улыбнулся:
– Извини, ты спала, и я не стал тебя будить.
– Ты каждый день теперь будешь таскать этот камень? – улыбнулась она ему в ответ.
