своим отцом.
Старцу предоставили отдельную хижину на берегу речки. Рядом был удивительной красоты лес, куда старец уходил для молитвы. Очень понравилось батюшке монастырское кладбище: он часто посещал его, служил литии. Здесь его не беспокоили посетители, все подходило для тихой, уединенной жизни подвижника. Архиепископ Ставропольский Антоний стал иногда приглашать отца Павлина служить к себе в епархию, оставляя отца Андроника служить в храме общины. Игумения и сестры полюбили старца, всегда перед службой стремились взять у него благословение.
Постепенно к отцу Андронику стали съезжаться его духовные чада, бывшие насельники Глинской пустыни, — монах Иоанникий (Леута), монах Иаков (Полянский). Батюшка пробыл в Ахкерпи шесть месяцев. Казалось, все было спокойно. Неожиданно армяне Ахкерпи по какому-то случаю восстали на монаха Иакова, угрожали ему и требовали от председателя сельсовета его удаления. Председатель был вынужден настаивать на удалении монаха Иакова. Тот хотел остаться. Все это тревожило отца Андроника. Он, дважды судимый и подвергавшийся заключению, без документов, находился также в очень опасном положении. Он обратился к отцу Павлину с советом устроиться на приход в Ставрополе, куда его приглашал архиепископ Ставропольский Антоний, и забрать его туда. Отец Павлин послушался. Владыка Антоний определил его на приход — в церковь Знамения Божией Матери дагестанского города Хасавюрта, и они уехали туда в декабре 1961 года.
Недолгая жизнь на Кавказе, в Хасавюрте, протекала тихо и спокойно. Настоятелем здесь был священник Владимир Знаменский. Отец Андроник служил, исповедовал прихожан, к нему обращались за советом. Прихожане его очень полюбили, приносили ему продукты: молоко, рыбу, овощи, фрукты. Матушка Раиса, жена настоятеля, ухаживала за старцем: приносила воду из колодца, уголь, стирала и всячески о нем заботилась. Через некоторое время трудами отца Павлина отцу Андронику выдали временный (на шесть месяцев) паспорт. Вскоре, перед Пасхой 1962 года, отца Владимира перевели на другой приход, а настоятелем Знаменской церкви назначили отца Павлина.
Во время Петровского поста храм ограбили, в связи с чем было возбуждено уголовное дело и велось расследование. Отца Павлина часто вызывали в милицию для дачи показаний, и там на него обрушивались с упреками, нападками и оскорблениями. Переживая за него, отец Андроник благословил его ехать поступать в семинарию, а себя просил отвезти в Тбилиси, к епископу Зиновию. Так и было сделано.
Епископ Зиновий (1896 г.р.) до революции также был послушником Глинской пустыни, тоже участвовал в Первой мировой войне. После закрытия монастыря он подвизался в драндовском Успенском монастыре близ Сухуми, служил на приходе, жил в скиту в горах. В 1936 году он был арестован и почти пять лет провел на Урале в заключении. После этого он служил на разных приходах, в 1950 году стал настоятелем храма Александра Невского в Тбилиси и оставался им до самой своей кончины. В 1956 году отец Зиновий был хиротонисан во епископа. Вскоре он стал викарием грузинского патриарха-католикоса, епископом ТетриЦкаройским, оставаясь настоятелем храма Александра Невского. Это был человек святой жизни: подвижник, молитвенник, прошедший через многие испытания, сердечный, радушный, гостеприимный. Имел он и особые духовные дарования. Был очень уважаем глинскими монахами, русскими и грузинскими иерархами, получил много церковных наград. Уже будучи епископом, он неоднократно посещал Глинскую пустынь, в том числе для отпевания старца Серафима (Амелина). После второго закрытия пустыни владыка Зиновий приютил у себя многих глинских иноков.
Епископ Зиновий очень любил, почитал отца Андроника и принял его с радостью. Он поселил старца на окраине Тбилиси, в районе Дидуб. Там находился дом, в котором жила монахиня Евгения, а батюшка жил в маленькой хижине во дворе. Стали хлопотать о его прописке, но из-за отсутствия постоянных документов возникли проблемы. Тогда епископ попытался прописать его, представив родственником Василия, брата протоиерея Михаила Диденко, служившего в его храме. Для этого пришлось одеть отца Андроника в мирскую одежду и укоротить волосы. Некоторое время он жил у Василия, туда приходила милиция, которая допытывалась у него, кто он, откуда, почему у него временные документы. Отец Андроник тяжело все это переживал: ему живо вспоминались заключения, допросы, лагеря. Он рассказывал об этом с большой скорбью. К тому же он был нездоров. В декабре 1962 года батюшка писал одному из своих духовных чад: «Я очень часто болею, и болезнь моя опасная… Может, приступ и излияние крови — и конец сей земной жизни. Но страшит меня загробная участь: если едва праведник спасается, а как нам явиться праведному Судии?»; «Я еще несу свой крест — болезни телесные и душевные. Я еще не состою в здешней прописке. Простите и помолитесь». В 1964 году он ездил на лечение. Волокита с пропиской продолжалась три года, наконец его все же прописали.
Образ жизни, служение, духовный облик
Отец Андроник проживал в своей хижине и часто приезжал в храм Святого Александра Невского. Здесь батюшка помогал владыке, насколько позволяли силы: сослужил ему, исповедовал, вынимал частицы из просфор, принимал посетителей. Во время молебнов, панихид, которые совершались после литургии, отец Андроник молился в алтаре. Как и в Глинской пустыни, для приезжих он служил молебны о путешествующих.
После службы народ долго не расходился, ждал у церковных дверей отца Андроника, чтобы взять благословение, услышать хоть слово, прикоснуться к его облачению. Идя от храма, отец Андроник обычно прятал лицо в капюшон. Старушки окружат его за благословением, он руками машет: «У схимника рук нет, рук нет» — и пробегал.
По окончании богослужения и всех треб он, уединившись, читал Евангелие. Обедал отец Андроник всегда вместе с епископом. После обеда обычно находился в часовне во дворе храма: немного отдыхал, затем до вечернего богослужения принимал посетителей. Когда часовня была занята (там проходили крестины и спевки архиерейского хора), батюшка находился в храме на хорах. Он просил для себя одну из комнат храма, которая освободилась после смерти жившей там монахини Марфы, однако ему отказали. Как правило, приехав в храм, отец Андроник оставался там на двое-трое суток (он причащался каждые субботу и воскресенье, а также в праздники); тогда он ночевал на хорах.
Ночами он много молился. К молитве у него была любовь необыкновенная: сколько ни молился, все ему было мало. «Как иные бывают жадные до денег, так батюшка был жадный до молитвы», — вспоминала монахиня Андроника (Пискурева), его духовная дочь. Он келейно совершал все службы по уставу Глинской пустыни, а в перерывах читал Псалтирь. Для этого ему специально присылали некоторые книги; например, в одном из писем батюшка просит прислать книгу с каноном Матери Божией 8-го гласа из Глинского повечерия. В келье под стеклом в рамках у него
