Я боролся со страхом и холодом, но первые же слова Кира изумили меня до такой степени, что страх и холод отпрянули прочь, как стая мух при порыве ветра.
— Говорят, при игре в кости тебе сопутствует удача.
— Случалось,— пробормотал я.
Царь дал знак, воин поднес небольшую шкатулку и по указанию повелителя высыпал из нее на камень игральные кости, искусно выточенные из слонового бивня и, безусловно, весьма дорогие. Моему удивлению не было предела.
— Попробуй, эллин,— вовсе не повелел, а учтиво предложил Кир, будто мы сидели с ним в какой-нибудь таверне и играли на равных.
Я сразу протянул руку и заметил, что она дрожит. Тогда собрался с силами и крепко сжал кости в кулаке.
Воин Кира подал мне игральную чашку. Я погонял в ней кости изо всех сил и выбросил их на камень. Из чашки выпрыгнула «собака», то есть хуже не придумаешь — одни двойки.
Осужденный Судьбою ждал раската грома, ждал, что от царского смеха содрогнутся горы. Но царь персов, чуть подавшись вперед, мрачно взглянул на кости и тихо проговорил, будто хотел помочь моей последней, бесполезной игре с Роком:
— Попробуй еще раз.
Выпустив вторую «собаку», я смирился со своей участью и успокоился, даже пальцы мои потеплели и перестали дрожать.
Кир отвернулся от камня вполоборота и со вздохом сказал:
— Слышал, эллины преклоняются перед Судьбой, но считают, что Судьбу ничем не задобришь. В Вавилоне же и Египте подчиняются звездам. Теперь желаю знать, почему эллины считают силу Судьбы крепче силы богов и своих собственных сил.
— Потому что Судьба и есть высшая сила, неделимая на череду приказов и поступков, безучастная ко всему. У нее нет желаний, нет злобы и любви. Именно поэтому она сильнее всех — и людей и богов. Судьба — это сила в чистом и первозданном виде.
Так я вещал в полном равнодушии, словно загробная тень, представляя самого себя лучшим доказательством своих слов.
— Не понимаю,— сказал Кир.
Тогда я стал рассказывать ему о царе Эдипе.
— Некогда фиванскому царю Лаю богами была предсказана смерть от руки его собственного сына, который только что появился на свет. Царь приказал оставить младенца далеко в горах и проколоть ему иглой лодыжки. Однако пастухи спасли новорожденного. Много лет спустя Эдип вопросил Дельфийского оракула о своем происхождении, но вместо ясного ответа получил прорицание, что ему суждено убить своего отца и жениться на матери. Ведь у нас, эллинов, брак на близких родственниках считается противоестественным.
— Знаю,— кивнул Кир.
Среди высших персидских родов, напротив, принято даже необходимым жениться на сестрах. Этот обычай, как говорят, они переняли у эламитов, которых, несмотря на определенную неприязнь, признают самым древним и очень мудрым народом.
— Продолжай,— велел царь персов, явно не желая высмеивать эллинские «предрассудки».
— Эдип чувствовал, что в его жилах течет царская кровь, и много лет держался вдали от городов и царских дворцов. Но однажды на перекрестке дорог его оскорбил и даже ударил какой-то знатный человек, проезжавши мимо на колеснице. В завязавшейся драке Эдип убил путника и его слуг своим посохом. Он не знал, что этот путник был его отцом Лаем. Потом Эдипу удалось погубить чудовище, устрашавшее город Фивы. Жители Фив в благодарность сделали его своим царем и отдали за него вдову Лая, то есть его родную мать. Так, к полному неведению Эдипа, прорицание сбылось полностью. Когда, же все открылось, вдова Лая повесилась, а Эдип-отцеубийца выколол себе глаза. И к тому же фиванцы изгнали его из города. Вот это и есть Судьба, царь. Боги знали участь Эдипа, но могли только прорицать и не могли ничего изменить. Даже если бы хотели. А хотели они этого или нет, сказать трудно.
— Не могли,— проговорил вслед за мной Кир и усмехнулся.
Я ожидал от него примерно таких слов: «Слабы же боги эллинов!» — или же возмущенного вопроса: «За какую же вину боги прокляли Эдипа?» И тогда бы я ответил, что не было никакой вины, а Судьбу винить так же бессмысленно, как бурную горную реку: если уж в нее попал, то она невольно мощной силой своею пронесет тебя, ударит обо все камни и утянет во все водовороты и водопады, что попадутся на ее пути. Но царь персов сказал совсем иное:
— Значит, виноват царь Лай. Он сделал три ошибки. Захотел узнать будущее, как будто сам был богом. Стал слушать прорицание. Поверил в него. Его сын повторил ошибки отца. Он захотел узнать тайну своего рода у прорицателей. Он был как неразумный пастырь: еще не дал овце родить, как в нетерпении дернул ягненка за голову.
— А что, если Лай не желал знать свою судьбу, а сам бог по своей воле поведал ему о ней? — предположил я.
— Разве так и было? — удивился Кир.
— Не знаю,— было мое признание.
— Такого быть не могло,— твердо изрек царь персов.— Прорицания — вредное и опасное колдовство. Они искривляют Пути и делают людей рабами чужих слов и заговоров. Жертвы — иное дело. Жертвы могут помочь или остеречь. Прорицания же — дело темных духов или лживых и опасных своей колдовской силой людей.
— По-твоему, царь, таковы даже прорицания Дельфийского оракула?! — поразился я утверждениям Кира.— Даже в храме, посвященном Аполлону?!
— Не приходил туда. Не видел этого оракула даже издали,— не раздумывая отвечал Кир.— Но если вы, эллины, верите — так верьте. Однако известно, что темные духи способны являться честолюбцам в светлых одеждах, ведь темные духи — умелые лжецы и обманщики.
— История Эдипа еще не окончена,— сказал я, не зная, что противопоставить таким суждениям,— До конца своей долгой жизни Эдип странствовал по дорогам, как нищий слепец-изгнанник, и тяжко страдал. И боги, глядя на его муки, постановили, что жители того места, где Эдип найдет последнее упокоение, будут всегда побеждать в битвах своих врагов. Такова бывает оборотная сторона Судьбы.
— Теперь я знаю, что вы, эллины, называете Судьбой,— сказал Кир, выслушав меня.— Есть малое колдовство. Злой человек сглазит коня, и тот спотыкается на каждом шагу. Судьба — это большое колдовство. Эллинов и вавилонян сглазил когда-то один большой колдун. Очень сильный темный дух вроде Ажи-дахаки явился к эллинам в человеческом обличье и сумел обмануть их. Эта Судьба может навредить и нам, персам, если мы поверим эллинам и их оракулам. Попробуй еще один раз.
Без всякой надежды на удачу я бросил кости. Вышло немногим лучше: две «двойки» и «тройка».
— Вижу, что ты говорил правду, эллин,— посмотрев на результат, изрек царь персов и сделал знак.
Воин подал царю кости и чашку. Кир тряхнул ее один раз и своим броском — всего одной лишней «тройкой» — забрал мою жизнь.
— Твоя Судьба, эллин,— усмехнулся он.
— Твоя воля, царь,— ответил я, еще до его броска закончив прощание с жизнью.
Между тем в ущелье светлело и туман поднимался между мрачных стен все выше.
Кир посмотрел вверх, а потом, опустив взгляд, тихо спросил меня:
— Ты видел их тогда?
— Кого? — не понял я.
Кир прищурился и произнес еще тише:
— Женщин.
— Хвала богам, не удалось,— ответил я с облегчением. Было очень темно. Но могу поклясться, что ни на одну не наступил.
Кир отстранился. На его лице появилась хитрая улыбка.
— Если бы ты их увидел, тогда бы моя воля стала бы твоей Судьбой, это уж верно,— язвительно проговорил он.— И я бы сам не смог бы никуда отвернуться от своей воли. Вот и хорошо, что удалось избежать этой вашей заразы — Судьбы. А теперь,— тут улыбка исчезла,— слушай меня внимательно, чужеземец. Мне нужен на службу один эллин. Ловкий, пронырливый, любопытный и неглупый. Умеющий говорить правду. Такой, как ты. Нет ли у тебя такого на примете?
— Найдется,— ответил я так, будто сами боги вложили мне слово в ycтa, ибо, только произнеся это слово, догадался, что спасен, и уж гораздо позже сумел испытать полновесную радость.
— Далеко? — испытывал меня Кир.
Помню, едва удержал себя, чтобы не вскочить на ноги и не подпрыгнуть если не до небес, то до самых горных вершин.
— Стоит тебе, царь, только позвать его, как он в тот же миг окажется перед тобой. Он мой тезка. Такой же Кратон, как и я.
— Беру на службу этого Кратона,— решил Кир.— И обещаю хорошо заплатить ему, если он не улизнет так же быстро, как и появится на мой зов.
Жизнь вновь разгоралась во мне: чувствовал, как весь начинаю пылать.
— Готов дать царю клятву стать ему верным слугой до конца жизни! — И я был уверен, что изрекаю истинную правду, глядя прямо в светлые, проницательные глаза повелителя персов.
— Клятвы не нужно.— Небрежным жестом Кир как будто смахнул мою клятву с того места, где остались кости,— Довольно жертвы. Принеси жертву на этом камне. Очисти кровью это священное место от вашей колдовской Судьбы.
Тут же привели овцу, и я принес очистительную жертву.
