открылся. Подняв крышку, я с удовлетворением увидел, что ящик доверху наполнен песком.
Отлично! Это именно то, что нужно. Бросив взгляд на часы, я оставил крышку в вертикально положении, прислонив к стене сарая, чтоб не закрывалась, и сел на землю, запустив пальцы в верхний слой почвы. Опустив веки, я постарался сосредоточиться на заклинании. Спустя полминуты вокруг меня земля начала вспучиваться — словно все кроты, живущие поблизости, разом явились поглядеть, что происходит.
Из почвы показалась красная глина. Она поднималась, пробивая себе путь сквозь верхние слои почвы. Когда я решил, что её вполне достаточно, то поднялся, подобрал острый камешек, немного отошёл и начал выводить у корней дерева один из самых сложных чертежей. Иногда я поглядывал на часы, чтобы убедиться, что времени хватит. Увы, его было слишком мало. Стрелка неудержимо ползла по циферблату. Вскоре стало ясно, что продолжить придётся после следующего урока.
Тем не менее, чертёж я успел закончить. Накинув на его маскировочное одеяло иллюзии, я отряхнул брюки и вышел из кустов.
При виде меня Сопля выдохнул с облегчением.
— Наконец-то! — проговорил он. — Я уж думал, ты там пропал с концами! Пошли скорее, а то опоздаем.
Мы поспешили на последний этаж, где проходил урок начертательной геометрии — один из важнейших предметов в школе, ибо от того, правильно ли будет сделан круг призыва, зависит, пострадает маг или нет. Бывали случаи, когда юные и неопытные чародеи, действуя по книгам, чертили сигилы и пентаграммы, но допускали ошибки в ключевых местах и погибали, становясь жертвами тех сил, которые хотели поставить себе на службу.
Всё это сбивчиво рассказал Сопля, пока мы поднимались по лестнице. Ему пришлось дважды остановиться на площадках и переводить дух, чтобы продолжить путь. Вот в эти моменты он и развлекал меня — видимо, в качестве извинений за задержки.
— Я просто пока вчера домашку делал, в Интернете ползал, — пояснил Сопля. — Вот и начитался параллельно всякого. Жуткие истории приводят. Уж не знаю, правда или нет. Наверняка большая часть выдумана. Но и зерно истины быть во всех этих историях должно. Как считаешь?
— Само собой, — отозвался я. — Точность важна. Порой одна единственная деталь решает всё.
Понимать бы ещё, кого мы призываем. Это был мой первый день в школе, и я понятия не имел, на каких уроках чем занимаются. Но, кажется, речь шла о силе Древа — темной либо светлой — а значит, едва ли тут призывают демонов. Как-то это… не сочетается, что ли.
В общем, начертательная геометрия вызывала у меня большой интерес. Я надеялся, что на ней станет немного понятней, как работает здешняя система магии. В конце концов, должна же мне быть хоть какая-то польза от этой школы! Не просто же так в неё ходить — штаны за партой протирать.
Мне нужно найти способ вернуться в свой мир — там меня ждут настоящие дела, а не возня с придурками, которые трясут деньги из учеников, или гоняются за людьми, потому что те, видите ли, использовали магию без разрешения. Этот абсурдный, нелогичный мир, в котором даже маги опасаются друг друга и пытаются контролировать, не вызывал у меня никаких положительных эмоций. Мне нужно покинуть его в ближайшее время. Только бы понять, как это сделать…
Невольно вспомнился безумный Шеклтон. Действительно ли он умел открывать порталы, или тот взрыв был следствием его сумасшествия? Судя по чертежам, которые он делал, скорее, второе. Я вздохнул. И вот имея настоящую проблему, я вынужден тратить время и силы на всяких Королёвых!
Урок вёл настоящий глубокий старик — согнутый, седой, лысый, с покрытым пигментными пятнами черепом. Одет он был в тёмно-зелёный длинный пиджак, перепачканный в области карманов мелом, мешковатые чёрные брюки и огромным стоптанные ботинки с квадратными носами.
Передвигался Руслан Петрович Колокольцев (как было указано на табличке кабинета) медленно, едва переставляя полусогнутые ноги, так что во время перемены никуда из класса не выходил — сидел за столом, проверял тетради. Когда прозвенел звонок, и мы начали входить в класс, он отложил их в сторону и уставился на нас выцветшими от возраста голубыми глазами. Очков он не носил, и от этого пристального, неотрывного внимания становилось неуютно — словно за тобой наблюдала старая, но всё ещё способная цапнуть акула.
Когда все устроились за партами, Колокольцев кивнул и придвинул к себе лежавший на столе большой деревянный транспортир. Затем он замер, глядя на дверь — пока ученик, сидевший к ней ближе всех, не вскочил и не закрыл её.
— Благодарю, — саркастически проговорил учитель и, опершись о стол, с усилием поднялся. — Итак, мы с вами проходим начертание уже не базовых, а весьма продвинутых, как сказали бы вы, молодёжь, узловых глиф. Давайте вспомним, для чего они нужны. Да-да, знаю, что на каждом уроке спрашиваю. Не нужно вздыхать, Воронцова. Повторенье — мать учения. Слышали про такое? Ну, а раз слышали, вы нам и расскажите, для чего мы изучаем узловые схемы.
Поднялась девушка с третьего ряда. У неё была короткая стрижка, тонкая талия и очень прямая осанка — этакая отличница. Мне подобные барышни не по нраву. Больно душные: вечно норовят завести с тобой умные разговоры о литературе, живописи, кинематографе и так далее. Как будто кому-то интересно, сколько книжек она прочитала, честное слово! Если сисек нет, эрудиция тебя не вывезет — алё! Сколько ни старайся, умом ты никого не возбудишь.
Эта, впрочем, была очень даже ничего. Я успел разглядеть одноклассниц, и Воронцова далеко не последнее место занимала в моём личном рейтинге. Хотя, не была б умницей-разумницей, могла бы подняться и повыше.
— Узловые глифы нужны для увеличения потока…
— Расширения, — перебил строгим тоном Колокольцев. — Точные формулировки, пожалуйста!
— Расширения, — сбивчиво повторила девушка. — Расширения потока идущей от Древа энергии.
— Плохо! — мстительно припечатал Руслан Петрович. — Очень плохо, Воронцова. Отвратительно, я бы даже сказал. Каждый урок мы это повторяем, а вы не в состоянии запомнить элементарные вещи. И ещё недовольны чем-то. Да вам только и нужно, что проговаривать определения с утра до вечера. Сядьте! Я крайне разочарован!
Девушка опустилась на своё место и замерла. О, представляю, каким ударом были для неё слова преподавателя! Теперь неделю спать не сможет. Наверняка на следующем уроке сама вызовется — чтобы доказать, что всё выучила на зубок. Но Колокольцев, конечно, её не спросит. Сегодняшнего вздоха он ей не простит, нет.
—
