Вождь просил продемонстрировать страшное оружие и с удовольствием наблюдал как чугунные ядра дробят береговые камни. Решив, что бизнес выгоднее, предложил начать с утра торговлю. Затем накрыли стол прямо на палубе и щедро накормили и напоили гостей, а когда их, упившихся, разобрали по каноэ, Якоб, на всякий случай "отвел "Св. Павла" на ночь в море и приказал команде спать по вахтам, при оружии и с тлеющими фитилями…".
Очевидно Коткеик тоже не спал ночью, чтобы успеть оповестить всех соседей, и к утру берег был запружен индейцами. Но торг не начинался по причине приёма в честь посещения судна " главным якутатским тойоном Илхаком". По крайней мере так его представил Якоб в своём отчёте.*(3) Тойона изрядно угостили и в знак того, что отныне здешние земли находятся под покровительством Российской империи вручили ему медный российский герб. Приняв двуглавого орла за тотем русских, аналогичный тлинкитским геральдическим клановым реликвиям, Илхак преподнёс взамен равноценные дары: железное геральдическое изображение Ворона (йэл) - реликвию собственного клана, мешочек с колдовской травой и барабан.
Как только вождь с почётом сошёл на берег, к судну рванулись десятки каноэ и закипел торг. За день Якоб разменял все свои товары и разбогател на 320 бобров и большое количество "земляного зверя": красных и черных лисиц, выдр, куниц и речных бобров, а так же задорого приобрел 2-х рабов (за каждого отдал цену 6-и бобров). Тем же вечером, извинившись пред гостеприимными хозяевами, подняли паруса и поторопились до темноты уйти подальше.
Обратная дорога заняла 6 дней. К 29-му сентября Якоб увидел новопостроенную Симеоновскую крепость. Охота была удачной, добыли 1809 бобров. Оставив в крепости 25 промышленных и 40 алеутов, включая женщин и назначив начальником Фёдора Острогина, хорошо проявившего себя байдарщика с Афогнака, Якоб повел флотилию домой, на Кадьяк.
В Трехсвятительской гавани промышленников встретил Евстратий Деларов, вернувшийся с Уналашки. Выполняя указания Шелихова он завербовал 44 работных из паёв и 20 - за жалование. Кроме того он сманил на Кадьяк два клана(70 семей) лисьевских алеутов.
Эта встреча несказанно обрадовала Якоба. По рассказам Шелехова он знал Деларова как дельного и опытного человека, которому можно доверит управление компанейскими поселениями. По необходимости взвалив на себя должность управляющего, Якоб хотел побыстрее от неё отделаться. Его мечты об открытиях и исследованиях отодвинулись на задний план хозяйственными заботами. Он, правда, уточнил карту побережья от Чугачского залива до залива Якутат, но эти воды уже не раз посещались европейскими моряками.
С удовольствием передав свои полномочия и перевалив заботы на Деларова, Якоб загрузил "Св. Павла" мехами добычи 1786-87 гг. и ушёл в Макао. В Охотск решил не заходить - до Кадьяка дошло уже известие о том что Кяхтинский торг закрылся, а необходимые товары дешевле было купить в Кантоне.
Рождество экипаж "Св. Павла" отмечал уже в Макао. Торговля не отняла у Якоба много времени. Суда, шедшие в Европу были загружены под завязку и попутный фрахт не брали. Потому, продав меха оптом за 129 000 пиастров, Якоб вложил 100 000 в местную голландскую факторию, а вексель отправил почтой в СПб. На остальные деньги он закупил товары необходимые для компании, делая упор на рис, сахар и сухофрукты. Якоб заметил как вождь Игайю поглащал сладкую рисовую кашу, резонно предвидел, что эти товары найдут сбыт. Кроме того были закуплены чай и ткани для продажи в Охотске, Учитывая закрытие Кяхты, цены на эти товары должны были взлететь.
В конце февраля 1788 г. "Св. Павел" с полным грузом вышел на Кадьяк. На Сандвичевы острова он решил не заходить. За последний год Якоб успел с помощью своих матросов немного изучить язык сандвичан и узнал от них о политической ситуации на архипелаге. Он понял, что на главном острове вот уже 5 лет идет междоусобная война, а остальные острова наблюдают за этим и готовятся к дележу. Поэтому единственный товар, которой найдет сбыт, будет оружие, но Якоб имел на острова далеко идущие планы и не хотел вмешиваться в внутренние склоки. 4-го апреля 1788 г. он вернулся в Трёхсвятительскую гавань.
Шелихов не ошибся в своей характеристике Деларова: не слишком инициативный, он был отличным исполнителем. "В поселениях порядок, люди здоровы, суда полностью оснащены, охотники могут быть собраны в любой момент. За зиму оба раба, купленные в заливе Якутат, были тщательно опрошены, а знали они не мало. Читая опросные листы, я начал понимать обычаи индейцев, взаимоотношения между племенами, их политические и торговые связи, кто может стать союзником, а кто неизбежным врагом… Эяки, живущие на побережье между заливом Якутат и Медной рекой, племя воинственное но немногочисленное. С востока от них атене, с севера- чугачи, а с юга многочисленные колоши. Южные эяки находятся в вассальной зависимости от колошей и платят им дань. Колоши же являются самыми сильными в регионе торговцами и конкурентов на территории, которую они считают своей, не потерпят… Крепость на Якутате строить необходимо, так как к югу от залива еще на 150 миль тянется такой же скалистый, неудобный берег, как от Якутата до реки Медной и если мы желаем посылать охотников на богатые зверем южные острова, надёжное прибежище в пути необходимо, а другого места, кроме как в заливе Якутат, на протяжении 300 миль нет".
Сразу же началась подготовка к весеннему походу. В него были назначены "Св. Павел" и "Три Святителя" (Якоб хотел держать штурмана Измайлова под присмотром). Товары, закупленные в Макао, закладывались в магазины, а предназначенные на продажу - прямо в трюм "Симеона и Анны". Мореход Григорий Коновалов должен был отвести судно в Камчатку, там передать часть груза компанейскому приказчику Фёдору Выходцеву для обмена на меха, нанять сколько можно людей и идти в Охотск. Там передать оставшийся груз приказчику Емельяну Ларионову и в новь собирать людей. Затем с грузом мехов и новыми работными возвращаться на Кадьяк.
12-го мая "Св. Симеон и Анна" ушел на запад, 14-го "Св. Павел" и "Три Святителя" на восток. У мыса Восточного их встретило 600 байдарок. В этом году шли быстрее: в три дневных перехода до Симеоновской крепости, передохнули (200 байдарок осталось там для охоты), один день до Медной и оттуда в один длинный переход без отдыха до Якутата. Индецы встретили русских, а особенно алеутов неприветливо. От своих северных родичей эяки и колоши уже знали как эта орда охотится на морского зверя и не хотели пускать их в свои угодья. Но у Якоба было готово предложение, от которого невозможно было отказаться: "За каждого добытого нами бобра индейцы получат товарами цену; равную половине ровдуги, за кошлока -14, а за медведка - 1/8 ровдуги". Вожди умели быстро соображать (иначе они не были бы вождями) и тут же поняли, что эти товары прежде всего поступят к ним, и не смогли устоять перед соблазном. Сразу после подписания соглашения устроили грандиозный патлач.
Были пригашены все сколь ни будь значительные люди округи. Учитывая любовь индейцев к сладкому главным блюдом была рисовая каша, щедро сдобренная сахаром и сухофруктами. А главным напитком - очень сильно разбавленная водка с ягодным соком и сахаром. Непривычным к спиртному индейцам хватило для веселья, но не для кровавой резни с хозяевами и между собой.
На третий день празднестве гости были щедро наделены подарками: одеялами, бисером, табаком и даже запрещёнными к продаже стальными ножами и топорами. Все остались довольны и разъехались по своим селениям уверенные, что вождь Якоб достойный человек.
Сразу же после патлача, оставив Деларова строить крепость, руководить промыслом и торговать с индейцами, Якоб прихватив с собой Тертия, пошёл на юго-запад. К вечеру второго дня по борту обнаружился узкий проход, по всем приметам подходящий под описание Французского порта. Дождавшись утра Якоб завёл своё судно в залив, памятный трагическим происшествием.
Из письма в Амстердам: "Самое опасное: прилив бьёт на подводные камни, делая там как бы порог; подводных камней тогда не видать, что при штормовой погоде делает вход в него ещё страшнее. Мне посчастливилось входить в тихую погоду, буксиром. Поверьте мне, что вода в море была выше сажени на полторы, нежели в заливе, и мы катились как бы под гору, с быстротой неимоверной и опасностью невыразимой…".
Из письма Шелихову: "Бухта велика, но мест, годных для населения (так в оригинале) нет: везде каменья и песок, строевого леса так же в близости не видно Со слов колошей рыбы в бухте мало, кроме палтусов, коих только весной и летом. бывает довольно. В зимнее время по мысам лежат сивучи, нерп же мало. Здешнему тойону по имени Таик-нух-Тахтуях поведал о могуществе России. Тот велел своим подчинённым подать из байдары большого бобра и 6 бобровых ковров, и взяв оные сам вручил в знак своего усердия к Императорскому высочайшему Двору и требовал, чтобы переслано было туда непременно".
