Мы стояли на обрыве и жадно дышали чистым, морским воздухом. Пахло водорослями, солнцем, солью, свободой…
Как спускаться вниз я просто не представляла — до моря всего метров десять, но скала, на которой мы стоим, совершенно отвесная, а внизу торчат камни. Прыгать в воду точно нельзя. Дик привычно взял меня за руку и потащил вдоль берега. Метров через пятьсот берег стал меняться. Меньше камней, больше почвы, более пологий спуск. И даже кривоватые деревья на склоне. Так что к морю мы вышли быстро. А вот место для стоянки искали почти до вечера. Я не понимала, что не устраивает Дика! Он пытался что-то показывать жестами, я задавала вопросы, но, очевидно, не те, что нужно.
— Опасно? Охотники?
Отрицание.
— Костер с моря увидят?
Отрицание.
Я не понимала, что еще спрашивать! Потому решила замолчать и ждать. И мы шли по берегу, где это было можно, или поднимаясь на скалы, где берега не было. Дважды мы возвращались по своим следам — не было подъёма на верх. Один раз я нашла отличную пещеру. Один раз небольшую пещеру нашел он сам. Но и эта его не устроила. Спорить я не стала. Там было кострище. Оно выглядело старым, но кто знает…
Трижды за день мы видели идущие не слишком далеко от берега корабли. Большие суда с несколькими парусами.
Место для житья Дик нашел только к вечеру. И до меня, наконец-то, дошло, что именно его не устраивало — отсутствие питьевой воды. Так-то, здесь были и речушки, и ручьи, которые бежали к морю. От жажды мы не страдали. Но от предлагаемых мной мест они были далековато.
Берег, где мы остановились, был не слишком широк. До воды метров шесть, не больше. Пополам песок и галька. Довольно крутые берега, камень, по которому не понятно — заберешься наверх или нет. Ну, по крайней мере, с моря не заметно. За торчащим высоким камнем, выше человеческого роста, был низкий проход в пещеру. Его и с берега то было не видно, пока не подойдешь, а уж с моря — век не догадаешься! А по скале, метрах в двух от входа, сбегала небольшая струйка воды. Она уже выдолбила в камне у подножия маленькое озерцо. Чистая, пресная вода. Очень вкусная.
— Мы остаемся тут?
Кивок и Дик сбросил заплечный мешок.
— И можно сделать костёр?
Он улыбнулся и снова кивнул. Показал мне жестом, что бы я сбросила поклажу и поманил за собой. И еще дал мне в руки тряпку для травы.
Мы вернулись наверх, на скалу, и переход был довольно близко от нашего будущего ночлега и зашли в лес. Дик оставил меня на полянке, велев собирать кислую траву и ушел. Это было… Это было несколько тревожно. Я привыкла, что теряю его из вида, только когда ухожу в туалет. А Дик все не шел и не шел! Пучок травы превратился в большую охапку. Еще я набрала несколько десятков листьев местного лопуха. На солнцепеке, без деревьев, их было множество.
Чтобы не думать всяких ужасов, я села на теплый камень лицом к лесу и стала ждать, бездумно гоняя небольшую улитку по стеблю травы. Когда она добиралась до одного кончика, я задирала его вверх и смотрела, как она скользит… Наверное потому я и не заметила Дика сразу.
Он был уже по середине между лесом и скалой, куда я отошла, когда я уловила движение и подняла голову. Он нес целую охапку хвороста и хвойных лап. Прошел мимо меня, подошел к обрыву и просто сбросил весь груз вниз.
Потом улыбнулся мне, взял с травинки улитку, хрустнул панцирь, и я увидела в протянутой руке маленький слизкий комочек. Он предлагает мне это? Но — зачем?!
И тут он потыкал на свой рот! Съесть?! Я отрицательно покачала головой и передернулась. Дик заметил, рассмеялся и слизнул улитку с ладони.
Вечером мы первый раз ели горячее варево. Это было божественно вкусно!
В пустой котелок Дик кинул крошечный ломтик старого сала и вытопил его. Запах был непривычный, но совсем не противный. Не тухлый, чем-то похожий на мяту. Крупы в кипящую воду высыпал всего три ложки.
Похлебка получалась слишком жидкая, но когда кинули туда всю кислую травку, то получили вполне съедобный и густой суп. И щедро выделил нам по два сухаря. Остальные убрал под камень, там, куда днем попадает солнце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это нам на дорогу? Больше не трогаем сухари, только крупу?
Дик согласно кивнул.
Ночлег мы устроили в пещере, накидав лапника. До ужина он успел сходить в лес еще раз и принес только хвойные ветки. Я так и не поняла, сосна это или ель. Пещера была не велика, но от дождя должна была защитить. Спали мы всегда рядом — не так уж велики по размеру были тряпки для травы, которые мы использовали для подстилки и одеяла. Так что особого выбора у нас и не было.
Глава 15
Прошла, примерно, неделя, с тех пор как мы остановились в этой пещере. Пожалуй, это были самые лучшие дни, что мне довелось провести в этом мире.
Много времени отнимали поиски еды, но они были неторопливы, не тянули силы и нервы. Скорее, приятные прогулки с молчаливым спутником. Мы собирали травы, трижды находили грибные наросты на дереве. Когда их сварили с крупой — получался потрясающе вкусный и сытный суп. Один раз мы даже не смогли доесть то, что было в котелке. К утру эта маленькая порция прокисла, что сильно расстроило меня. Следующую срезку грибов я ополовинила. Сварила только часть, а вторую часть нарезала на тонкие пластины и, выдернув нитку из холстины, нанизала их на расстоянии сантиметра. Подвесила в тени, придавив концы нити камнями к выступам. Когда они просохли — убрала и нанизала половину очередной срезки.
Нашли ягоды, еще зеленоватые, но скоро поспеют. Кустарник был похож на малину, но шипы длиннее, а ягоды цветом ближе к ежевике. Но крупные, сочные, хотя пока еще вязали рот и были кислыми. Дик одобрил находку. Улиток я так и не смогла есть, хотя он периодически похрустывал ими.
Мы отмылись и отоспались. Дик притащил кривую ветку, приставил ее к ложу протекающего по скале ручейка и отвел воду в сторону. Теперь она не попадала в озерцо, а почти вся стекала на камни и дальше впитывалась в песок. Зато озерцо за день прогревалось и можно было вечером, после еды, вскипятить котелок воды, вылить в озерцо и получить литров двадцать теплой чистой воды. Мыло и я, и Дик расходовали только на тело. Он нашел на нашем берегу камень с довольно глубокой выемкой. Туда мы наливали воду и сыпали золу. За пару суток всё это отстаивалось, и кружкой можно было аккуратно, стараясь не взбаламутить осадок, начерпать щелока для стирки. Так что все наша одежда, хоть и была не слишком красивой, стала чистой. Меня это бесконечно радовало. Отсутствие вони, мух, шевелящихся в навозе личинок — уже счастье! А какой потрясающий воздух здесь был!
В море мы не купались — вода была не ледяная, но слишком прохладная. Кусок суши, где мы обосновались — не слишком велик. Несколько метров от пещеры до воды, и в длину метров тридцать. Ничего интересного на берегу не было. Я пробовала водоросли с больших валунов, для этого пришлось войти в воду почти по пояс. Но они оказались с резким йодистым привкусом. Как витамины, пожалуй, можно иногда пожевать. Но постоянно есть — только если начнем с голоду умирать. А у нас еще был приличный запас крупы и уцелело больше половины сухарей.
Нашлись еще две съедобные травы, одну можно было заваривать, как чай. Вторую Дик добавлял в суп как приправу. Она и по вкусу, и резными листиками, напоминала петрушку. Еще я, сама, нашла дикий чеснок! Он был слишком молодой, головок не было, но листья я ела, хотя Дик от них морщился и отворачивался. Есть чеснок я старалась только утром — чтобы не дышать на Дика по вечерам…
Первую рыбину мы поймали почти случайно. Немного рано вышли из леса потому, что руки и ткань для травы были уже полны. В этот раз мы несли две срезки грибов, я радовалась, что наши запасы в дорогу пополняются. Из любопытства я, пару дней назад, бросила в котелок несколько штучек сушеных грибных пластинок. Они отлично сварились и, практически, не отличались по вкусу от свежих. Разве что были чуть плотнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Так что пока есть трава — грибы нужно использовать по минимуму. Что возможно — нужно сушить. Об этом я и говорила Дику, а он согласно кивал головой. Мы шли вдоль обрыва, когда он резко схватил меня за руку…
