— А теперь слушай сюда! — тихо сказала я, подойдя вплотную к Страннице. Сидящая на топчане, она как раз была ростом с меня. — По-хорошему, стало быть, не хочешь. Тогда будет по-плохому. Я могу сделать так, что скоро сюда нагрянет столько бойцов-демонов, что все твои шатры затопчут в пыль! А от вашей крови под ногами скользко будет! Поняла?!
— А потянешь? — она усмехнулась.
— Не сомневайся! Мой муж — Высший демон, еще времена драконов помнит. Ему попросить Архидьяволов о маленьком одолжении труда не составит! Выбирай, дорогая, да побыстрее! Мы с супругом как раз из дворца Люцифера едем, устали, домой хотим.
— А вдруг не доедете? — Странница усмехнулась. — Пустыня полна опасностей, знаешь ли!
— Угрожать вздумала? — я расхохоталась. — Включи мозги! Остальные, с кем мы ехали, уж давно по домам разъехались, и они прекрасно знают, куда направилась госпожа Рахана. Не появлюсь, всю пустыню перевернут! А если узнают, что вы посмели причинить вред супруге Высшего демона…
Мое многозначительное молчание заставило бабищу отвести взгляд. Она встала, тяжело вздохнула и гаркнула, заставив мое сердце усвистать в пятки:
— Зая!!!
— Звала, мама? — в шатер вбежала девочка — таких габаритов, что и взрослому мужику не зазорно иметь.
— Всю лкесу погрузить на лодки и отвезти туда, куда эта, — толстый палец ткнул в мою сторону, — скажет.
— Но мама…
— Молчать! — женщина отвесила дочери такую оплеуху, что будь на ее месте я, голова в кровавое месиво превратилась бы. — Делай, как велено!
— Сделаю, — пробурчала девочка и, потирая щеку, ушла из шатра.
— Довольна? — Странница зыркнула на меня.
— Нет.
— Чего нет-то? — она выпучила глаза.
— Сама рассуди. Сколько вы уже перекупщикам свезли? Сколько попортили своей обработкой? Треть теперь на выбраковку уйдет, не иначе. Что мне с убытками-то прикажешь делать?
— Да ты вконец оборзела, демоница! — баба хлопнула себя по ляжкам, глядя в мое лицо со смесью злости и восхищения. — Забудь, нечего тебе больше дать. Все, что от перекупщиков выручено, уж уплачено по долгам старым. А остаток камешков на покупки ушел. Не осталось ничего. — Она развела руками. — Совсем ничего.
— Есть кое-что.
— Да говори уж, чего хочешь, не тяни из меня жилы, я тебе не лкеса!
— Видела в пустыне, неподалеку от шатров, одну из ваших. Танцевала она, мне понравилось. Себе хочу такую. Отдашь в рабыни — мы в расчете.
— Танцевала? — Странница недоверчиво уставилась в мое лицо. — Глянь сюда, — она неуклюже покрутилась, виляя массивными бедрами, — ежели в пляс пойду, всех вокруг раздавлю! — ее гулкий смех наполнил шатер. — И другие мне под стать!
— Я видела ее.
— Ты там, во дворце, чего пила-то, демоница? А может, дурманчику курнула? Вы, говорят, любите эту дрянь, которая мозги выедает.
— Мы. Ее. Видели. — Отчеканила я. — Она не такая, как вы, хрупкая на вид, тоненькая, как веточка лкесы, гибкая. И волосы рыжие, длинные.
— А! — Странница презрительно скривила пухлые губы. — Это вам Тощая нужна! С этим подсоблю, легко! Забирай, не жалко. — Она замерла, поняв, что проговорилась. — Ты, это, не думай…
— Хватит! — перебила я. — Где девушка?
— Зая!!! — вновь гаркнула бабища, заставив полотняные стены трястись.
— Мама? — в шатер вернулась ее дочь.
— Макилу зови сюда, живо!
— Зачем? — настороженно уточнила Зая, предусмотрительно отступив от матери на пару шагов.
— Побью ведь! — прикрикнула та. — Неслух какой растет! А ну живо зови Тощую сюда! Разговор к ней есть!
МАКИЛА
— … и зачесалось так, что сил никаких не осталось! — Я закончила рассказывать шаману о своих утренних приключениях и показала ему расцарапанное запястье.
— Ясно. — Он начал рассматривать родимое пятно, а я от нечего делать привычно залюбовалась его шатром.
Здесь столько всего было! Какие-то кубики с дверцами, шаман называл это комод и шкаф. На полу такая пушистая циновка, что встаешь на нее и ступней не видать! Не помню точно, кажется, это ковер. А как пахнет в шатре! Никогда таких ароматов не вдыхала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
На еще одном кубике на ножках лежат книги. Это такие квадратики, сверху и снизу плотные, а посередке множество тоненьких, как лкеса лучшей выделки, называются страницы. На большинстве какие-то неинтересные закорючки — буквы, но на некоторых — картинки! Когда шаман разрешает, я листаю книги и рассматриваю эти рисунки, такие красивые!
— Макила!
— А? — я выплыла из своих мыслей. — Что?
— Ты так смотришь на книги! — он рассмеялся.
— Можно будет картинки посмотреть? — затаила дыхание.
— Надо научить тебя читать. Тогда ты поймешь, что самое ценное в них вовсе не рисунки. Хотя в этом случае ты мой дом превратишь в библиотеку, и тебя отсюда будет не выгнать!
— А что такое эта… — я запнулась, пытаясь повторить новое слово, — би… бите-ка?
— Это место, где книг куда больше, чем Странников в нашем стане.
— Ого! И все с картинками?
— Не все. — Он рассмеялся. — А как глаза-то засияли! Ладно, поговорим о метке на твоем запястье. Это…
— Макила! — в шатер просунулась голова Заи. — Чего ты тут расселась, мамка моя тебя кличет! Простите, шаман.
— Меня? — я изумленно выдохнула. — Зачем?
— Не знаю, там такое творится! Демоница заявилась, у которой плантацию лкесы сдуло, обратно свое добро требует! Да идем же быстрее, а то нам обеим влетит!
— Иди, — шаман кивнул. — Следуй судьбе, Макила.
Мы с Заей вошли в шатер, во все глаза глядя на демонов, которых было трое — женщина, мужчина и девочка. Хилые, кстати, на вид, особенно, ребенок. Думала, они крупнее и страшнее. А оказалось, мало чем от нас отличаются.
— Эту ты видела? — спросила мать Заи, кивнув на меня.
— Ее. — Подтвердила демоница.
— Танцевала, видите ли. — Наша главная скривилась. — А потом вы по ее следам и до стана добрались, значит?
— Верно.
— Надо было свернуть твою тощую шею, как из родительницы своей нам на беду вылезла, Макила! — взгляд матери Заи окатил меня презрением и ненавистью.
С первым давно уже свыклась, но второе… Что такого успела натворить, даже не понимаю.
— Что смотришь, отродье? Иди сюда. Сюда, сказала!
Я подошла к ней и опустила глаза в песчаный пол.
— Ну, что, демоница, сделка?
— Сделка. — Откликнулась женщина.
— Все, забирай, — Странница схватила меня за плечи и с силой толкнула вперед, заставив упасть в ноги демонице. — Пусть теперь тебе несчастье приносит! Проваливайте из нашего стана, да поживее, покуда я не передумала!
— Мама? — Зая бросилась ко мне, но мать перехватила ее. — Что это значит?
— То и значит, что теперь Тощая — рабыня демонов!
— Так нельзя! Макила самая зоркая! Это она лкесу углядела вчера!
— Ага, она! — громыхнула наша главная. — Навлекла на нас напасти! Демонов на стан навела! Несчастье приманила! Придется теперь с насиженного места сниматься. Пусть расплачивается, дрянь!
— Но мама!
— Попререкайся тут еще со мной! — Странница с размаху ударила Заю. Та полетела на пол. Я рванулась к ней, но демоница схватила за волосы и потащила прочь из шатра.
— Не надо, пожалейте! — попыталась сопротивляться, упираться ногами в песок, но она не слушала.
Извиваясь, я увидела шамана. Он стоял у шатра и смотрел на нас. Протянула к нему руки, взмолилась о помощи. Но мужчина лишь грустно улыбнулся, тихо прошептав:
— Следуй своей судьбе, Макила.
Дорогу до дома демонов я провела, сжавшись в комок на дне их кареты. Когда она остановилась, эти трое вышли. Только приподняла голову, надеясь, что смогу улизнуть, как в волосы снова вцепилась чья-то рука.
— Будет сделано, госпожа. — Донесся до слуха мальчишеский голос, и меня куда-то поволокли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вот, старая, тебе гостинчик, — парень, наконец-то, отпустил мою шевелюру и толкнул на пол. — Из пустынного народа, говорят. Воспитывай давай!
— Ось бытия! — раздался рядом старый скрипучий говор. — Чего сюда-то припер, Агор? Только не хватало!
