Машинист пытается вспомнить, чего еще не сделал – и все это на фоне советов инструктора, команд диспетчера, вопросов пассажиров, заглядывающих в кабину, и периодических окриков по УЭСПМ: «Мужик, ты там заснул? Когда поедем?!»
Сами представьте, какой это стресс. Тем не менее, глаза боятся, а руки делают. Вот именно чтобы руки делали, еще помощниками типичные «случаи» отрабатываются практически до автоматизма, и машинисту иногда достаточно просто прочесть методичку, чтобы представить, как в реальности будет все происходить.
…На игре обстановка, конечно, поспокойнее, но все равно надо действовать четко, быстро и после устранения неисправности ни в коем разе не расслабляться. Допустим, оказалось все просто (ну, относительно просто): развалился кулачок открытия дверей в основном контроллере. Двери открыты с резервного контроллера, люди «высажены». Состав «уезжает» на станционный путь. И тут важно – критично! – не забыть посмотреть на светофор. Множество людей из-за этого сыпалось на аварийных играх. Вроде все сделал, «вышел из случая», глубоко выдохнул, ощутил себя героем, выжатым, как лимон, – и радостно укатил под красный сигнал!
После «выхода» – разбор полетов. Что сделал верно, где ошибся. Но при любом раскладе самое главное правило – уехать. Не стоять, раскорячившись, застопорив всю линию так, что диспетчер вынужден крутить составы по станциям с путевым развитием, а уехать! При этом не нарушая безопасность движения и пассажиров. Тронуться-то можно и с открытыми дверьми, только чем это может закончиться?
На аварийных играх есть только две оценки результата: удовлетворительно и неудовлетворительно. С первой оценкой все ясно, а вот с «неудом» посложнее. Если «случай» оказался трудным для машиниста (бывает и такое: не понял, не разобрался, в итоге полез не в те дебри и вообще закопался), тогда надо прийти через десять дней на повторные игры. Что бывает, если через десять дней не отыграл?
Худо бывает. Для начала отберут талон[21]. Потом назначат еще одну игру, наблюдать за которой будет целая комиссия. Если и там машинист проиграет, его отстранят от поездной работы – наверное, вы теперь сами понимаете, почему.
На то они и «аварийные игры», а не крестики-нолики.
Про поломанный состав
На длинной линии, на сиреневой ветке, сломался с утра состав. Ну бывает, составы хоть и железные, а не «железные», потому и ломаются.
И поехал он, сломанный, резервом (то есть без пассажиров) с Выхина, дабы проследовать на 4-й станционный путь[22] станции Текстильщики по слову поездного диспетчера.
И остановился состав на станции Рязанский проспект, чтобы высадить основного машиниста и посадить маневрового. А пассажиры стоят на платформе. Смотрят. Состав пустой, дверей не открывает. Это как же так?
И применили пассажиры силу богатырскую, и разжали двери, и сели в состав. И весело поехали. До станции Текстильщики, на 4-й станционный путь.
Хорошо, диспетчер был добрый, не стал дожидаться конца пика, пожалел дураков и дал команду вывезти их оттуда, пока не начали слезы лить и маму звать.
И вывезли их. В руки людей служивых, для составления бумаг казенных и уплаты пошлины, словом заморским «штраф» обзываемой.
А мораль сей сказки… А ее вы и сами знаете.
Глава 21
Дневник Метроэльфа: В резерве
Опять ночь. Сегодня проще, чем обычно: резерв на Октябрьском Поле.
Вообще резервная смена подразумевает, что пахать тебе как проклятому от начала и до конца. Но вчера, бросив взгляд на наряды, я ощутил слабую надежду, что если все заступят без проблем и никто не возьмет больничный – дела для «резервистов» просто не будет.
Ура! Все заступили, все работает. И я сижу на линейном, страдая фигней. Иногда пострадать фигней на работе – удовольствие.
В принципе ночь с субботы на воскресенье самая спокойная. Только что по селектору прошла информация о драке на Китай-городе вроде как на середине платформы. Диспетчер дала команду дежурной вызвать милицию – и опять тишина. Лишь изредка прорывается: «Диспетчер, такой-то маршрут до станции Планерная (Выхино), далее в депо…»
Ночное метро – ночной город. Подвыпившие пассажиры, «гости столицы», которым кажется, что вот этот поезд последний и больше точно не будет. Молодые целующиеся парочки.
Забавное наблюдение: в последнее время сложно определить, кто кого провожает – парень девушку или девушка парня. Помню, было на Тушинской: въезжаю на платформу, парень с девушкой целуются – причем так, словно еще минута, и разденутся прямо тут. Открыл двери. Они с трудом отрываются друг от друга. И парень заходит в вагон, а девушка остается на платформе… Закрываю двери. Она посылает ему воздушный поцелуй и уходит. М-да… Наверное, я постарел и уже ничего не понимаю.
Селектор молчит. Ночь. Красота!
Рассказ машиниста
Про сладкие парочки
Помню, давно на Кузьминках: во втором вагоне два парня держали двери и разговаривали, один снаружи, другой внутри.
Я не выдержал, ляпнул: «Может, вы уже поцелуетесь, и мы поедем?!» Ух, как они отпрыгнули друг от друга.
Сейчас проще: «Сотрудники милиции, подойдите к такому-то вагону…» – действует безотказно.
Глава 22
Я диспетчер…
Когда диспетчер молчит, это самое приятное для машиниста. Это значит, на линии все хорошо.
– Диспетчер.
– Я диспетчер…
Как часто машинисты слышат эти слова. Их произносит главный человек, отвечающий за то, чтобы линия работала, график соблюдался и прочее, прочее, прочее.
Очень странно, почему весь персонал, занятый на поездной работе, не водят в приказном порядке на диспетчерский пункт – на экскурсию. Ведь что для машинистов диспетчер? Бесплотный голос, вещающий с небес и зачастую мешающий работать. Именно мешающий (с их точки зрения). При опоздании после пика машинист думает – еще чуть-чуть, ну вот еще капельку поднажму и уложусь в график. И тут словно незаслуженная кара: «Такой-то маршрут, полторы минуты выдержки!» Проклятие, только нагнал, и опять в минус! Обидно?
А ведь машинисты, запертые на паре квадратных метров и прикованные к контроллеру, не видят того, что творится вокруг. Ты-то почти в графике, а сзади интервал четыре минуты, и поезд вот-вот треснет под наплывом пассажиропотока…
Отстающий, кстати, сам может затребовать выдержку поезда, идущего впереди – но, как правило, этого не делают. Кому приятно признаться в своем бессилии нагнать интервал? То есть расписаться в собственном непрофессионализме? Вдвойне обидно, когда диспетчер просит машиниста-инструктора помочь догнать идущего впереди. Инструктор поможет, но клеймо «он ездить не умеет» надолго приклеится к машинисту.
Машинист не видит общей картины, «графика исполненного движения» (а некоторые и не знают, что такой существует). Представьте огромный монитор, на нем график движения каждого поезда на данном временном отрезке, визуально показанный серой линией. И тут же реальное движение поезда, показанное синей. В идеале линии должны совпадать. Это в идеале, при точном соблюдении графика. Любое отклонение мгновенно фиксируется, достаточно бросить взгляд на монитор. И начинаются вопросы: «Маршрут такой-то, почему еле ползете?» И что ответить? Конечно, если есть веская причина, то и отвечают, а если нет?..
От машинистов, этих суровых и уверенных в себе мужиков, зависит на линии ВСЕ.
От тетеньки диспетчера зависит ВСЯ линия.
Можете теперь представить, какими человеческими качествами должен обладать диспетчер – это помимо профессионализма, важность которого понятна и не обсуждается.
Увы, наравне с грандиозными личностями, харизматиками и настоящими индейцами, иногда в диспетчеры попадают довольно странные персонажи. Их перлы навечно входят в фольклор подземки и передаются из уст в уста.
– Линейный Пролетарская! Перегон Волгоградский – Текстильщики машинисты ложут. Инструктора на Волгоградский, пусть предупреждает!
Реакцию инструктора предугадать нетрудно.
– Если машинисты ложут, то и на предупреждение они положут и будут ехать как хотят!
Но команда дана, и инструктор отправляется предупреждать локомотивные бригады, чтобы перестали «класть график» на перегоне Волгоградка – Текстили. Во всяком случае, месседж диспетчера он расшифровал именно так. А как еще-то…
Тоже история. Дежурная высаживает пассажиров.
– Дежурная, отправляйте состав.
– Диспетчер, высажены только из шести вагонов.
– Отправляйте, на следующей довысадим.
Понятно: надо освободить путь немедленно. Но как диспетчер себе это представляет? Ведь состав приедет на следующую станцию, откроет двери, и счастливый народ, увидевший в поезде аж два вагона людей, мигом забьется в пустые шесть вагонов. И дежурной вновь придется высаживать весь состав. Кстати, машиниста, как потом оказалось, вообще не предупредили, что он будет «довысаживать»…
