б) континуальное время – пространство
То, что хронотоп является мировоззренческой и эстетической категорией, наиболее убедительно показывают те дневники, в которых время и пространство выходят за рамки «здесь» и «теперь». Их авторы в подневной записи стремятся к максимальному охвату событий, в том числе и тех, свидетелями которых они не были. В основу пространственно-временного континуума таких дневников положен принцип относительности: описываемые или упоминаемые события не обязательно должны происходить одновременно в нескольких пространственных точках.
Чем вызвано включение в дневник – эту «книгу о себе» – такого широкого контекста с безграничными пространственно-временными линиями? Ответом на данный вопрос не может быть ссылка на возраст и культурно-образовательный уровень автора. Континуальный хронотоп в такой же мере свойствен журналам юных дневниковедов, в какой и умудренных жизненным опытом. Авторам дневников рассматриваемой группы свойствен другой тип жанрового мышления.
Локальный хронотоп основывается на евклидовой геометрии: две параллельные линии – жизненная линия автора и «мировая линия» – никогда не пересекаются, так как события дневника происходят в ограниченной части пространства. Дневники с континуальным хронотопом воплощают принцип римановой геометрии: линия судьбы автора и «мировая линия» сходятся там, где наблюдаются большие «скопления масс». Аналогом последних в дневнике являются события общественно-политической и культурной жизни. Эти дневники рисуют нам модель расширяющейся вселенной. Наиболее ярким примером такого типа является дневник В.Ф. Одоевского.
В эстетическом отношении дневник с континуальным хронотопом отличается сильным изобразительно-выразительным началом. В нем обычное информативное слово уступает слову эстетически нагруженному. В других образцах данной группы информативность усиливается описательно-повествовательным компонентом.
Континуальный хронотоп отражает процесс расширяющегося сознания автора. Такой процесс может иметь место и на стадии индивидуации как познание мира, и в более поздний период – как его освоение.
В «Дневнике студента» СП. Жихарева представлена одна из разновидностей континуального хронотопа. Здесь дается панорама московской жизни с ее праздниками, увеселениями, театральными представлениями, гуляниями. Автор из-за своей молодости еще не в состоянии нарисовать более широкую картину жизни. Для этого ему не хватает знаний и опыта. Но «огромных размеров дистанция» Москвы описана им подробно, во временных и пространственных измерениях. Жихарев изображает жизненную динамику так, что порой создается впечатление одновременности происходящих событий, увиденных с высоты птичьего полета: «Мы приехали в одиннадцатом часу, когда только начали освящать соборы, между тем как все безграничное Замоскворечье с его храмами и высокими колокольнями горело уже бесчисленными огнями в ожидании благословения с высот священного Кремля к началу благовеста <...> Вскоре раздался первый призывный к молитвословию удар огромного ивановского колокола, и в одну минуту <...> загудела вся Москва <...> из всех соборов потянулись древние хоругви, златокованые иконы и кресты, духовенство в праздничном облачении с дымящимися кадилами, а за ним тьма-тьмущая народу с зажженными свечами <...>»; «Сколько народу, сколько беззаботной, разгульной веселости, шуму, гаму, музыки, песен, плясок и проч.; сколько богатых китайских и турецких палаток с накрытыми столами для роскошной трапезы и великолепными оркестрами и простых хворостяных, чуть прикрытых сверху тряпками шалашей с единственным украшением – дымящимся самоваром и простым пастушьим рожком <...> сколько щегольских модных карет <...> прелестнейших кавалькад <...> Нет, признаюсь, я и не воображал видеть такое многочисленное, разнообразное и живописное гулянье <...>»; «Москва начинает пустеть: по улицам ежеминутно встречаешь цепи дорожных экипажей и обозов <...> Скоро в Москве останутся только коренные ее жители <...> Странно, что одна часть города в Москве не пустеет летом, это Немецкая слобода <...>»[116].
Исключительно важную роль играет хронотоп в дневнике В.Ф. Одоевского. Начатый в эпоху общественного подъема, дневник назван автором журналом «текущей хроники и особых происшествий». В самом названии содержится указание на то, что «мировая линия» и линия судьбы автора пересекаются в отдельных пространственных точках. Интерес к континуальному хронотопу был свойствен «любомудру» Одоевскому еще в период работы над «Русскими ночами». Роман построен на идейном сопряжении событий различных временных рядов. Так же события выстраиваются и в «хронике». Только в «Русских ночах» они осмысливаются философски, т.е. на уровне широких обобщений, тогда как в дневнике даны как «сырой материал», подходящий для будущей обработки. К «текущим» событиям и не могло быть иного отношения, так как они не обладали свойством завершенности.
В дневнике Одоевского «текущие» события и «текучесть» являются двумя разными категориями. Первая тождественная понятию «современность», вторая означает длящуюся действительность. Именно последнее понятие характерно для описанных в дневнике событий: «В Синоде разногласия по поводу христианства и современности <...> События Польши тревожны»; «Людовик Наполеон устроил перемирие на 5 дней»; «Говорят, история в Театральной школе <...> Что такое в Твери?»[117].
Однако синхронное изображение пространственно удаленных событий не является единственным принципом хронотопа у Одоевского. Дневник изобилует историями из недавнего прошлого, из николаевской эпохи. Анекдоты, исторические факты, легенды, живописующие нравы и порядки того времени, соотносятся с событиями современности по тематическому признаку. Главной темой хроники является панорама политической жизни страны пред– и пореформенного периода. Исторические свидетельства становятся своего рода камертоном хроникального повествования о современности. («Чагин Алекс. Ив. рассказывал мне следующий анекдот 30-х годов»[118]).
В сферу континуального хронотопа вовлекаются и многочисленные образы дневника. Нередко они даются не как самостоятельные портреты или силуэтные наброски, а соотносятся по принципу синхронности. Одоевский показывает многообразие мира не только посредством параллельно происходящих событий, но и соединением в одном временном ряду судеб разных людей: «Существование Путятина, как министра просвещения, производит в публике самое неблагоприятное впечатление <...> Про Михайлова <...> пишут <...> Говорят, Бакунин убежал из Сибири и через Амур и Японию едет в Лондон»[119]. Пожалуй, впервые в дневниковом жанре динамика истории показана при помощи линии движения отдельных человеческих судеб. Здесь Одоевский-хроникер использует опыт Одоевского-беллетриста, у которого в «Русских ночах» элементами картины мира являются жизнеописания великих людей (Бах, Бетховен).
Континуальная пространственно-временная сфера развертывается в дневнике И.С. Тургенева: Западная Европа и Россия, парижская опера и Спасское-Лутовиново. На страницах дневника оживают лица и события культурно-исторического значения: кн. А. Горчаков и художник И. Похитонов, И. Тэн и Н. Миклухо-Маклай; смерть Гамбетты и постановка «Сарданапала»; положение в экономике России и высылка русских и французских оппозиционеров; отзывы критики на новое произведение Тургенева и гастроли известных исполнителей. Принцип изображения времени и пространства отражает состояние расширившегося до необъятных пределов сознания автора.
«География» охваченных дневником В.Г. Короленко явлений – самая обширная из всех образцов жанра. По масштабам она сопоставима разве что с дневниками В.А. Жуковского. Писательская наблюдательность и репортерская оперативность позволили Короленко включить в свою летопись все самое примечательное из увиденного, слышанного и прочувствованного. Короленко развивает ту общежанровую тенденцию в области хронотопа, которая наметилась у Одоевского и Тургенева. Сущность ее заключается в соотнесенности близких по времени событий, происходящих в пространственно отдаленных точках.
Однако при наличии черт сходства с другими дневниками у Короленко имеются и признаки отличия. В сохранившихся отрывках дневника Тургенева 1882 – 1883 гг. событийный ряд может воспроизводить факты, имевшие место одновременно в Париже, Петербурге и Спасском. Все они не имеют между собой логической связи и группируются в одной записи в силу одновременно поступившей информации о них автору дневника. Все они значимы для Тургенева, но могли бы быть разнесены по разным дням, поступи о них сообщение с задержкой на сутки.
