— Доброе утро! — подошла я и спросила: — Куда вы теперь, Валентин Петрович, к родственникам?
Милости не заслужила, лишь гневного взгляда. Подбежал Джек, ткнулся мне в ногу, потерся белым боком, и в довесок щелкнул по ней хвостом. Сосед кинулся к грузчику, тащившему на своем горбу небольшой, скорее всего, еще советских времен, холодильник.
— Уронишь, твою дивизию! — гаркнул он ему и стал поддерживать добро, чтобы не свалилось.
— Нормально, отец, донесу, не мешай, — отозвался тот. Херальд не послушал и продолжал цепляться за бока агрегата.
Пока сосед, увлекшись холодильником, мельтешил у грузовика, я подошла к одному из мужчин и выяснила: добро передадут во временное хранение на склад застройщика. Погорельцу предоставят жилье в общежитии, пока на его участке будут идти работы. Дабы обелить свое честное имя, плюс избавиться от темного пятна поселка, застройщик, в лице одного из соучредителей, принял решение отстроить для пострадавшего новое жилище. Я вновь направилась к старику.
— В общежитие с собакой не пустят, — начала я. Он дернулся, скосился на меня, буркнул: «А то мы не знали» и отвернулся. Не обратив внимания на его ворчание, я внесла свое предложение: — Оставляйте Джека здесь, обещаю кормить два раза в день. А по выходным можете навещать, я почти всегда дома. Попросите мужчин перенести будку ближе к нам, а потом вернем на место.
И без того прямая спина вытянулась в струну, старик замер. Я терпеливо ждала, стараясь не думать о том, что пора бы уже выехать на работу, а не нянчиться с вредными людьми и их животными. Через долгую минуту Херальд повернулся, решившись:
— Накажу мужикам. Куда лучше поставить?
— Прямо с этой стороны и ставьте, — показала я рукой, — тут ветра меньше.
Он кивнул. Когда я достигла своего участка, услышала окрик Херальда:
— Спасибо… соседка.
Я помахала в ответ рукой.
К вечеру следующего дня от страшных, обгорелых головешек не осталось и следа, на участке соседа полным ходом кипела работа. Старый фундамент сочли пригодным, решив возводить новое жилье прямо на нем. Приехавшая в выходные Светка расстроилась, что не успела узреть обгорелый остов соседского дома. Мы чаевничали, когда к нам спустился Глеб.
— Как дела, Света? — вежливо поинтересовался он, садясь на диван.
— Спасибо, все в ажуре! — радостно отозвалась она и в отместку поинтересовалась: — У вас как? Что нового, не считая соседа? Про него я уже все знаю.
— Жилец у нас новый, — закинул он ногу на ногу и развел руки. — Надеюсь, вас представили?
Меня всегда раздражал такой тон и эта манера общения мужа. На вежливо-язвительные интонации Глеб переходил, когда хотел поддеть собеседников, иногда использовал с сотрудниками, если те сразу понимали, чего от них хотят. Сейчас они использовались не по отношению к Светке, ясно как божий день, — предназначаются мне.
— Какой еще жилец? — удивилась подружка и скосилась на меня с немым укором: кого это ты от меня скрываешь?
— Глеб Сергеевич, вероятно, недоволен моим уходом за собакой Херальда, — поддержала я его манеру, хоть это было и не этично по отношению к Светке, брать ее в «заложницы» наших пикировок. — На деле я лишь подкармливаю Джека и не более.
— Тю… — разочарованно протянула она. — Я уж подумала, вы на постой кого взяли.
— Не удивлюсь, если он вскоре будет шастать по дому и ночевать тут на коврике у камина, — криво усмехнувшись, заявил он. Я отпила последний глоток чая и уставилась в дно чашки, стараясь не реагировать. Глеб, вероятно, остался неудовлетворен, или по какой другой причине, но продолжал нести чепуху: — Там, глядишь, и хозяин пса займет соседнюю с нами спальню, после можно и племянника пустить. А что, спален в доме полно.
— Света, нам пора, — поднялась я. — Еще полчаса, и ехать тебе за платьем не будет никакого смысла.
Подружка на секунду округлила глаза, тут же сообразив, что я от нее хочу, подскочила следом, и покачала головой, сокрушаясь: и верно, пора. В действительности мы никуда не собирались и покупок не планировали, только сидеть и выслушивать чушь — я не намерена. Какая муха его укусила? Можно было намекнуть Светке — свалить, оставив нас наедине, и выяснить причины скверного настроения мужа, но в данный момент я очень зла на него. Есть что сказать — скажи, к чему весь этот бред, высосанный из пальца.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Глеб, пока, — мило прощебетала Светка, покидая дом.
— Надеюсь, ты не против прогулки со мной по торговому центру? — поинтересовалась я, как только мы оказались на улице.
— Я-то не против, только хотелось бы знать, что у вас происходит…
— Вот и я хотела бы знать, — согласилась я, остановившись у ее машины. — Поедем на одной, вернешь меня потом?
— Верну, прыгай, — отозвалась подружка. Уселась за руль, запустила двигатель и, дождавшись, когда сяду я, уточнила: — А чего не спросишь? Поинтересовалась бы у мужа, чего говнецо-то кипит, чай не чужой человек.
— Так и я не чужая. Что мешает со мной поговорить откровенно?
— Потрепаться это мы любим, а их, сама знаешь, на разговор еще вывести надо, — с умным видом изрекла она. — Он ведь пытался склонить меня на свою сторону, поддержки искал, значит, заранее уверен в твоем отрицании. Скорее всего, боится, что ты его на смех поднимешь с его переживаниями.
— Свет, а твое второе образование психолог? — похлопав глазами, поинтересовалась я. — За пару сказанных фраз, раскусить всю подноготную это уметь надо…
Подружка не поняла подвоха, погрозила мне пальцем и со всей серьезностью, заявила:
— Вот — вот. Именно про это я тебе и толкую.
«Уверен в твоем отрицании», — передразнила я, поинтересовалась, где она этого нахваталась, и, не удержавшись, прыснула со смеху, Светка заржала следом. Когда мы закончили смеяться, подружка поправила одной рукой тушь, продолжая второй рулить, и высказалась:
— Нет, вот серьезно, ты, Юлька, холодная, как луна, ей богу. Правильная какая-то. Нет бы, страстей подкинуть, скандалишко какой захудалый. Посуду там побить или приревновать к кому, оно все веселее. После ссор, секс — жуть ведь какой горячий, подкидывала бы поленья.
— Ага, — фыркнула я. — Научишь сейчас.
До самого вечера мы гуляли по магазинам, я приобрела себе пальто. Светка прикупила платье, решив, что это отличная идея, причем склонив и меня к подобной покупке. Потом мы зашли в магазин белья, а из него в кафе перекусить и выпить кофе. Домой вернулась ближе к десяти, уставшая, почувствовав легкий укол вины за то, что бросила Глеба в одиночестве. Темнота дома свидетельствовала об отсутствии в нем обитателей. Я прошлась по нему и смогла убедиться — мужа в доме нет.
Глава 9
«Ты где?» — отправила я смс. Через пять минут он перезвонил.
— Юль, ты не теряй меня, пришлось срочно ехать в отель, у нас тут скандал с постояльцами. Как разрулю ситуацию, сразу вернусь.
— О. Это надолго?
— Ты меня не жди, ложись, думаю, я задержусь. Возможно, даже придется вызывать полицию.
— Ты меня пугаешь, все так серьезно?
— Не волнуйся, может, еще обойдется.
Мы простились, и я подумала: опять полиция. Не слишком ли часто, последнее время, мы имеем с ними дело? И вообще: что происходит? Словно кто-то незримый, посторонний присутствует в нашем «котле жизни», кропотливо помешивая варево большой ложкой. А раз дело дошло до пожара, выходит не такой и незримый, ведь полиция не сомневается в поджоге. Если допустить, что это происки недоброжелателей старика, то почему бутылку подкинули к нам на участок? Глеб правильно решил: все указывало на меня. Только кто мог предположить, что я извожусь в этом дурацком бензине, а если хотели подставить Глеба? Про имеющийся конфликт с соседом, наверняка, знала куча людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я хотела набрать Володю, но подумав, решила, что если у мужа и есть неизвестные мне проблемы, то доверит он их скорее Диме Королёву.
