Нехорошо подвывая, Шест цапнул колун и выдвинулся перед Мартой:
— Заберу, на!
По понятиям пошел, человечище. Я отлип от стальной тверди и качнулся вперед. Увидев перспективу сквозь едкий пот, невольно моргнул. Из черного провала рвалась масса тел — не то, что сплошная, вроде подгнившего селя, но дерганое мелькание рук-ног создавало впечатление единого полотна, которое силится накрыть жалкие фигурки в абрисе света.
— Смена! — оформились слова в пересохшем горле.
Замес долбанул мечом по щиту в непонятном эпатаже, а Фрау затянула гласную:
— А-а-а!
Но сперва я отдам патроны — щедро, на полный рожок, чувствуя, как оружие пышет теплом в багрянце вспышек. Перечеркну очередью, занесу покоя и посею немного хаоса.
Закувыркались гротескные тела, ломаясь под ногами рвущихся вперед. Споткнулись первые, затем еще…
Первые глухие удары о щиты, треск плоти под отблески стали. Краем глаза отметил, как Фрау, насадившая разом троих, уезжает под напором назад и неслышно орет, если верить перекошенному рту. Рядом Замес бесполезно дергает мечом, на котором болтается насаженный пузом обрубок с черной лентой кишок. Визжала Крыса и нотки чет совсем не воинственные. Эпичный Шест напоминал титана, увешенного бешенными шавками — жадные твари болтались на руках, плечах, парочка нехорошо пристроилась в поясничном отделе.
Секундные кадры, уловленные сознанием, пока заминал черепа в скупых выпадах. Работать приходилось на самой короткой дистанции — того и глядишь оттяпаю себе все ценное, вспарывая приникшие к телу морды.
Через несколько мгновений, наполненных криком и ломким треском, команда распадется на мясные косточки.
А я, сука, не согласен.
Извернувшись, отпрыгнул к Марте. Следом рванула сухая плоть, но выручил Замес, потерявший меч и орудовавший щитом, как гигантской колотушкой. Есть пара секунд и одна возможность. Скинул оружие, рванул разгрузку и броню, нещадно калеча крепления, а вот штаны и ботинки уже не успел — жадные руки рванули назад, и я поддался, нырнув в адскую сухую смесь.
— Командир!
— Оборона! — заорал в наплывавшие пасти.
Пиро! Пиро! Пиро!
От тела пошла волна жара, исказив воздух. Но мне бы огонек, любую искру и тебе зачтется Ось, когда прибуду…
Сомкнувшиеся на плоти зубья схлынули под непонятный писк. Сейчас не понял, у тварей сохранились какие-то инстинкты кроме безумного голода?
Надбавь-ка Джимми, поддай горячего на сцену.
Функция протестующе заныла, но алый маховик уже не остановить. Остатки одежды поползли коричневыми пятнами, а тело стало наливаться темным багрянцем. Хотя хрен с ним, признаюсь — первый накал проступил в паховой области, напитываясь алым и желтым.
Неоднозначно, скажу так. Есть некие сомнительные нюансы в этой секундной паузе. Прям конкретно и лучше бы не визуализировать. Волна ощерившихся тварей в черном исполнении, сломанные тела, нелепые остатки, сотворенные подземкой, и я, напротив, с горящим хером.
Под хриплый рык, огненный жар расплескался по телу, и моей волей все это рвануло к упырям, врезаясь в гнилую плоть, что послушно вспыхнула и зашипела, сминаясь лоскутьями.
Первые язычки пламени я нетерпеливо подхватил, и они прильнули к телу, наливаясь белизной. А теперь прочь — огненными росчерками к тварям. Больше огня, еще больше!
Под заголившимися ступнями трещало не переставая. Я крутнулся от стенки к стенке, наплевав на то, как обгорелые осколки вонзаются в плоть, распадаются в порошок отдавая клочки пламени в общее багрово-алое полотно, что ревело в срезе тоннеля и послушно следовало за оператором. Хотите, бля… чистки?!
Вспышка, белесые извивы и запах испорченной поджарки.
Еще один рывок сквозь черно-белую картинку. Зрение спасовало перед пожарищем.
Еще глубже в тоннель, еще метр…
Стоп. Функция рванула организм на излом, и я рухнул на колени, хрипя саднящим горлом. Походу орал как не в себя. А перед глазами беззвучно тлели два алых шарика пиро — адхары породили огненный шторм, что породил адхары. Сучий непонятный круговорот, на который хотел класть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В глубины тоннеля стремительно утекал шорох. Твари отступили, что опять же нарушило стройную картину поведенческой среды, выстроенную ранее. Мне не нравится, когда цели выпадают из канвы объяснимого. Не люблю.
Попытка встать опрокинула меня на задницу — прям на что-то острое и раскаленное. Курился дымок. Чуть отрешенно отметил, что большая часть сизых клочьев вьется надо мной. Реактор потушен, пора обратно. Там ведь еще бойцы…
Тревожная мысль помогла собраться. Сперва на полусогнутых, а затем все тверже поковылял к выходу. Хреново босиком, надо отметить.
Впереди послышались звуки глухих ударов.
— На те… Сука! На!
Шест кулаком загонял в бетон остатки черепа. Замес пытался осмотреть дрожавшую Крысу, она вяло отбивалась. На переднем плане неожиданно выступила Фрау, слепо тыкая в мертвое тело — как испорченный автомат.
Выдыхать я не спешил — много крови, отсюда вижу. И шок — хороший такой, качественный.
— Кхе, — выдал я и немного удивился. Собирался сказать совершенно другое.
— Командир! — Тощий покачнулся, сделал неверный шаг и сумел принять относительно вертикальную позицию.
У Фрау глаза стали на размер больше, но тыкать мертвечину она не перестала.
— Джимми, — вздрогнула мелкая, возвращаясь к реальности. — Замес, отвали…
— Да из тебя течет дура! — не сдержался умник, скривился от боли и повернулся на звук моего вялого топанья. — Скажи ей командир… Командир?
Он открыл рот и немного подзабыл реплики. Слабонервный что ли — ну я, ну подкопчен, ну дымлюсь. Голый, опять, бл… лысый и злой.
Крыса обвинительно ткнула пальцем в область моего остывавшего паха и неожиданно спросила:
— Это что?
Фрау сглотнула и замерла, остановив перфорирование.
— Факел любви, — пояснил мрачно. — Какого хера мнетесь?! Общий сбор, себя в порядок, мне трусов!
— О-о, — выдохнул Замес, осознавая, что над черной спекшейся массой бодро искрят зеленые точки. Подземные гости, вопреки или благодаря, не скажу точно, преподнесли нам хороший улов био. Но повторять не хотелось. Никогда. Знакомство с подземным бестиарием удовольствия не доставило. Но то скорее от неконтролируемого боя, я себя знаю. Чутка оклематься, подумать и можно вернуться на зачистку, чтобы мразота ушла глубоко в память.
Команда, пошатываясь, отправилась на исполнение. Я привалился к телеге и поморщился — бредут точно калеки-сурикаты, шаг вправо, шаг влево и резкий крен до бетонки, украшенной прожаренной плотью. Десяток минут, что изменил статус-кво на легкую позицию раком…
Злюсь? Есть немного.
— И че меня доставали? — шипела Крыса скособоченным фигурам напарников. — Командир вообще полный кузовок приволок.
«Полный кузовок… полный кузовок» — толкалась мысль, пока натягивал запасное исподнее. От движений вскрывались раны, закрытые жаром, и тело ныло, лишая мысли. Но пока не до этого. Опыт говорил, что надо уходить — цеплять доступное и рвать когти. Прочь от закопченного тоннеля, в глубине которого притаилась смерть. Но иногда можно и ступить за край. Без своего, сука, не уйду.
Дернув из добычи штаны пригодного размера, второй рукой подхватил разряженный АК, слепо целясь в мелькание теней. Херня и нервы. Отпустил одежду, перезарядил автомат и отложил, глубоко вздохнув. Главное, что под рукой.
Запасные носки нашлись в глубине рюкзака, а вот ботинки опять же подобрал среди обувки восходников. Наспех приладил экипировку, цепляя крепления на живую, и подхватил оружие. Приятная тяжесть в руках чутка успокоила.
Вопрос на сто баллов — я слышу шорох?
Навернулась Крыса, подняв облачко пепла. Сложилась скромным комочком в отсветах дневной серости.
— Био… — Я откашлялся. Нестерпимо хотелось пить. — Закинули пару био!
Бойцы, не брезгуя, тут же слизнули адхары мимо блистеров. Шест побрел к мелкой, но она смогла ткнуться мордахой в ладонь, отсвечивающую зеленым, и показала большой палец. Сомнамбула тощего послушно склонилась на сбор.
