же получило остатком доски в брюхо.
Затем ненужная доска улетела в сторону, угодив в притихшую шавку, а я схватил алкаша за горло и прижал его к стене. Злость придавала мне сил и даже будь он трезвым, то всё равно ничего бы не смог сделать.
— Где твой выродок? — спросил я, сдавливая горло Ваниного отца и только через несколько секунд, когда эта падаль уже начала сипеть, спохватился и ослабил хватку.
— Ещё раз спрашиваю, где твой выродок?
На этот раз душить его я не стал. Уже перепуганный до чёртиков и вмиг протрезвевший, папаша Вани начал говорить.
— Я знать не знаю. Пришёл с работы и сразу спать завалился. А потом ты начал в дверь колотить.
Всё понятно, нормального разговора у нас с этим телом не получится. А вот мешаться будет знатно. Поэтому я затолкал его в дом и припёр дверь, как его сынок сделал с моими родными. На какое-то время это его точно задержит.
После этого я бросился дальше искать ублюдка Ваню.
Было ещё одно место, в котором, скорее всего, он и решил спрятаться. Заброшенная церковь Николая чудотворца. Здание было в плачевном состоянии. Но главное, что там имелось сразу четыре отлично сохранившихся подвальных помещения, где можно было отсидеться в относительном комфорте. Мы сами в детстве там прятались и устраивали шалаши, пока нас не разогнали взрослые.
С тех пор мы там больше и не появлялись. Но я видел пару раз, как туда залезает Ваня. Вот теперь я и направился туда, ещё раз на прощанье пнув, осмелевшую и кинувшуюся на меня псину.
Оказавшись возле церкви, я остановился. Нельзя было спугнуть ублюдка. Он ответит мне за бабушку. Я отлично помнил, где находились сохранившиеся помещения и как к ним проще подойти, чтобы не вызвать лишнего шума. Вот только этим воспоминаниям было уже лет шесть и за это время церковь пришла в ещё больший упадок. Местами кирпичная кладка разрушилась. Валялись непонятные обрывки тряпок, доски и куча какого-то мусора неизвестного происхождения.
Тихо здесь в любом случае не получится подойти. Но постараюсь свести любые звуки к минимуму. Подобрав кусок кирпича поувесистей, я полез к первому подвалу, в котором оказалось пусто. Второе помещение также пустовало. А вот в третьем я наткнулся на спящего Ваню. В полу имелось немало дыр, благодаря которым я смог отлично всё разглядеть. Левый рукав рубахи был подпалён и это стало лучшим доказательством, что пожар устроил он.
Кирпич тут же пошёл в дело. Угодив Ване в живот, отчего тот моментально проснулся и согнувшись в три погибели, застонал.
— Ты труп. — спокойно произнёс я и бросился на парня, хватая его за шею.
Ваня попытался убрать мои руки, но куда такому задохлику справиться со мной. Тем более ярость придавала мне ещё больше сил.
Когда его лицо налилось кровью, а из горла вырывались лишь редкое сипение, на меня кто-то налетел.
— Серёжа не нужно! Отпусти его! — раздался истошный вопль Алины. С Вани меня сбросил Гриша.
Но я быстро вывернулся от боксёра и вновь вцепился в шею этого ублюдка.
— Это он поджёг сарай! Это из-за него умерла бабушка! — зарычал я, когда Гриша вновь бросился на меня, пытаясь оторвать руки от шеи Вани. А затем к нему присоединился Миша и ещё кто-то. Только втроём им удалось меня скрутить. В то время как Алина бросилась помогать этому уроду.
— Удержите вдвоём? — спросил кто-то державших меня ребят и через пару секунд руки начали связывать какой-то верёвкой. — Ну всё отпускайте.
— Живой. — с облегчением в голосе произнесла Алина,
А вот я совершенно не разделял её радости. Этот ублюдок убил бабушку. Мою бабушку Настю. Которая так хотела увидеть правнуков. Которая хотела, чтобы мама вышла замуж за достойного человека. Которая хотела просто жить и радоваться вместе с нами, по выходным всегда ожидая приезда дочери и внука.
— Вы тащите своего товарища, а я сейчас Ваньку свяжу и его тоже вытащу. — раздался голос и в памяти тут же всплыло, что это местный участковый — Филипов Пётр Григорьевич или просто дядь Петя. Тот самый, которому Ваня хотел жаловаться на бабушку.
— Я с вами подожду и помогу, если что. — сказала Алина участковому и тот попытался её спровадить, но девушка ни в какую не соглашалась уходить. Что было очень странно.
Парни подняли меня и вытащили на улицу, положив возле церкви.
— Серёга он того не стоит. — сказал Мишка.
— Миша, Гришка. Вы чего. Отпустите меня. Нормально уже всё, я успокоился. Отпустите, я с бабушкой простится хочу. Отпустите по-хорошему, иначе я вам этого никогда не прощу.
— Рано тебе ещё с бабушкой прощаться Серёга. Да к тому же её на скорой в районную больницу отвезли. Мать твоя то же с ними уехала. — сказал Гриша.
— Зачем в больницу? Она же умерла.
— Баб Настя ещё нас с внуками твоими нянчиться будет. Вот попомни моё слово. Врачи сказали, что инфаркт у неё, но жить будет. Тёть Валя смогла вовремя помочь. — а это уже добавил Мишка.
Эти слова для меня стали одними из самых лучших, что я слышал за обе свои жизни. Из меня сразу, словно выдернули стержень. Сразу захотелось залезть куда-нибудь и спрятаться. Я только что на полном серьёзе готов был убить человека. Сейчас отходняк был намного хлеще, чем после пожара. И самое главное, что я с ужасом осознал, что всё сильнее Серёгины воспоминания, чувства и эмоции сливаются с моими. Я начинаю идентифицировать и относиться ко всем окружающим так же, как и он. Но сделать здесь я ничего не мог. Видимо, стресс многократно ускоряет эти процессы.
К этому времени участковый вытащил Ваньку и положил его рядом со мной.
— Сознание потерял, но живой. Успели грех не допустить. — сказал дядя Петя. — А теперь рассказывай, чего вы такого не поделили, что ты едва молодого парня не сгубил?
— Это он бабушкин дом поджёг. Да ещё и входную дверь доской подпёр, чтобы она выйти не смогла. Да если бы я с ребятами на озере допоздна не сидел, то мы бы сейчас все в доме и сгорели.
— Чтобы вот так обвинять человека, нужно иметь веские доказательства. Они у тебя имеются? — спросил участковый, принявшись отряхивать форму. Пытается защитить племянника зараза такая.
— Когда я подбежал к дому, то видел
