– В школе. – Девушка брезгливо, двумя пальчиками вытянула из раковины успевшую намокнуть кожуру и выбросила в ведро. Снова потянулась к полотенцу. Не дотянувшись каких-то пару сантиметров, видно, почувствовала обжигающий взгляд брата, демонстративно передёрнула худыми плечами, длинные ноги шагнули к раковине, и девушка сполоснула пальцы. – Доволен? – Сверкая глазами, Лена взяла полотенце и вытерла руки. – Пожрать ничего нет?
– Макароны…
– Макароны, – тряхнула Лена рыжими волосами, передразнивая брата. – Одно название только и осталось, есть невозможно. – Не стесняясь (да кто он такой?) поправила коротенькую юбочку, больше похожую на набедренную повязку, и обворожительно, но зло улыбнулась:
– Пошла я.
И повернулась, собираясь уйти.
– Куда? – ошалело спросил Дмитрий, понимая, что не знает, как справиться с малолетней оторвой. Снова начал заводиться. – Кому говорю? Совсем страх потеряла?
– Тебе какое дело? – Нисколько не испугавшись, девушка надела туфли и взялась за ручку входной двери. – К Иринке, если интересно. – Склонила голову набок и зачем-то медленно облизала губы. – Хочешь, пойдём вместе.
От этих слов, но больше от высунутого языка, Дмитрию стало не по себе. Скрипнув зубами, он сделал вид, что ничего не заметил. Но ноги сами собой сделали несколько шагов по направлению к прихожей.
– Сейчас отец придёт, ужинать будем, – в последний раз попытался удержать он сестру, одновременно заглядывая девушке в глаза и пытаясь увидеть маленькую девочку, много раз кормленную с ложечки. На миг удалось…
– Не могу. – Лена открыла дверь, на миг задумалась, и, цокая каблуками, вернулась. Наклонилась, обдав несильным ароматом дорогих духов, в большущих глазах прыгали черти, шепнула. – Зря стараешься, Кострик. – Звонко чмокнула в щёку и козой выскочила на площадку. – Поздно теперь…
Входная дверь с издевательским дзиньканьем захлопнулась, оставив Кострова наедине с неприготовленным ужином и недодуманными мыслями. Снова навалилась тоска и чувство, будто кого-то обидел и что-то сделал не так. Противное, надо сказать, ощущение. Вздохнув, парень вернулся на кухню, и, словно в трансе, не спеша закончил уборку. Когда кухня стала блестеть от чистоты, почувствовал себя лучше. Ничего, всё можно исправить. Вымыть, разобрать, навести порядок.
Поставив на плиту чайник, Костёр уселся на табуретку и погрузился в мечты.
* * *
Отец так и не пришёл. Даже не позвонил. Зато припёрся Мишка, и хорошо, что пришёл, Диман уже места не находил от дурацких мыслей. Перемыл везде полы, бельё грязное в стиралку загрузил, и даже успел постирать, но всё равно от тревожных думок, что делает всё не так, избавиться не смог.
Если самую малость…
Решил подремать: сон, как известно, лечит.
Или время?
Разбудил Кострова звонок Аспирина. Михаил стоял на площадке расфуфыренный, и лыбился, словно не ругались днём на работе, прямо огурчик с грядки. Наверное, к мозгоправу сбегал. Или наследство обломилось, или в лотерею бобла выиграл, другое объяснение в голову не шло, потому что не только с утра, но и после обеда, когда вместе шли с работы, товарищ казался бледным, озабоченным и вялым. А теперь стоял и светился. Брючки погладил, ботиночки нацепил. Бутон-загляденье, а не парень.
Костёр пригласил друга на кухню, не спрашивая (знал прекрасно, не откажется), сразу налил чаю. Потягиваясь и разминая затёкшие со сна мышцы, подошёл к окну и выглянул на улицу.
Всё то же махровое небо, свинцовым куполом нависшее над городом, и качающиеся на ветру, прохладно шелестящие листьями деревья.
Грустно улыбнувшись, обернулся к Мишке.
– Как погода? – Взял с полки бокал. – Дождь?
– Моросил часов в пять, – подтвердил догадку Спирин, маленькими глоточками смакуя редкий напиток. – Вкусно.
Глаза блестели от слёз, чай обжигал.
– Веришь, до сих пор не знаю, где берёт. – Диман плеснул кипятку и тоже присел за стол. – Но пачки не переводятся.
– Его ведь оттуда везут, – произнёс друг. – И стоит не кисло.
– Хрен его знает, может и оттуда… Насчёт цены не знаю, говорит – паёк.
– Везёт. – Спирин сделал большой глоток, снова обжёгся и смешно задвигал челюстью, кусками хватая воздух. Тонкие брови сошлись над переносицей.
Диман улыбнулся:
– Да не торопись ты… ещё налью.
Кивнул на заварник.
– Ага. – Мишка успокоился, вдохнул терпкий влажный аромат, аккуратно отпил.
Костёр снисходительно улыбнулся: хоть чем-то мог удивить.
Некоторое время молодые люди, наслаждаясь вкусом, пили чай в тишине. О стычке на работе, не сговариваясь, решили забыть. Не хватало поссориться из-за ерунды, как много лет назад, когда дружили семьями.
Спирин исподтишка посмотрел на друга поверх чашки. Если в давнишней ссоре был виноват он, то в этот раз инициатива всецело принадлежала Костру.
Неужели? – Зашевелилась под сердцем совесть. – А как же АГ?
Молчание затянулось. Михаил заставил себя успокоиться, сделал большой глоток и медленно, вместе с горячим дыханием выдохнул:
– Отвечаю, лучше пива.
– Когда как, – пожал плечами Дмитрий. – Когда холодно, да, а сейчас от бутылочки не откажусь.
– А я чайку. – Товарищ сделал последний глоток, и, не смущаясь, подвинул бокал. – Обещал.
Сказал смешно, как по слогам: о-бе-ща-а-ал.
Диман фыркнул:
– Иди ты… – Дотянулся до чайника, плеснул кипятка. – Пей, верблюд.
– Спасибо. – Мишка добавил заварки, ложечкой размешал янтарный напиток. – Я чего пришёл-то, на улицу пойдёшь? На дискотеку?
– Куда? – удивился Дмитрий. – С каких пор тебя на танцы потянуло?
– Не знаю, – как-то неправдоподобно смутился Спирин. – Так… развеяться.
– Серьёзно? Неохота что-то.
– Да ладно, дома, что ли, сидеть будешь?
– Отца хотел увидеть, – вспоминая стычку с безопасником, погрустнел Димка. – Поговорить надо.
– Увидишь ещё, куда он денется?
– Не знаю…
– Там Машка будет.
– Машка? – Костёр вспомнил, как часто рассказывал другу, что девушка ему нравится. – Ты для меня сказал, или для себя?
– Для нас, – усмехнулся Спирин. – Ну что? Идём?
– Ты к Машке не лезь… я серьёзно.
– Неужели? – Спирин явно прикалывался, но что-то в его голосе Кострову не понравилось. Если честно, ему многое в последнее время (это пару дней, что ли?) не нравилось в Аспирине.
Костёр незаметно вздохнул. Загнул, конечно, «многое». Ну, не нравится кое-что, с кем не бывает? И «кое-что» – всего лишь брошенный на работе косой взгляд, и вот это предложение пойти на дискотеку. Ну… ещё «поживём-увидим», и, конечно: «пошёл ты, псих долбаный».
Дмитрий нахмурился. Это всё цветочки. Ягодками были непомерное самолюбие и набившая оскомину демонстрация всезнайства.
– Чего задумался? – вернул на землю друг. – О Свет… тьфу, о Машке задумался?
Диман рассмеялся:
– О Светке, о Светке. Это ты о ней думай, после того как в ванной запирался.
– Ладно, проехали, – как-то криво улыбнулся друг. – Теперь можно о ком-нибудь другом.
– Да… – Костёр взял грязные бокалы и сложил в раковину: мыть при друге не хотелось – стыдился. – Удивляешь ты меня. – Идеальная чистота кухни мозолила глаза. Решившись, Дмитрий включил горячую воду.
– Правда? – Брови Мишки взлетели вверх, покосившись на друга, парень начал с интересом перебирать лекарства, аккуратно сложенные в коробку из-под обуви. – И почему?
– Вроде правильный такой, а тёток… – Костёр замялся, подыскивая слово, пальцы механически намылили губку. – Не уважаешь, что ли.
– На то они и женщины, – зло усмехнулся Михаил. – За что их уважать? Гуляют, трахаются с кем попало…
– Не все.
– Конечно (опять это его «ко-не-е-чно»), у сестры спроси. – И, спохватившись, что разговаривает с родным братом девушки, вскинул голову. – Извини…
Костёр чуть чашку не выронил.
– Ты это о чём? Знаешь чего, или так… к примеру?
Михаил потёр шею:
– Сказал же, извини.
– Это её дело. Ещё про мать расскажи.
Спирин облизал губы и сглотнул:
– Не начинай, а? Ну ляпнул сдуру, с кем не бывает?
Действительно, с кем? Димка пожал плечами, добавляя ко всем подозрительным взглядам, «поживём-увидим» и «психу» ещё и «сестру».
– Проехали. – Закрыл кран и вытер руки. – Она там будет?
– Кто, Машка? Ленка?
Диман кивнул: Ленка, конечно.
– Будет… – сообщил Спирин. И добавил. – Машук тоже.
– Откуда знаешь? Ты же в клуб никогда не ходил.
– Информация устарела. Пару раз бывал. – Хитро улыбнулся (улыбочку вот эту туда же). – Может и больше, да и Светка рассказывала.
Диман ещё несколько секунд помялся, хотя для себя уже решил:
– Ладно, уговорил, погнали… заодно с сестрой увижусь.
Глава 6
Представьте себе грот, или, на худой конец, вагон поезда, только раза в два шире. И пусть вагон превратиться в невысокое здание и прилипнет к глухой стене старого кинотеатра. Обзаведётся подвесным, смахивающим на шахматную доску, где клетки только одного грязно-белого засиженного мухами цвета, неровным потолком. Отделанными дешёвыми ДВПэшными панелями стенами, такими же столиками, и покрытым грязным линолеумом (во многих местах продырявленным женскими каблуками) полом.
