и проговорил: «Ну что? Поедем?» Отец Филарет: «Батюшка! А я-то боялся вам сказать!» Отец Андроник повторил, что ехать нужно, — это воля Божия.
Интересен рассказ протоиерея Владимира Дивакова, секретаря Патриарха Московского и всея Руси по городу Москве. На старших курсах семинарии, решив идти в монастырь, он отправился к старцу за благословением вместе со своим приятелем Евгением, рясофорным послушником, который, напротив, решил монастырь оставить и жениться. Поздним вечером, после службы, они ждали старца в его келье. Он забежал, поговорил с ними на ходу, что-то при этом поправляя, переставляя, снова куда-то убежал, снова появился. Евгений попросил благословения жениться. Отец Андроник ответил: «Как жениться, зачем жениться? Да они сейчас такие! Свяжешься — не распутаешь! Да на всю страну ославит! Да зачем это надо! Да затвориться лучше в келье и молиться!..» Отец Андроник продолжал: «Нет-нет-нет, вон молодежь, ей и жениться!» — указывая на Владимира. Тот стоял благостный, думал: «Какая молодежь, пол года разницы!» Затем сказал: «Батюшка, я как раз в монастырь хотел проситься!» — «А что в монастырь, зачем в монастырь? А в миру-то надо послужить. Миру надо послужить, надо послужить, надо послужить», — и убежал куда-то на кладбище служить литию. Потом с ним говорила мать послушника Евгения, пыталась объяснить подробнее. Он сказал: «Да я-то что понимаю? Я глупый человек, необразованный. Они же ученые, лучше понимают, как поступать, ко мне-то что обращаться». В итоге Владимир послушался и женился. И никогда об этом не жалел. Евгений не послушался и тоже женился. Из-за сильного конфликта жены со свекровью они развелись. В процессе раздела имущества бывшая жена написала о нем в газету, что было в самый пик хрущевской антирелигиозной пропаганды. Затем эта статья попала во все газеты. На всю страну ославила Евгения бывшая жена.
Это только отдельные примеры. Было множество других чудесных случаев, о которых вспоминают очевидцы — паломники, монахи, священники. Очень много «обычных» чудес: вовремя успели, прошли путь за половину обычного времени и т. п. Вся жизнь из чудес.
Пастырство
Вначале братия обращались к отцу Андронику лишь по делам послушания. Но постепенно, чувствуя его горячую, искреннюю, снисходительную ко всем человеческим немощам любовь и большую духовную опытность, с ним начали советоваться и по духовным вопросам, а затем, видя огромную пользу от этого, — поверять всю свою душу. Духовником обители по должности был иеросхимонах, впоследствии схиигумен, Серафим (Романцов), старец святой жизни, глубокой опытности, высоких дарований. Однако многие братия окормлялись у отца Андроника, и постепенно обязанности в монастыре распределились так: большинство братий исповедовались у отца Андроника (особенно к нему шли молодые монахи), а отец Серафим окормлял большинство паломников. «Отец Андроник… пользуется заслуженным уважением всех насельников обители», — писал о нем правящий архиерей, епископ Сумский и Ахтырский Евстратий (Подольский). Впрочем, многие паломники обращались и к отцу Андронику, а немалое число братьев — к отцу Серафиму.
Была и такая закономерность: из паломников у отца Андроника исповедовались больше мужчины, а у отца Серафима — женщины. Сам отец Андроник говорил, что одного мужчину исповедовать проще, чем девяносто девять женщин, и нередко избегал их. Тем не менее немало женщин окормлялись у него всю жизнь.
Таким образом отец Андроник стал старцем. Мы уже говорили: старцем в монастыре называют духовно опытного инока, с которым менее опытные советуются по вопросам духовной жизни, что не обязательно сопряжено со сверхъестественными дарованиями, хотя нередко сопровождается ими. Духовный опыт отца Андроника был очень велик. Кроме того, он обладал и особыми духовными дарами, в частности — прозорливостью, мог безошибочно видеть внутреннее состояние человека. «Вся сила духовного руководства старца заключалась в том, что ему свыше было открыто, как и каким путем вести каждую душу ко спасению. Ни одного решения он не принимал без усердной молитвы. Спасая других, он и сам восходил на вершину богообщения и слушающих его возводил с собой», — вспоминал схиархимандрит Иоанн (Маслов) об отце Андронике. Он принимал откровение помыслов, разрешал все духовные и жизненные недоумения. «Много работали днем, уставали, терпели неудобства, но вечером шли к нему и могли все сказать, спросить, погоревать, выплеснуть накопившееся. Он слушал каждого, кому сколько надо было времени, столько и уделял. Это умиротворяло, сближало, скрашивало многое», — вспоминала монахиня, жившая в обители трудницей.
Духовное руководство в Глинской пустыни не было набором указаний на тот или иной пустячный случай. Старцы направляли, вникали, но не выговаривали за всякую мелочь, не следили за каждым малейшим недочетом. Было руководство, а не давление, помощь, а не придирки. Старцы уважали добросовестность, не препятствовали проявлению инициативы и активности, в отношениях были простота и доверительность.
Воспитанный в традиции Глинского старчества, отец Андроник большое значение придавал послушанию. Это относилось и к монастырским послушаниям, и к послушанию старцу как виду аскетического подвига. Он мог, например, сказать работницам обители, засобиравшимся на монашеское правило: «Какое правило? Работать, работать идите!» Несомненно, он сообразовывался при этом с их духовным состоянием. Он также иногда мог настаивать на выполнении данных им благословений. Это относилось к духовным чадам, давно и постоянно окормлявшимся у старца. Он мог поругать их за непослушание и самочиние, твердо, даже властно настаивать на чем-то. Несомненно, это было обусловлено тем, что он знал волю Божию о данном человеке и пагубные последствия в случае ослушания. От тех, кто к нему приходил впервые, он обычно ничего не требовал, однако сама жизнь доказывала правоту его слов и необходимость послушания: дела, выполненные по его благословению, всегда шли хорошо, а вопреки благословению — разваливались.
Некоторые вспоминали, что обычно мягкий отец Андроник бывал и строг. Строго исповедовал. «Скажешь чего, у него рука была тяжелая — по голове постукает так», — вспоминала Надежда из Новой Слободки. Впрочем: «Так строгий, а поглядишь — вроде крепко веселый, всегда с улыбочкой», — говорила о нем одна из местных жительниц. Отец Андроник требовал соблюдения церковных порядков, канонов, уставов. Женщине, своей духовной дочери, не благословил в Петров пост молоко, хотя она болела. Сказал: «Это у тебя не легкие, рыбку можно, молоко — не надо», но дал тысячу рублей на лечение. Послушника, занимавшегося иконописанием, заставил убрать из кельи репродукцию католической иконы.
Главным в пастырстве отца Андроника был личный пример. Первый на послушаниях, усерднейший в молитве, смиренный, всегда бодрый и радостный, он и других заряжал таким состоянием, подвигал к такому же настроению.
Наставлял старец и устным словом. Редко это были длинные беседы: как правило, он ограничивался кратким советом, наставлением, афоризмом, основанным на святоотеческих творениях, житиях святых, пословицах, изредка — своими собственными назиданиями. Некоторые фразы очень
