Глава 3
Походы Якоба
"Простояв ночь на рейде о-ва Макао, утром я съехал на берег для разведки. Поговорил с фактором ван-Эйком, приценился к товарам, узнал кантонские цены. В Макао груз мехов стоил дешевле и, кроме того, пришлось бы платить вместе с китайским налогом ещё и португальский. Ван-Эйк мог бы получить для обоих судов разрешение подняться вверх по реке до Вампуа чтобы провести торг на китайской территории, но это удовольствие стоило бы ещё 5% комиссионных и прибавить высокие портовые обмерные сборы. Кроме того потеря времени могла помешать нашим планам. Поэтому я решил без лишнего риска торговать в Макао". К вечеру оба судна вошли в порт. На следующее утро зажужжала обычная портовая жизнь : нашествие чиновников, покупателей, посредников, продавцов, снабженцев… Торговля, проверка товара, перегрузка, опять проверка, каждой шкурки, переговоры, разрывы и возвращения к переговорам. В такой обстановке, как ни странно, лучше всех ориентировался приказчик Фёдор Шемелин. На вопрос Якоба, как он умудряется не зная толком ни одного языка, кроме русского, удачно вести дела в этом вавилоне, Фёдор ответил "Что вавилон… Я ж с мальчиков, почитай кажный год к Макарию ездил".
26-го декабря вся портово-торговая круговерть приостановилась - подошло Рождество. Экипажи получили жалование за год. Пить начали, невзирая на конфессии, с Рождества по католическому стилю, а закончили похмеляться по прошествии православного. В промежутках между здравницами как-то затерялось Рождество протестантское. Люди вольно расслаблялись после многомесячной непрерывной работы. "Утром 1-го января нового года я выполз на берег, чтобы немного проветрить раскалывающуюся голову, и увидел как в порт заходят два фрегата под французским флагом… К обеду весь город знал, что это корабли французской экспедиции "Буссоль" и "Астролябия" под командованием Жан-Франсуа де Гало, графа де ла-Перуз. Корабли пришли от берегов северо-западной Америки, где они искали долженствующий там быть пролив между Тихим и Атлантическим океаном. Мучимый любопытством и желанием получить новые сведения об интересующих меня землях, я написал графу письмо и на следующий день получил от того ответ с приглашением на ужин".
Якоб, как и большинство владельцев торговых судов, недолюбливал военных моряков, но граф ла-Перуз оказался очень умным и образованным человеком. Кроме офицеров в кают-компании "Буссоли" находились известные учёные: физик ла-Маном, ботаник дю Френ, географ Бернизе, крупнейший астроном Франции де Жале. Душой компании был Бартоломео Лессепс - маленький, полный человечек, не способный и минуты просидеть спокойно и все время норовивший говорить с гостем по-русски (он одно время служил посланником в Ст.-Петербурге). Увидев такое представительное научное общество, Якоб пожалел что Тертий ушёл на "Трёх святителях". В этой компании он быстро бы стал своим.
Как обычно, среди моряков, завязался разговор о последнем плавании. И тут оказалась, что "Моргенштерн" и "Буссоль" и "Астролябия" буквально преследовали друг друга:
Французская экспедиция вышла с Тенерифе 30-го августа, а 8-го октября туда пришел "Моргенштерн";
К бразильскому берегу разрыв сократился до 20-и дней - 16-го ноября и 6-го декабря соответственно;
Французы обогнули мыс Горн 1-го февраля, а руссо-голландцы - 16-го.
Самое смешное началось в Тихом океане.
Из-за задержки в Перу ла-Перуз отстал от ван-Майера и пришёл на остров Пасхи 8-го апреля, ровно через сутки после того как ван Майер ушел оттуда;
На островах Сандвича они сравнялись - с 28-го мая по 6-е июня "Буссоль" и "Астролябия" стояли в бухте острова Мауи, в то время как "Моргенштерн" с 30-го мая по 4-е июня закупал продукты на острове Оаху.
Моряки посмеялись над этими совпадениями, а восторженный Лессепс поднял тост и заявил, что эти случайные "невстречи" явно говорят, что судьбы ла-Перуза и ван Майера связанны между собой и , даже разойдясь в океане, они следуют одним курсом. Да, ван-Майер отправился на Камчатку, а ла-Перуз - к берегам Америки. Но после стоянки в Макао, французская экспедиция продолжит свои исследования в Северо-Восточной Азии и несомненно зайдет на Камчатку. А ван Майера судьба так же несомненно занесёт к берегам Америки, где ходил ла-Перуз.
Слова этого весельчака и балагура, как не странно, запали в память Якоба - человека скептичного и не суеверного. Он продолжал готовить"Моргенштерн" к плаванию, но все свободное время проводил в обществе французов, между делом помогая им, как людям не коммерческим, продавать меха скупленные у индейцев. При этом часто задумываясь о словах Лессепса.
14-го января Якоб собрал офицеров "Моргенштерна" и приказчика Шемелина и объявил, что не возвращается в Европу, а принимает командование "Св. Павлом". 18-го января "Моргенштерн", с грузом чая, китайки и фарфора на сумму 89 764 пиастров, с муссоном отправился в Санкт- Петербург, а 5-го февраля "Буссоль" и "Астролябия" и "Св. Павел" вместе вышли из кантонского залива чтобы разойтись навсегда. "Св. Павел" с грузом муки, риса, чая и сахара на 4 985 пиастров ушёл на Сандвичевы острова, а оттуда - на Кадьяк. А французская экспедиция отправилась на Филиппины, оттуда, вдоль берегов Азии - до Камчатки, а затем - строго на юг до Австралии. Там в безлюдной Сиднейской бухте граф де ла-Перуз оставил под пирамидкой из камней своё последнее письмо, перед тем как навсегда исчезнуть в безбрежном океане.
23-го мая 1787 г. "Св. Павел" вошел в Трёхсвятительскую гавань. Плавание было удачным, несмотря на разномастную команду: 3 моряка с "Моргенштерн", 4 индийца с "Ларка", дюжина кантонских китайцев и 3 сандвичан с острова Оаху. Офицерами шли Грауб, 2-й помощник с "Моргенштерна" и боцман ван-Дейч. Китайцы были плохими моряками, что не особенно беспокоило Якоба. Он завербовал этих кули за 10 пиастров в год рассчитывая использовать как работников, зная от Шелехова о нехватке рабочих рук. Был, правда риск, что некоторые из них окажутся засланные от местных пиратов, но на Кадьяке это уже будет не важно.
Сандвичане же оказались прирожденными мореходами и в дальнейшем Якоб собирался навербовать ещё несколько рекрутов, но уже на другом острове. Молодой купец хорошо помнил проповедь пастора, где говорилось "не вводи во искушение". А искушение обладать быстроходным судном и огнестрельным вооружением было слишком велико. Так что, лучше нанимать матросов у враждующих вождей…
"Трёхсвятительская Гавань встретила нас мёртвой тишиной. Первая мысль была о налёте диких, но следов боя и пожаров, при ближайшем рассмотрении не наблюдалось. На берегу валялось несколько тел, подававших признаки жизни. Приблизившись к одному из них вплотную я понял - было много водки…
Облитый холодной морской водой работный пришёл в разум и смог, связно рассказать, что управляющий болен и что главный приказчик у себя в конторе, после чего вновь упал…
Управляющего Самойлов мы нашли в жару и без памяти. Присматривала за ним жена главного приказчика Василия Петровича Меркульева. Сам же он был обнаружен в конторе и я смог наконец узнать, что же произошло в действительности.
В конце зимы управляющий свалился в горячке. К весне вроде бы встал на ноги, а в первых числах мая свалился вновь и вот уже третью неделю почти не приходил в себя. С тех пор в гавани царило безвластие. Штурман Измайлов со своей командой взломали склад и дорвались до водки, за ними остальные Из 83-х русских и 200 кадьякцев, что были в гавани, только сам Меркульев и его жена оставались трезвы. Даже 25 учеников школы открытой Шелеховым перепились…
Свистав всю свою команду, кроме вахтенных, я отправил матросов собирать упившихся промышленных. По указаниям Меркульева они отбирали членов экипажа "Трех Святителей" и сносили их в освобожденный по такому случаю магазин, где обыскивали, изымали огнива, ножи и другое оружие и складывали там. Закончив сбор "урожая" матросы были отряжены устранять разор, учиненный за время 2-х недельной пьянки. Тем временем мы с Меркульевым подсчитывали убытки. Выпито водки, раскрадено и попорчено оказалось ни много, ни мало на 1138 рубля 24 копейки".
На следующее утро, когда мучимые похмельем русские, алеуты и коняги сползались к винному складу, их встретила там пестрая группа черно-бело-желтых матросов, вооруженных дубинками. Перед наглухо закрытыми дверьми сидел на бочонке Якоб, а за его спиной стоял Меркульев. Каждый вновь подходивший получал по чарке и, подлечившись, тихо вставал в сторонке. Один, попытавшийся было возмутиться, получил по хребту дубиной от саженного роста черного арапа, и тоже успокоился.
"После того как все собрались, из склада вывели команду "Трех Святителей" во главе с Измайловым. С изощрённой жестокостью я отказал им в "опохмелке" Им похмельнуться не дали. Я величественно приподнялся с бочонка и объявил себя, как единственного полноправного компаньона, временным управляющим на острове, а затем начал суд сразу с объявления приговора. С туземцев спросу нет. Передовщик Малахов, разбивший дверь в винный склад, переводится в работные. Все работные выплачивают штраф в десять рублей с полупая. Экипаж "Трех Святителей", кроме того, выплачивает три четверти от убытков компании, а оставшуюся четверть заплатит Герасим Измайлов. Здоровенный мореход, услышав также, что его матросы получают по 20 линьков, а он сам 50 матюгнулся и бросился было на меня с кулаками. Пришлось свалить его моим коронным аппекотом. С благодарностью теперь вспоминаю деда Клааса, его крепкую руку и длинную трость, которые заставляли меня исправно трижды в неделю посещать школу г.ван дер Хольма"(1)*.
