– Не будем! Я не буду с тобой работать! Ни за что!
Я ничего не отвечаю на её сдавленные крики, лишь улыбаюсь, будучи на девяносто пять процентов уверенным, что Лана продолжит работать, как миленькая. Уж слишком она ответственная, и потому не станет смешивать личное с работой и жаловаться начальнице.
– Спокойной ночи, Браун. Не забудь подумать обо мне и снять напряжение пальцами, иначе не заснёшь, – бросив ей на прощание, направляюсь к лифту, мысленно обдумывая, с кем бы мне сегодня ночью его снять.
С Аланой это сделать не получилось. Но не потому, что я передумал её трахнуть. Никак нет. Просто теперь чувствую, что одного секса с ней мне будет до боли мало.
Теперь мне хочется другого – не просто задеть её женское нутро, а разбить ей на хер сердце.
И я сделаю это! Безжалостно и не колеблясь! Точно так же, как когда-то это сделала Алана с тем тихим добрым пареньком, для которого она была целой вселенной!
Флешбэк 2Стив
Я несу Алану Браун в своих руках!
И несу её не абы куда, а к себе домой, пока она доверчиво жмётся к моей груди и тихо бубнит что-то невнятное во сне.
Если бы ещё с утра мне кто-то сказал, что мой вечер закончится таким образом, я бы покрутил пальцем у виска, а затем потерял бы сознание от одной лишь мысли, что я буду находиться столь близко к девушке, которую уже больше трёх лет люблю всем сердцем.
Я влюбился в Алану с первого взгляда. Как только увидел её в первую неделю на территории Спрингфилдского университета. Она сильно выделялась среди толпы, когда гуляла с подругой по аллее и о чём-то бурно разговаривала с ней. На Алане было ярко-голубое платье, идеально контрастирующее с загорелой кожей. Длинные каштановые волосы красиво опадали на хрупкие плечи, а стройные ножки… Чёрт, глядя на них любая модель обзавидовалась бы, а я так совсем поплыл.
Однако вовсе не её безумная красота покорила меня окончательно и бесповоротно, а смех – такой звонкий, мелодичный, заразительный. Он затмил все шумы улицы и голоса множества студентов, разогнав мой пульс до опасных скоростей.
Я словно зачарованный смотрел на неё из-за дерева, боясь пошевелиться, лишь бы не развеять мираж. Столь прекрасный и абсолютно недосягаемый, потому что я заведомо знал – такая девушка, как Лана, никогда не посмотрит на меня.
Я не её поля ягода. Я вообще ничья поля ягода, честно говоря. И я настолько уверенно заявляю об этом по одной простой причине – я боюсь общения с девушками, как огня.
Для меня просто подойти к ним – это уже целое дело, а заговорить так вообще миссия невыполнима. Мало того, что от стресса все мысли в фарш превращаются, так ещё при попытке этот фарш выдавить из себя, я начинаю заикаться настолько сильно, что сам и слова разобрать не могу. Что уж там говорить о моём собеседнике?
В школе я пару раз пробовал завязать беседу с понравившейся девушкой, но в ответ лишь получил смешки и очередную порцию издёвок. С тех пор я даже не пытаюсь больше с кем-нибудь познакомиться. А с Аланой, при виде которой я даже на расстоянии весь обливаюсь потом, тем более не собирался это делать.
До сегодняшней ночи, когда по обычаю следил за ней и увидел, как лысый мудак пристаёт к ней. Тут уж всё моё стеснение и боязнь подойти к ней вмиг испарились. Осталась только злость. Такая лютая, что я даже не понял, как подлетел к ним и отшвырнул мужика. Опомнился, лишь когда он свалил, оставив нас с Ланой одних.
Вот тут-то я чуть в штаны и не наложил. Какое же счастье, что Лана довольно быстро отключилась, позволив мне выдохнуть, иначе не знаю, как бы сдвинулся с места, уложил её в машину, проехал без ДТП, а затем, ни разу не споткнувшись, донёс до своей квартиры.
Помимо заикания у меня капитальные проблемы с координацией движений. Что ни столб, тот мой. Та же тема со ступеньками, бордюрами и любыми другими препятствиями, что встречаются мне на пути.
Не зря меня в школе обзывали троллем – огромным, сутулым и до жути неуклюжим. А Лана – полная моя противоположность. Она такая изящная, грациозная, лёгкая и маленькая. Почти что невесомая, невозможно красивая. И что самое главное сейчас – настоящая. Из крови и плоти, а не всего лишь зыбкая картинка из моего сна или фантазий.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
До сих пор не верю, что Лана сама обняла меня на улице, а сейчас спит в моих руках. Знаю – это только из-за сильного опьянения. Завтра она проснётся, увидит меня трезвым взглядом и наверняка быстро убежит домой.
Но завтра будет завтра, а сейчас я максимально аккуратно укладываю её в свою кровать и пользуюсь единственным шансом полюбоваться ею, пока она так близко. На моей территории. Пока могу не только рассмотреть детально все черты её лица, которыми тысячи раз подолгу любовался на расстоянии, но и вдохнуть её нежный ванильный запах, коснуться блестящих волос, беспрепятственно пройтись взглядом по точёной фигурке и наконец добраться до умопомрачительных ног.
Секунда взгляда на них – и я реально теряю рассудок, напрочь забывая о понятиях, что допустимо делать с беззащитно спящей девушкой, а что – нет. Я наглею до предела и касаюсь её коленки, застывая и от страха, и от взрыва осязательных рецепторов.
Господи, коленка! Какая же она обалденная! Кожа – чистый бархат. Тёплая и нежная. Ещё лучше, чем я думал. Слюни так и потекли до пола, а член за долю секунды встал колом.
Что ж я за человек такой? Кошмар какой-то! Алана спит, а я тут лапаю её без разрешения, фантазируя, как касаюсь её также ртом и языком.
Маньяк, не иначе. И мне срочно нужно приструнить свои лапы, но чёрт, не могу. Они сами спускаются с коленки ниже, пальцы сжимаются крепче вокруг икры, водят по гладкой коже, усыпая её полотном мурашек.
Алана чувствует что-то сквозь сон? Ей нравится? Или у меня пальцы просто холодные? Да, скорее второе, но даже это не останавливает меня продолжать трогать её ножку. А вот тот факт, что от моих бессовестных лапаньей Лана вдруг начинает ворочаться, заставляет меня застыть.
– Что ты делаешь? – тихо мычит она, когда я пальцами добираюсь до её лодыжки.
Глаза по-прежнему закрыты, но она поворачивает голову в мою сторону.
Бляха муха! Лана просыпается! Это ж катастрофа вселенского масштаба!
Если вы смотрели мультфильм «Головоломка», то вспомните кадр, когда в голове у паренька врубилась серена, все окрасилось в красные тона, а пять базовых эмоций объявили тревогу и в панике начали носиться по всей территории мозга. Так вот у меня в голове сейчас происходит тот же дурдом, а сердце падает куда-то к пяткам.
Что же я наделал и что мне делать сейчас? Как объяснить, почему я трогаю её?!
Муху решил прихлопнуть? Комара?
Боже, что за бредовое оправдание?
Массаж пытался сделать?
Нет! Это ж вопиющая наглость!
Туфли!
Точно. Вот это подойдёт!
– Я… Я ту-туфли т-твои хочу сня-снять пе-пе-перед тем, к-как ук-укрыть одеялом. Т-ты и т-так мне уже в-весь све-светлый п-плед ис-испачкала.
Боже ты мой! Ну что я несу?!
Надеюсь, она всё еще дремлет и не слышала последних слов.
На пледе, конечно, появились серые пятна, которые при обычных обстоятельствах вызвали бы во мне негодование, но сейчас мне нет до них никакого дела.
Есть лишь желание поскорее оправдать своё неподобающее поведение. И я так спешу это сделать, что мой порыв сесть на край кровати, чтобы начать расстегивать замок на туфлях, заканчивается провалом и я валюсь задницей на пол.
Лана вскрикивает от испуга и окончательно просыпается. Хотя грохот от моего падения был такой, что, думаю, я разбудил не только Лану, но и соседей снизу.
– Что случилось? – она сонно щурится, глядя на то, как я быстро поднимаюсь и со второй попытки благополучно усаживаюсь на кровать.
– В-всё но-но-норма-мально, – заверяю я, но на деле всё далеко от нормального.
Нормально – это, в принципе, не про Стива Райта. У меня всё всегда происходит через задницу. Даже с такими элементарными вещами, как сесть на кровать и снять с Ланиных ног обувь я не способен справиться без напряга.
