Все меняется, я чувствую, как ткань бытия вокруг приходит в движение, колеблется, дрожит, рассылая во все стороны волны. Что-то грядет. Глобальное, непредсказуемое. Прислушиваюсь к миру и замираю одновременно от тревоги и надежды. С этим как-то связан Люцифер, несомненно.
Может, это его план вернуть душу Риэры в новом воплощении заставляет энергию, из которой сотканы все миры, трепетать. Кто знает. Моих сил для понимания этого недостаточно. Но одно то, что Архидьявол Баал, Привратник Ада, зачастил на Землю, уже говорит о многом. Что-то грядет.
Я остановился. Шум бесцеремонно отвлек меня от размышлений. Что это? Крики? Скорее, стоны. Кому-то плохо? Напряг слух, пытаясь определить, откуда идет звук. Комната Ровены! Добежал до нее, распахнул дверь…
— Папа! — она подскочила, выскользнув из-под парня, голова которого была между ее широко раздвинутых ног, и прикрылась одеялом.
— Что… — я задохнулся от возмущения. — Кто?! — схватил парня и швырнул об стену. — Агор! Мерзавец!
Демон сразу дал деру, спотыкаясь и падая, а мне помешала погнаться за негодяем Ровена.
— Папа, стой! — завизжала она, повиснув на моей руке.
Пришлось смотреть вслед Агору, от бессилия сжимая кулаки.
— Что ты творишь?! — я сжал ее, голую, за плечи, встряхнул и оттолкнул к кровати. — Прикройся, бесстыжая!
— А чего такого-то? — дочь натянула на тело тунику и пожала плечами, с вызовом глянув в мое лицо. — Я не маленькая уже! У меня есть потребности!
— Взрослая, значит? — едва не рассмеялся, но на самом деле, это было вовсе не смешно. — Потребности у тебя, видите ли, есть! А вот ума нет! Грудь выросла, а мозг не успел!
— Папа!
— Что папа? Все мысли только о демонах да гулянках!
— Как надоело! — Ровена закатила глаза. — Не закатывай истерику на пустом месте!
— За языком следи! Включи голову, дурочка! Агор, — я помедлил, потом сказал, как есть — раз уж она доросла до секса, то бранными словечками ее точно не смутить, — перетрахал всех служанок! И не только в нашем доме, он и по соседним пройтись успел! Всю улицу осчастливил!
— И что?
— Как что? Тебе хочется числиться в списке тех, кого он поимел?
Ровена хмыкнула, едва заметно усмехнувшись. Это уже ни в какие ворота!
— Да не переживай ты так, — дочь встала и подошла ко мне, с жалостью глядя в лицо, — не трахает Агор меня. Говорит, что бережет. А то, что ты видел, — предвосхитила нахалка мой следующий вопрос, — было всего лишь из его желания сделать мне приятно.
— Ровена!
— Что, папуля? Чем ты опять недоволен? Я девственница, хотя, — маленький ротик изогнулся в порочной ухмылке, — хотя и предлагала Агору это исправить.
— Ты испорченная маленькая дрянь. — Устало констатировал я. — Говорить такие вещи отцу! Учти, у нас с твоей матерью будет серьезный разговор!
— Вот она удивится! — черные глаза дочери опасно сверкнули. — Если ты вдруг заговоришь с ней! Госпожа Рахана, должно быть, уже подзабыть успела, что ты вообще можешь произносить слова! Особенно, обращенные к ней.
К своему стыду, мне нечего было ей ответить. Да, вынужден признать, Ровена уже не маленькая девочка, видит и понимает, что в семье давно нет лада. А также страдает из-за этого.
— Что, папуля? Не нашел, что ответить дочурке?
— Прекрати выделываться. — Устало выдохнул я и, развернувшись, вышел из ее спальни.
— И что ты от меня хочешь? — Рахана, сидящая за столом, который был завален бумагами, устало посмотрела в мое лицо. Без интереса, с равнодушием, приправленным легким налетом раздражения.
Какая мать, такая и дочь — ни та, ни другая ни во что меня не ставят.
— Поговори с ней, как женщина. Объясни про самоуважение, про то, чем связь с этим трахалем может кончиться.
— Мулцибер, — жена вздохнула. — Ровена все прекрасно знает сама. Нынешние молодые демоницы совсем иные, не такие, как была я, например, в их возрасте.
— Тогда вышвырни Агора, пока не поздно!
— Еще чего! — ее глаза засверкали в точности, как недавно у дочери. — Парень мой лучший работник! На нем вся школа держится!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Он скользкий ушлый демон!
— Вот именно! Благодаря этому я еще не разорилась!
— Опомнись, подумай о дочери!
— О ней я и думаю! — огрызнулась Рахана. — Поверь, если выставить Агора вон, будет только хуже. Запрет лишь заставит ее желать его сильнее.
— И что тогда? Пусть под нашей крышей процветает разврат?
— Да, пусть процветает! Ровена наиграется и сама от него избавится.
— Если бастарда не родит!
— Не родит. Вот об этом я как раз с ней и поговорю. К тому же, надо приучать ее к делам. Раз считает себя взрослой, пусть начинает работать — будет не только танцовщицей, но и помощницей моей. И пользу принесет, и навыки полезные обретет. Да и спеси, глядишь, поубавится у нее.
Несмотря ни на что, я вынужден был признать, что Рахана права. Пусть у нас не сложилось, она все же удивительная женщина — этого у нее не отнять. Экспрессивная, всегда на нервах, супруга умеет сохранять рассудок холодным, когда это необходимо, и принимать мудрые решения. Вот только мое мнение при этом не учитывается вовсе.
Я вышел из кабинета демоницы, которая давно уже оставалась моей женой только на словах, и прошелся по школе. Несмотря на ранний час, занятия уже начались. Во дворе, разделенные перегородкой, уже разучивали новые движения малыши и подростки. Их задорный смех заставил меня улыбнуться.
Когда-то Ровена тоже была такой — маленькой и беззаботной. Как же быстро дочь выросла! Я не уделял ей должного внимания, вынужден признать. Теперь уже поздно. Совсем немного, и моя девочка упорхнет во взрослую жизнь, а старика отца и не вспомнит.
Я вошел в танцевальный зал на втором этаже. Он пока еще пустовал, Фафнира и раньше не была любительницей подниматься спозаранку, а теперь, будучи фавориткой Люцифера, и вовсе нечасто являлась на репетиции. Вместо нее уже несколько раз пришлось выступать Ровене.
— Ой, вы тут, господин Мулцибер, — раздалось сзади.
Я обернулся и увидел Макилу с большими щетками и ведерком с притиркой для пола в руках.
— Не буду вам мешать, зайду позже. — Служанка направилась к выходу.
— Это я тебе помешал. Проходи, делай, что хотела. Не обращай внимания на старого демона.
— Что вы, какой же вы старый! — девушка смущенно улыбнулась.
— Не льсти мне, Макила, я древний демон.
— Как скажете, — она дошла до дальней стены, села на пол и принялась чистить его.
Какие у нее плавные движения! Раньше не замечал. Движется так, словно вышла на сцену и готовится начать танец. Ей бы не служанкой быть, а обучение в школе пройти. Девочка ведь явно неравнодушна к танцам — много раз видел, как она с восторгом смотрит на танцовщиц.
Я вышел на балкончик и тоже загляделся на группу, которая недавно тренировалась у нас. Что-то есть в этих современных танцах, вынужден признать. Резкие движения, совсем иной темп, ритмичность тоже иная, но красиво.
Вздох рядом отвлек меня. Я покосился на Макилу, которая с мечтательной улыбкой смотрела на репетицию группы. Как сияют ее зеленые глаза! А тело покачивается в такт музыке, тянется к ней, и очень даже неплохо.
— Ой, простите, господин Мулцибер! — она заметила мой взгляд и смутилась. — Я просто жду, когда подсохнет, чтобы вторым слоем покрыть.
— Тебе нравится их танец?
— Да! — смущенно выдохнула девушка. — Это так красиво!
— Верно, они пылают, словно влюбленные. — Я усмехнулся, Макила вряд ли знает, что такое любовь. Уверен, она никогда не любила. Да и ее, похоже, никто не любил.
— А что это такое, любовь? — она с любопытством посмотрела на меня.
— О, это прекрасное чувство! Это… Танец огня. Он приходит в твою жизнь, сжигает душу дотла, а ты просишь еще, потому что лишь в этих муках по-настоящему живешь. Ты танцуешь с огнем, отдаешься ему полностью. Ему нельзя лгать, притворяться. С ним нельзя играть. Иначе от тебя останется лишь пепел!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
ЗОЯРА
В тот раз я все же раздобыла зуб дракона. Пригодился мешочек с самоцветами, который увела у Агора. Самые крупные ушли на покупку раритета, а мелкие достались мне, став началом накоплений. Архидьявол Баал был впечатлен, когда положила белоснежный клык в его ладонь. Он хмыкнул и велел слугам дать мне одежду, комнату, напоить и накормить.
