Обжора не повернул головы, когда Максим садился в машину. Его курносый нос, чуть нависший лоб четко выделялись на фоне яркого света уличного фонаря. Физиономия у него была отвратительная, особенно не сходившая с губ улыбочка; он наверное и спал в этой улыбочке, и потом эта манера одеваться как работник крематория. Он выглядел старше своих тридцати пяти лет.
"Ничтожество, — подумал Максим. — Этого человека застрелил бы без сомнений и душевных мучений… А есть бы ни за что не стал."
— Куда вас отвезти? — спросил Обжора, повернув лицо к Максиму.
На щеке у него была ссадина, рука ободрана, значит, не зря Сергей колючую проволоку под окном натянул.
— А ты куда думаешь? Домой, конечно.
Машина тронулась.
— Ты что же, ничтожество, следил за мной?
— Никак нет, — живо откликнулся Обжора. — Мне следить за вами не положено. Мне Матильда Викторовна велела вас оберегать.
— А кто же следил? Я вот Матильде скажу, она тебе устроит.
— Никак нет, я не за вами следил, я Маринку — жену вашу бывшую искал. Сбежала. Не знаете, куда она спрятаться могла?
— Да нет, не знаю.
Обжора вздохнул тяжело.
— Не везет мне в этом году, у меня и по гороскопу год плохой. На свадьбе повара съели, а я виноват, что плохо приготовлен. Где нового теперь взять… — заныл Обжора. — Везде я виноват. А скоро День всех влюбленных. Ну, устроит мне Матильда Викторовна! Марина убежала… Я уже везде искал, всех ее знакомых обзвонил. Вы-то хоть не убежите? А то мне вообще тогда, вилы…
Максим вздрогнул.
— Я… Я нет, не убегу. А что?… А ну да, конечно.
Его вдруг бросило в жар.
— Но вы Матильде Викторовне не говорите, что я вам сказал, а то она меня высечет. Ладно?
— Ладно, не скажу.
— Ай!.. Где искать?! Везде ведь переискали, — бормотал Обжора. — А как день влюбленных настанет, с кого спрос? С Обжоры! Ну-ка, Обжора, говори почему плохо приготовлено. Где Марина?! За свадьбу получил. Повара съели…
"Ничтожество, — думал Максим. — Да я сам всех вас сожру!"
Зазвонил сотовый телефон, Максим поднес трубку к уху.
— Максим, Марина не появлялась?
— Марина? — Максим не сразу узнал Веру Николаевну — мать Марины. — Нет, не появлялась, я ее сам разыскиваю.
Вера Николаевна помолчала.
— Мне бы хоть труп ее расчлененный увидеть, — грустно сказала она в трубку. — Хоть бы труп.
— Да почему вы думаете, что труп, может быть она жива.
— Да я уже по десять раз морги перекопала, да я уже ночую в моргах.
— Зачем? Может быть, она уже вас дома ждет.
— Ну, мало ли, привезут, — не слушая Максима, проговорила грустная женщина. — Тут люди хорошие, душевные, они меня понимают. Буду искать дальше.
Она повесила трубку.
— Вот и мать с ног сбилась, — сказал Обжора, поняв о чем разговор. — Хоть бы мать пожалела.
Вдруг Максим почувствовал сзади какое-то движение, сердце остановилось, дыхание перехватило, он резко обернулся. В эту минуту он забыл о пистолете, да он и не успел бы им воспользоваться.
— Что такое! — вырвалось у него непроизвольно.
За спиной его появилась заспанная физиономия одного из глухонемых, работающих у них в доме, и зевнула, широко раскрыв рот. Это был взъерошенный детина, самый массивный из всех, хотя они и были похожи друг на друга, этот отличался только величиной тела.
Обжора как-то весело посмотрел на Максима.
— Да это Витек, Витек наш. А вы зря так испугались, — он хохотнул ехидно.
"Издеваешься, сволочь. Как же я на заднее сидение-то не посмотрел?.. Нет, нужно быть осторожнее, внимательнее нужно быть, — думал Максим беря себя в руки. Он нащупал в кармане рукоятку пистолета, стало спокойнее, хотя он понимал, что при желании детина без особого напряжения сил с заднего сидения свернет ему голову или придушит удавочкой, или… что у них там еще практикуется.
"Значит, это я повара у Сергея для себя заказал, — пронеслось в голове у Максима. — А интересно, куда все-таки Марина исчезла…"
Марина сидела в маленькой грязненькой комнатушке на диване и с удивлением осматривалась по сторонам. В комнате кроме нее никого не было. Она проспала почти сутки и сейчас уже десять минут не могла прийти в себя и понять, где находится и зачем.
За окном было темно. Часов у Марины не было, и она не могла представить сколько времени… в комнате, похоже, тоже часов не имелось. Жилище было метров десять все заставлено ломаной мебелью, так что казалось еще меньше. Пол здесь если и мыли, то очень давно, а высокий потолок с желтым пятном протечки в углу придавал комнате безнадежный вид. Да казалось и жильцы, живущие в ней, были людьми без надежды. На это указывало все: продавленный диван со сломанными подлокотниками, на котором сидела Марина, скомканное белье на стуле, заваленный грязной посудой стол. Марина не сразу обратила внимание на небольшую нарисованную на стене дверь. За настоящей с облупившейся краской дверью вдруг что-то с грохотом упало, после чего раздался веселый женский смех, и кто-то пробежал мимо двери, громко стуча в пол пятками.
Марина спустила ноги на пол, огляделась, но не нашла обуви. Это почему-то вдруг просветлило память. Она вспомнила, что вошла в парадную, что сзади кто-то набросился…
Значит, это похищение! Она вскочила, выискивая глазами чем можно защищаться. Дверь вдруг приоткрылась, и в комнату заглянула женская голова в черном платке, но, увидев Марину, тут же исчезла.
— Она проснулась! Эй, Костя! Она проснулась! — услышала Марина женский голос за дверью. Потом торопливые шаги по коридору.
Дверь распахнулась, и в комнату вошел лысый круглолицый молодой человек в мешковатом помоечного вида свитере и улыбнулся идиотской улыбкой.
— Проснулась, — сказал он каким-то писклявым голосом, не снимая улыбки.
— Тебе нужно голову побрить.
— Ты чего?.. Ты кто такой?! — возмутилась Марина, она с первого взгляда поняла, что этого придурковатого молодца ей бояться не следует. Да она его, если что, вырубит в пах ногой.
— Я — Костя, — сказал молодой человек. На вид ему было лет двадцать, хотя люди с идиотскими лицами выглядят моложе.
Дверь открылась и в комнату, конфузясь, вошла девушка в платке, на ней было длинное черное платье. Она остановилась и тоже стала смотреть на Марину.
— Она у нас надолго? — наконец, спросила она у Кости, все так же улыбающегося Марине.
— Да, надолго, — ответил Костя, вдруг посерьезнев.
— Что?! — Марина уткнула руки в бока, вдруг ощутив прилив агрессии во всем теле. — Как это надолго?! Где мои сапоги?! Где мое пальто!? Ну-ка быстро принес! — Парочка смотрела на нее молча и внимательно. — Я сказала, быстро принес мне сапоги! — она посмотрела на свои босые ноги. — Ну, чего молчите?!
Но они продолжали молча и спокойно глядеть на разбушевавшуюся Марину.
— Ну, я кому говорю-то?!
Видя такую реакцию на свое возмущение, Марина распалялась все больше. Она сделала шаг к молодому человеку и слегка толкнула его в грудь.
— Где мои сапоги, а?! Где, я тебя спрашиваю!
Она снова толкнула молодого человека.
— Чего это она?! — тихо, почти шепотом спросила девушка в платке у Кости.
— Не знаю, — никак не прореагировав на ее грубость, ответил Костя, не сводя глаз с Марины. — Может, реакция на наркоз.
— А если у нее характер такой? — предположила девушка. — Чего тогда делать будем?
— Характер у человека меняется с возрастом.
Они разговаривали между собой, как будто самой Марины здесь не было. Вернее, она была, но была за стеклом, как рыбка, которая плавает в аквариуме, пузыри пускает, а на нее смотрят и говорят о ней все что хотят, но рыбке это безразлично — она и языка человеческого не знает — плавает себе.
— Ты чего, где мои сапоги?! — продолжала возмущаться Марина уже с меньшим напором. Она начинала понимать, что все ее старания уходят, словно в вату, и не достигают тех, к кому обращены.
— Так может ты, Костя, ей расскажешь… Ну, как съесть ее хотели? — продолжала свой разговор девушка в платке.
— Ну, куда ей такой рассказывать, — он указал девушке на недовольную Марину. — Она же сейчас ничему не поверит.
— Да. Пожалуй, не поверит, — согласилась девушка.
Поняв бессмысленность и даже глупость своего поведения, Марина перестала требовать сапоги и пальто. Она смотрела то на лысого молодого человека, то на девушку и слушала их разговор.
— Вроде успокоилась, — сказала девушка с некоторым сомнением в голосе.
— Да нет, сейчас опять начнет.
"А вот фиг, не начну, — подумала Марина со злостью. — Зря надеетесь".
Она опустила руки, которыми до сих пор продолжала упираться в бока, и назло стала смотреть на двух сумасшедших. В том, что оба они придурки, сомнений у нее не имелось. Она смотрела, иногда покачивая головой от плеча к плечу, и понимала, что и сама со стороны вид имеет дурацкий. Сцена была довольно комичная и развеселила Марину.
