Стоит присмотреться к содержанию тайного и чудесным образом обнаруженного послания, как наши подозрения усугубляются. Руны вроде бы оказываются наставлением, объясняющим, как проникнуть в Гору через боковой вход. Но на самом деле конкретным наставлением служит лишь одна фраза: «Стань в Дьюрин день у серого камня, когда прострекочет дрозд» («Stand by the grey stone when the thrush knocks»). Остальное – не указание направлений, а пророчество: «…и заходящее солнце бросит последний луч на дверную скважину». И даже предыдущая фраза, первая, тоже содержит предсказание: «…когда прострекочет дрозд». Обратите внимание – здесь не говорится, что прострекочет «какой-то дрозд»; в послании, судя по всему, подразумевается весьма конкретный «дрозд»: там стоит определенный артикль «the thrush», а не неопределенный «a thrush». Ощущение, что читаешь не указания, а пророчество, крепнет благодаря упоминанию «Дьюрина дня». Точно так же как свет луны в определенной фазе позволит прочесть руны, луч закатного солнца в строго определенный день, посвященный Дьюрину, который был «старейшим из старейшин древнего рода гномов Длиннобородых», высветит замочную скважину. Торин признается, что понятия не имеет, на какой день приходится Дьюрин день и совпадут ли в этом году нужная фаза луны, положение солнца, время года и прочее: «Как всем должно быть известно, мы называем Дьюриным тот день, когда последняя осенняя луна и солнце стоят в небе одновременно». Но если совпадение все же случится именно в этом году, и если Торину со товарищи удастся оказаться в нужный день и час у нужного серого камня, и если «прострекочет» тот самый дрозд (а мы пока не знаем, что именно здесь подразумевается), тогда Торину откроется замочная скважина и вход в Одинокую Гору.
На такое нагромождение невероятных совпадений можно отреагировать двояко: читателю впору или насмешливо фыркнуть и счесть всю историю нелепой и невозможной, или же он может заподозрить, что вся история приключения Бильбо управляется какой-то волшебной силой, а не только магией Гэндальфа Серого или мудростью Элронда из Ривенделла. Конечно, волшебник и король эльфов тоже становятся орудиями судьбы и пророчества, потому что не кто иной, как Гэндальф, вручил карту и ключ Торину и не кто иной, как Элронд, волей случая посмотрел на нее в лунном свете в определенный день и час. Судя по всему, сам Гэндальф подозревает: происходит нечто непредсказуемое. Первый порыв Торина – отмахнуться от упоминания Дьюрина дня: «Боюсь, что нам это знание не очень-то поможет, так как в наше время утрачено умение вычислять, когда же наступит такой день». Гэндальф на это отвечает: «Это мы посмотрим»; похоже, он не спешит отмахиваться от пророчества и верит, что его содержание окажется полезным и сбудется, каким бы невероятным ни казалось перечисленное стечение обстоятельств. Толкин плавно подводит нас к мысли, что за событиями, которые разворачиваются на страницах книги, стоит некая высшая сила, и мы со временем должны заподозрить, что Бильбо и Торину со товарищи везет совершенно не случайно.
4. Через границу в Дикий Край. Через гору и под горой
Натура Бильбо. В Дикий Край
Ривенделл назван в «Хоббите» Последним Домашним Приютом, и он означает очень важный рубеж – границу между «добропорядочным краем», где еще встречаются хорошие трактиры, и Диким Краем. Когда попадаешь в Ривенделл, объясняет Гэндальф хоббиту, то оказываешься «на самой границе Дикого Края». Как я уже говорил в предыдущей главе, Ривенделл не просто находится на этой границе, но и сам воплощает ее. Дом Элронда – это место, где мир уюта и домашнего покоя встречается и сосуществует с миром легенд и путешествий. За ними начинается дорога в неизведанные края: «тропа была трудная, опасная, путь окольный, пустынный, бесконечный».
Пограничный статус Ривенделла, конечно, тревожит Бильбо, который готовится продолжать путь. Ведь получается, что даже Пустынная Страна и обитающие там тролли-людоеды находятся по западную, безопасную сторону от Ривенделла. Добравшись до эльфийской долины, Бильбо думает, будто уже изведал предостаточно опасностей, однако оказывается, что серьезные приключения еще и не начинались. Свою наивность Бильбо проявляет еще на подходе к Ривенделлу. Завидев в отдалении ближайшую из Туманных Гор, он на миг решает, будто путешествие окончено и перед ним предстала сама Одинокая Гора. Когда Балин разъясняет хоббиту, что это лишь первое из крупных препятствий на пути к Одинокой Горе, захваченной драконом, Бильбо ощущает «такую усталость, какой не испытывал прежде». Он сразу же мысленно уносится в родной Бэг-Энд, хватается за образ дома: «Он опять вспомнил свое удобное креслице у камина в любимой гостиной и услышал, как поет чайник». Хотя Бильбо еще находится на западной стороне Ривенделла, тихий спокойный мир Бэг-Энда кажется ему неимоверно далеким.
Миновав Ривенделл, Бильбо ясно и отчетливо осознает, как далеко остался родной дом, какой долгой будет разлука. Отряд Торина взбирается в горы, оставляя равнину позади, далеко внизу. Хоббит знает, что его «родная страна… мир безопасный и уютный, и в нем – его собственная хоббичья норка», скрылись из виду, остались «далеко-далеко на Западе, в сиреневой дымке». В названии главы Толкин не без иронии подчеркивает, что мир, в который вступил Бильбо, для него чужд и неизведан. Он называет путь Бильбо по горам и вынужденное отклонение от маршрута, в глубину пещер, комически-преуменьшенным словосочетанием «Через гору и под горой». «Под горой», то есть «Под Холмом», – это, разумеется, домашний адрес Бильбо, но навряд ли возможен контраст более разительный, чем мирная жизнь под горой в хоббичьей норке и пленение свирепыми гоблинами, которые волокут Бильбо и его товарищей в пещеры под другой горой.
Новые декорации, в которые попал Бильбо, отделены от его далекого привычного окружения не просто географическим, пространственным расстоянием: Бильбо попал в новый и чуждый ему мир. Это мир, где «он видел при вспышках молнии по другую сторону долины каменных великанов, которые перебрасывались обломками скал, ловили их и снова швыряли во мрак; обломки сыпались вниз, в гущу деревьев, или с грохотом разлетались вдребезги». Эти чудовищные создания не кажутся враждебными; они «гогочут» и, похоже, забавляются. Но даже игры и забавы в Диком Краю смертельно опасны для случайных путников и сплошь и рядом кончаются тем, что кого-нибудь из отряда «может схватить великан и поддать ногой, как футбольный мяч»[15]. Даже погода в горах обладает великанским, чудовищным размахом; здесь молнии разят в горные вершины, скалы содрогаются; «ветер хлестал дождем и градом со всех сторон». Бильбо, дитя спокойных западных земель, «никогда ничего подобного не видел и даже вообразить не мог». Когда на Бильбо нападают гоблины, путешествие из мрачного становится попросту ужасным. Даже после того как Гэндальф освобождает Бильбо из оков, хоббит и его спутники оказываются в положении хуже некуда: «Ни пони, ни пищи; где мы – неизвестно». Представьте, каково это хоббиту, для которого даже обходиться без булочек и чая – и то непосильное лишение и который считал, будто совершил настоящий подвиг, когда согласился пожертвовать удобным ночлегом и едой!
В четвертой главе мы видим маленького перепуганного хоббита, чувствующего себя чужим в Диком Краю, однако, чтобы понять контекст, в который помещен образ Бильбо, нам нужно обратить внимание на две особенности. Во-первых, заметим, что Бильбо, вообще-то, напуган и ошарашен не больше, чем его спутники-гномы. Судя по тому, как гномы напугались играющих великанов и как поспешили спрятаться в первую же пещеру, которая показалась им подходящей и удобной (и впопыхах даже не обследовали ее как полагается), – судя по этому, гномов грозный горный мир вокруг страшит и подавляет не меньше, чем Бильбо. Позже, спасаясь бегством от преследующих их гоблинов, гномы держатся более профессионально и уверенно, чем их маленький взломщик. Бильбо сетует: «Зачем, ах зачем покинул я мою норку!» – а толстяк Бомбур, который тащит его, передразнивает хоббита: «Зачем, эх зачем брали мы с собой в поход этого недотепу!» Но снисходительные слова Бомбура – не более чем напускная бодрость. Может, он и пытается делать хорошую мину при плохой игре, представляя дело так, будто приключившаяся напасть – неизбежная часть охоты за сокровищами, однако на деле он справляется с ситуацией ничуть не лучше Бильбо. Рассказчик сообщает, что Бомбур даже спотыкается, «от жары и страха пот капал у него с носа». Бильбо не в своей тарелке, но не он один.
Конец ознакомительного фрагмента.
